Читать книгу "Эпсилон Эридана - Алексей Барон"

— И расстояния, — добавил Серж. — Неудивительно, что Джекил не может определиться.

Некоторое время Маша молча смотрела на красивый серебристый шар Терраниса. Но видела семейный портрет Ингрид и Диего Гонсалесов с дочерьми из виллы "Белая роза". Город Троя, Кампанелла, система Эпсилон Эридана… Что и говорить, информация требовала известного осмысления. Капитан и старпом вакуум-перфоратора, понимая это, тоже молчали.

Наконец Маша покачала головой.

— Со страшной силой мы имеем дело.

— К счастью, у нее нет задачи нас уничтожить, — сказал Сумитомо. — Теперь об этом можно говорить вполне определенно.

— А какая задача у нее есть?

Собеседники переглянулись.

— Мы, разумеется, не знаем точно… — медленно начал Сумитомо.

— Но какие-то предположения все же успели появиться?

— О, давно. Еще на Гравитоне-4. Но пусть лучше расскажет Серж. Это его гипотеза.

— Предупреждаю, она смелая, — сказал Рыкофф.

— Ничего, стерплю.

— Хорошо. Тогда сначала две парадигмы. Во-первых, я верую в естественное возникновение жизни на Земле, а во-вторых, считаю, что самопроизвольное возникновение жизни на какой-либо планете — событие крайне редкое. Нет возражений?

— Нет. Я сама так думаю.

— Так вот. Было бы логично, чтобы за столь редким событием присматривали. Сейчас, после событий у Кроноса, а в особенности — у Кампанеллы, трудно оспаривать существование некоего высшего разума. Он не просто существует…

— Либо существовал, — вставил Сумитомо.

— Не имеет принципиального значения. В данном случае не столь важно, сам он непосредственно вмешался либо сработала созданная им умная машина. Важно само стремление вмешиваться. Это значит, что мы, люди, являемся объектом внимания. Следовательно, представляем интерес.

— Ну, с этим не поспоришь, — согласился Сумитомо.

— Далее. Сам факт перемещения миллионов человек весьма красноречив. Могу предложить только одно объяснение — нас размножают во Вселенной способом почкования. Следующий вопрос — зачем? Исчерпывающего ответа нет. Но будем исходить из целесообразности того, что с нами проделали. Здесь мы для чего-то нужны. Для того, что без людей случиться не может, иначе надобность в нас отсутствует. Логично?

— Изъяна не вижу, — признала Маша.

— Теперь посмотрим, чем мы занимались в своем родном мире. Если отбросить частности и детали, главное, чем занимается разум, есть противодействие естественному сценарию эволюции неживой материи. Чем больше знаний мы накапливали, тем в больших масштабах это проявлялось. Овладели огнем, обучились коллективной охоте, придумали колесо и, наконец, вырвались к звездам. При этом всегда просматривалась, с одной стороны, тенденция переустройства среды под собственные нужды, а с другой — забота о поддержании существующего равновесия систем. И вот в этом-то соль. Предназначение жизни в том, чтобы сохранить мироздание. Сберечь ту Вселенную, в которой она есть.

— Вы нашли ответ на вопрос о смысле жизни?

— Я понимаю, это звучит не очень скромно, но… Кажется, да. Мы кандидаты на роль стражей мира. Причем наш разум — всего лишь инструмент в данном ракурсе. Движущими силами являются генетически заложенные жажда жизни и экспансии. Именно эти инстинкты в прошлом приводили к многочисленным трагедиям нашей истории. Но именно они представляют собой главную ценность человеческой цивилизации, ибо не дают нам отказаться от жизни как таковой. Иначе говоря, не дают умереть со скуки. Простая вещь: без желания жить разум и не будет жить. Но это простое заключение объясняет многое. Например, то, почему наш разум имеет биологический носитель. Для того, чтобы унаследованные от животных предков инстинкты, в частности страх перед смертью, заставляли нас делать то, что мы должны делать, — жить и развиваться, меняя окружающий мир так, чтобы условия позволяли это делать. Вот почему по-настоящему жизнеспособным может быть только разум, возникший естественным путем, в результате самозарождения. Именно биологическая основа привязывает разум к жизни, дарит желание быть. Я не слишком сумбурно говорю?

— Нет-нет, все нормально.

— Тогда, если все, о чем я говорил, имеет рациональное зерно, то есть содержит долю истины, можно попытаться объяснить человеческую историю. Наши предки прошли страшно тяжелый путь. Они много воевали, умирали от голода, болезней, природных катаклизмов. Как вы знаете, проявления животного эгоизма принесли неисчислимые беды и тысячелетиями тормозили социальное развитие. Все это было платой за биологическую природу материального носителя нашего разума — головного мозга. Платой за нынешнее равновесие, заключающееся в одновременном обладании и разумом, и жаждой жизни. Человечество умнело вопреки и в противодействии животным побуждениям. Но вот мы достигли нужного уровня материального благополучия и социального благоразумия. Что дальше? Замерли чаши весов? Лично я полагаю, что нет. Мы живем в преддверии коренного перелома. Пришло время взглянуть на половой инстинкт, вкус пищи, често— и самолюбие, многие другие качества, в большинстве своем порицаемые, как на ниточки паутины, привязывающей нас к бренному существованию. Ибо стрелка продолжает ползти дальше, к опасности прямо противоположного характера. Опасности чрезмерного подавления разумом естественных, с точки зрения биолога, чувств, инстинктов, побуждений. Если это случится, мы рискуем затеряться в пустыне бесплодных абстракций. Пустыне, усеянной ловушками силлогизмов. Кто-то провалится к выводу о бессмысленности существования рассудочным путем, а большинство же, устав от блужданий, погрузится в сонную апатию, чреватую тем же пренебрежением к жизни. Итог один…

— Мрачная картина, — сказала Маша. — Напоминает старение.

— Прекрасная аналогия! Так угасает психика стареющего человека. Еще в дневниках Чарлза Дарвина описаны признаки этого трагического процесса. Потом его изучили более детально.

— Если я правильно поняла, вы говорите о том, что мы победили — или почти победили — старение индивидуума, но теперь на очереди старение человечества?

— Во многом так.

— Интересно. Есть над чем думать. И вы считаете, что имеется связь между этой проблемой и нашими приключениями?

— Непосредственная. Она заключается в том, что творцы макул и трансцендентной транспортной системы сами не сумели избежать того, что нам пока только угрожает. То есть генерального старения цивилизации. И сейчас, быть может, их уже нет, либо им все безразлично.

— Но они позаботились передать эстафету нам? Более молодым, дерзким, полным сил?

— Что-то вроде этого. Сделано прямолинейно, быть может, грубо, но… с размахом.

— И наверняка заранее.

— Очень похоже. До погружения в полное безразличие. И задолго до появления человека, возможно. Потом система ждала, пока на нее наткнутся достаточно разумные, но еще не усталые существа. То, что земляне смогли колонизовать Кампанеллу, свидетельствовало о подходящем уровне развития. То, что они отважно бросались на помощь друг другу, говорило о богатом потенциале эмоций. Что и требовалось доказать…