Читать книгу "Щепотка звезд на стакан молока - Валерий Иващенко"

- Пароль и пропуск, - лаконично поинтересовался лётчик из своего укрытия.

Пришедшие с готовностью остановились, а потом осторожно оглянулись. Когда в спину кроме настороженного взгляда смотрит ещё и ствол вытертого чуть не до белизны офицерского парабеллума, сильно не потрепыхаешься.

- Свои, обер-лейтенант, - с явным облегчением произнёс гауптман.

Однако, Курт Фогель этим ответом не удовлетворился.

- Вас я знаю лично, гауптман Цвиг - а вот вашего попутчика, извините, нет. Что делает посторонний в расположении полка?

Физиономия эсэсовца медленно стала принимать весьма интересный цвет - забавно схожий со здешним свекольным супом. Ах, мы ещё и гневаться, не привыкли к таковому обращению?

- Позавчера полковник нам весьма убедительно объяснял насчёт диверсантов и саботажников… - зачем-то пояснил Курт и недвусмысленно повёл стволом. - Руки на виду держите, герр не-знаю-кто. Стреляю я ненамного хуже, чем бросаю бомбы из своего пикировщика.

Гауптман с весьма заинтересованной рожей кивнул и подтвердил - да, это так. Уж кто-кто, а обер-лейтенант недавно на показательных полётах перед чертовски важными шишками из Берлина положил учебную авиабомбу точно в бочку, стоящую на выделенном под полигон поле. Те потом долго удивлялись холёными лицами и хвалили пилота. Да и на состязаниях стрелков Фогель всегда в первой тройке…

Незнакомец высокомерно и нехотя кивнул, а потом добыл из кармашка свой аусвайс и перебросил в требовательно протянутую ладонь Курта. И пока тот с неудовольствием рассматривал документы, гауптман заверил - подтверждение полномочий прибывшего пришло с самого верха.

- С самого нашего верха, - он с таким еле заметным нажимом выделил нашего, что Курт понятливо кивнул. От дядюшки Геринга, дело понятное…

Указанное звание его интересовало мало - он и сам не так давно в мундире простого фенриха присутствовал с инспекцией в одном из полков. Инкогнито, так сказать… а вот место работы сказало куда больше. Эка неприятность! Долговязый оказался из таких верхов, где обычные правила и законы уже не действовали. Наверняка один из тех, кому дозволено входить в кабинеты высших руководителей рейха в любое время суток.

- Прошу извинить, - он таким же манером переправил документы обратно. - Позавчера бандиты ранили нашего командира. Кстати, герр гауптман, как он?

После ответа лётчик неприкрыто скорчил мрачную физиономию. Жить будет - а вот летать нет. Он вздохнул и сквозь зубы выдал нечто не при фрау и фройлйн будь упомянуто.

- Плохо, герр гауптман - с опытными пилотами у нас становится всё тяжелее.

Под изучающим взглядом штабного чина Курт чувствовал себя всё менее и менее уютно. Тут уж такое дело, лучше высоким шишкам на глаза не попадаться… но оказалось, что чёрный прибыл не только прямиком из самого Берлина - но ещё и лично по его, Курта Фогеля, душу…

- Исчезните, - равнодушно процедил гауптман, и заляпанные маслом механики понятливо испарились.

А гость недоверчиво осматривал то, что с виду весьма неплохо напоминало самолёт. Прославленный в одних хрониках и зловещий стервятник в других, детище немецкого гения, пикирующий бомбардировщик Юнкерс-87.

- Это не шутка, обер-лейтенант? - а голос у этого… не будем упоминать имён, оказался бархатисто-доверительным. Так и представлялось, как тот бесшумно-вкрадчиво скользил над паркетом и коврами, да подносил секретные папки рейхсминистрам. - На этом металлоломе вы вчера вернулись из вылета?

Он протёр пенсне, вновь водворил на нос и затем недоверчиво просунул кулак в одну из дыр.

- На обратном пути к нам сквозь группу сопровождения прорвались два пушечных истребителя… - начал было неохотно пояснять Курт и едва не подпрыгнул. - А вот этого не стоит делать!

Ладонь стоящего на стремянке эсэсовца потянулась было к застрявшему в заднем бронестекле неразорвавшемуся снарядику от авиационной двадцатимиллиметровой пушки.

- Может взорваться, у этих русских всё не как у людей.

Высокий чин ещё раз осмотрел изуродованный самолёт и покачал головой.

- Хорошо - я не только впечатлён, но и убеждён, - и совершенно неожиданно предложил отойти чуть в сторонку - на краешек лётного поля, где подслушать дальнейшую беседу не мог никто…

Полёт в холодном и почти пустом транспортнике для кого угодно показался бы изматывающим. Гул двигателей, болтанка - чёрный сопровождающий хоть и держался стойко, как и подобает истинному немцу, но зеленел и бледнел настолько явно, что Курту стало на миг смешно. Да уж, бескрылого гуся видно за километр!

Не обращая внимания на высокое начальство, оба офицера переглянулись с понимающим видом - и улеглись немного поспать. Свёрнутую меховую куртку под голову, того достаточно. Уж солдатской привычке прихватить немного сна где придётся оба выучились на совесть. Да и хорошим лётчикам дозволяется немного больше, чем просто людям?

Сколько б там ни занял полёт до Берлина, а отдохнуть немного не помешает - везли их уж явно не на увеселительную прогулку. Да и на арест не похоже, даже с учётом целого грузовика автоматчиков, сопровождавших всех троих до самого трапа…

И вот теперь Курт стоял навытяжку почти в середине полутёмного кабинета. Широченный стол, к которому так и напрашивалось словечко министерский, словно отгораживал обер-лейтенанта от той, тёмной стороны. Единственным источником освещения оказывалась настольная лампа, не столько освещавшая стол, сколь погружавшая в ещё более непроглядную темноту окружение и хозяина. А ещё эти до пота прошибающие кроваво-алым ковровые дорожки.

Запах… это не сравнить ни с чем. Кабинеты высокого начальства даже пахнут не так, как насквозь родные временные пристанища донельзя знакомого полкового начальства, пропахшие сигарным дымом и легчайшими ароматами авиационного бензина…

- Так… бомбардировочный полк StG2… железный крест за Францию… дубовый венок к нему за подвиги под Минском и Киевом… командир звена… ну что ж, для двадцати шести лет неплохо, - сидящий в полутьме закрыл наконец и небрежно выбросил в круг яркого света папку с личным делом такого себе Курта Фогеля.

На вопрос, отчего до сих пор при таких-то данных и всего лишь обер-лейтенант, ответило смутно белеющее сбоку лицо гауптмана. Дескать, весь полк напрочь убеждён, что Курт продал душу нечистому за своё просто-таки дьявольское мастерство пилота. Тут уж не до карьеры.

- Свежий пример - во вчерашнем вылете русские изуродовали его самолёт так, что ремонту в полевых условиях и даже в мастерских не подлежит. Юнкерс лишился в общей сложности четверти площади крыла, от хвостового оперения остался лишь огрызок - но обер-лейтенант не только сумел дотянуть до линии фронта, но даже и посадить изувеченную машину.

Хозяин кабинета неопределённо хмыкнул.

- Да, здесь и в самом крепко деле попахивает серой… расслабьтесь, обер-лейтенант. В этом кабинете все свои - лётчики. И разговор не пишется. Вольно.