Читать книгу "Красный Барон - Андрей Посняков"

— Лучше нас с вами, друзья мои, — рассмеялся Громов. — Саланко — человек благородный, человек слова! Он поможет нам и покажет нам все пути.

На том совет закончился, и, за полным отсутствием выпитого еще вчера рома, все отправились спать — шкипер Хименес — в расположенную рядом каюту, боцман — в свою каморку на носу, а сын индейского вождя — на палубу, где и спал прямо на голых досках.

Андрей прошелся по корме, полной грудью вдыхая морской воздух, куда более свежий, нежели днем. Опираясь на фальшборт, постоял, глядя на желтые звезды, полюбовался огромной луной, свет которой отражался в черных волнах дрожащей медно-золотистой дорожкой. Громову вспомнилась вдруг такая же луна, такая же дорожка, только там, в Калелье… в той Калелье, не в этой. Как-то поздним вечером они отправились с Владой на старинную площадь у церкви Святых Марии и Николая, послушать какого-то местного певца. Долго не слушали — убежали к морю, купались, а в небе висела точно такая же луна, и точно такая же дорожка убегала к берегу, к памятнику национальному каталонскому танцу — сардане. Вот просвистела последняя электричка на Бланес или Масанес… Андрей положил руку подруге на грудь…

— Сэр, — тихо позвал кто-то.

Молодой человек обернулся, увидев незаметно подошедшего Саланко.

Усмехнулся:

— Что, и тебе не спится, друг мой?

— Сэр, можно мне спросить?

В огромных антрацитово-блестящих глазах юноши отражалась луна.

Громов махнул рукой:

— Спрашивай.

— Вы католик, сэр?

— Почему ты так решил? — удивленно моргнул лейтенант.

— Я сам христианин, католик, — Саланко неожиданно улыбнулся и перекрестился на луну. — Я знаю католиков, знаю пуритан, знаю англиканскую церковь… Из всех них только католики считают нас, кого вы называете индейцами, за людей. Я могу жениться на любой испанской девушке — и это никому не покажется чем-то дурным, наоборот, ведь я — сын вождя, кабальеро. — Переводя дух от неожиданно длинной речи, юный индеец чуть помолчал и продолжил с убеждением, выдававшим склонность к долгим раздумьям и вполне философским выводам. — Если же я только попрошу руки англичанки… тем более воспитанной в пуританской вере, нас обоих закидают камнями. А меня могут и повесить, и сжечь… как сожгли мою мать, Синюю Тучку.

Парень закусил губу, и Громов молча положил руку ему на плечо, острое, горячее и худое.

— Я не католик, Саланко. Я — православный. Вот… — молодой человек дотронулся до своей шеи, собираясь показать парнишке медальон с Тихвинской Одигитрией, который всегда был при нем… да вспомнил, что подарил Одигитрию Бьянке. Может быть, неправильно сделал? Кто ж такие вещи дарит? Но… тогда сложилась такая ситуация, что просто нужно было подарить эту иконку, пусть хоть какая-то надежда… увы!

— Право… славо… — не понял юноша. — Нет. Не слыхал про такую веру. Она христианская?

Громов рассмеялся:

— Вполне! Знаешь такую страну — Россию?

— Нет… не слыхал.

— Вот теперь знай.

— Я расспрошу о ней миссионеров.

«Санта Эсмеральда» бросила якорь в небольшой бухточке, обрамленной густой зеленью с вкраплениями каких-то ярко-розовых и лиловых цветов, вокруг которых летали пестрые бабочки и стрекозы. Была ли это еще территория испанских колоний, или уже Каролина, не мог сказать даже всезнающий шкипер Альфонсо Хименес, впрочем, этот вопрос сейчас занимал Громова меньше всего — гораздо важнее было как можно быстрее встретиться с маскогами.

— О, мы очень быстро найдем их, сэр! — обрадованно заверил Саланко. — Селения рода кусабо всего лишь в десятке миль. Я поговорю со старейшинами, мы снабдим вас мукою и мясом, а воду вы сможете набрать здесь неподалеку, в ручье.

Юный индеец улыбнулся и, махнув на прощание рукой, скрылся в зарослях, только его и видели.

— Зря вы отпустили его одного, — выбравшись из шлюпки, вскользь заметил шкипер. — Если этот парень просто сбежит — это еще не самое страшное. А вдруг его соплеменники решат захватить корабль, а нас либо убить, либо обратить в рабство…

— Нет, рабами мы не станем, — успокоил Андрей, пряча усмешку в уголках губ. — Не дадут. Здешние племена — людоеды.

— Людоеды?! — Альфонсо тут же подскочил, словно его только что ужалила ядовитая змея, и Громову стоило немалых трудов успокоить этого обычно весьма флегматичного человека.

— Ну что вы так распереживались, достопочтенный господин Хименес? Разве не видите — я же шучу!

— Ну и шутки у вас, сеньор капитан, — шкипер в сердцах выругался, а затем, уже более спокойно, предложил усилить вахту.

— Можно и усилить, — охотно согласился молодой человек. — Только вот воду тогда кто таскать будет — мы с вами?

Ручей оказался не так уж и близко, примерно в полукилометре от бухты, и воду в тяжелых бочонках таскали все рядовые члены экипажа, кроме трех вахтенных… которых, подумав, и сменили сам капитан, шкипер и боцман. Ну раз уж такое дело! Еще на корабле осталась Аньеза — облаченная в мужскую рубашку и короткие штаны, девчонка смело забралась на марсовую площадку, едва только об этом упомянул боцман — мол, надо бы кое-кому и сверху посматривать.

— Ну что, душа моя? — запрокинув голову, крикнул «сеньор капитан». — Что-нибудь видно?

— Ой, много чего! — Аньеза аж взвизгнула от восторга. — Лес кругом, такой густой-густой, как у нас близ Жироны, а еще цветы, травы… Голубые такие… А далеко-далеко — горы. Синие, туманные. Красиво!

— Ты людей высматривай, а не горами любуйся, — хмыкнув, посоветовал боцман. — И на море поглядывать не забудь, если тут есть вода — вдруг кто-то еще заглянет?

Испанский флаг и красно-желтые вымпелы были давным-давно убраны с мачт и флагштока, никаких других в запасниках «Святой Эсмеральды» не нашлось, так что определить национальную принадлежность судна не представлялось никакой возможности даже вблизи… что, конечно же, не могло не насторожить экипажи встречных судов. Но еще более их насторожило бы испанское знамя, ведь все корабли здесь — за небольшими вкраплениями голландцев и французов — явно были б английскими. Так что лучше уж так, без флага… Не «Веселый Роджер» же вешать!

Водный запас судна пополнялся куда медленнее, нежели бы хотелось, — сказывались недостаток экипажа и жара — Мартин, к примеру, сделав три ходки, просто упал на песок и с минуту лежал без движения, отдыхал, пока проходивший мимо Сильвио не пнул его ногой:

— Эй, поднимайся, бездельник!

Парнишка тут же встрепенулся:

— Да, да… сейчас.

— Этак мы до морковкина заговенья протянем, — посматривая на водоносов, вздохнул Громов.

— Как-как? — шкипер в изумлении приподнял брови. — До морковь… При чем тут морковь?

— Это такая русская пословица, — охотно пояснил «сеньор капитан». — Означает…