Читать книгу "Сколько у тебя? 20 моих единственных!.. - Карин Боснак"

Ух ты!

Нет, правда, ух ты!

Эта простая мысль помогла мне обрести свободу более, чем все остальные идеи, вместе взятые. Это гораздо лучше любой книжки по психологии.

— Делайла, жизнь полна боли и красоты. Это путешествие, опыт познания. Ты всегда училась на собственном опыте, а не просто наблюдая или слушая, — и не надо этого изменять. Не стоит изменяться сейчас — ты еще слишком молода.

— Мне почти тридцать, дедушка. День рождения через две недели.

— Неверно, тебе всего тридцать. Почти. Послушай своего семидесятипятилетнего деда, у тебя еще вся жизнь впереди.

Я обняла дедушку, и в этот момент оркестр начал играть Синатру, «Вот поэтому истинная женщина — странник».

Я широко улыбнулась. Нет, надо же, из всех возможных песен…

— Дед, потанцуешь со мной?

— С удовольствием, Маленькая Милашка. Я так рад, что ты вновь улыбаешься.

Мы вышли на танцпол, дед обернулся ко мне, и в глазах его вспыхнул дьявольский огонек.

— А хочешь улыбнуться по-настоящему? — предложил он.

— Еще бы!

— Тогда смотри, — тихонько сказал он.

Дед закружил меня, я заметила Пэтси, идущую в нашу сторону, но совершенно ничего не подозревала, пока дед вдруг резко не выставил ногу, и…

О мой Бог!

Пэтси взлетела в воздух. Я закрыла глаза, чтобы не расхохотаться в полный голос. Когда услышала, как она с громким стуком упала на пол, открыла глаза, повернулась к деду и потрясенно прошептала:

— Не могу поверить, что ты на такое способен!

Он довольно хихикнул, как маленький мальчик.

— Способен, — прошептал он в ответ. — Тетка давно на это напрашивалась. — И, мгновенно сменив тон, обернулся и воскликнул: — Пэтси! Простите! — Он переживал, суетился, наклонялся, чтобы помочь ей подняться. — Вы в порядке?

— Да. — Пэтси отряхнула крошки с платья. — Вполне. Я сама налетела на вас. Спасибо, что помогли встать.

— Мне это доставило удовольствие, Пэтси.

— Мне тоже! — не могла удержаться я.

Оркестр играл «Унеси меня на луну», и я кружилась, как балерина, а мой дедушка, который выглядел, как Уоррен Битти, танцевал, как Фред Астер, и пел мне на ушко, как Фрэнк Синатра, заставлял меня чувствовать себя самой счастливой девушкой на свете.

Ближе к концу вечера я решила вернуться к себе и поискала взглядом Дейзи, чтобы попрощаться. Ее нигде не было. Кто-то говорил, что видел, как она уходила в дамскую комнату, и я направилась туда.

— Дейзи? — окликнула я, открыв дверь. И услышала, как кого-то тошнит. — Ты здесь?

— Да, — слабый голос в ответ. — Здесь, в конце.

Я подошла к последней кабинке, из-за двери которой доносились характерные звуки.

— Ты в порядке? — постучала я. — Впусти меня.

Щелкнула задвижка, я толкнула дверцу. Моя сестра, все еще в свадебном платье, стояла, привалившись к стене, а глаза у нее заплаканные.

— Что случилось?

— Ничего. Все в порядке, это просто нервы.

— Дейзи, свадьба закончилась. Какие нервы?

Она виновато опустила глаза.

— Погоди-ка… Дейзи, ты что?..

— Да, беременна.

— Дейзи! — в восторге хлопнула я ее по плечу. Но тут же осознала, что ударила будущую мать, и начала хлопотать над ней: — О, прости! Прости, пожалуйста!

— Да все в порядке, — засмеялась она. — Перестань.

— Ты беременна? — Я была потрясена. — И ты мне ничего не сказала!

— Извини. Просто хотела сначала убедиться сама.

— Мама знает?

— Нет.

Но тут я кое-что вспомнила.

— Постой… ты же говорила, что вы с Эдвардом решили подождать до свадьбы.

— Ага, — весело фыркнула Дейзи. — И ты купилась!

— То есть ты сказала неправду? — медленно произнесла я.

— Ну разумеется!

— Я тебе не верю, — глядя в честные глаза сестренки, растерянно покачала я головой. — Ну ладно, возможно, это прозвучит глупо, но очень важно, чтобы ты ответила честно, поэтому слушай внимательно. Помнишь, как ты сказала мне, сколько у тебя было мужчин?

— Да, семь, — подтвердила Дейзи. — А что?

— Семь? — взвизгнула я. — Ты не сказала «семь»!

— Правда? — виновато переспросила Дейзи. — Ты уверена?

— О да… — кивнула я. — Абсолютно. Ты сказала «четыре».

— Четыре? — Дейзи разразилась смехом. — Да уж… И ты на это купилась!

— Дейзи! — Поскольку сестрица продолжала заливаться, я категорично потребовала правдивого ответа: — Мне необходимо знать. Сколько у тебя было мужчин?

Она молчала.

— Больше, чем семь? — осторожно спросила я.

Она кивнула.

— Больше, чем десять с половиной?

Еще один кивок.

— Дейзи, — медленно, грозно растягивая слова, произнесла я, — поверить не могу, что ты мне солгала.

— Да ладно тебе… про это никто не говорит правду.

Я взглянула на сестру и тоже начала хохотать, потом крепко обняла ее.

— Надо же, ты беременна! — радовалась я. — Невероятно! Знаю, иногда кажется, что мне не нравятся маленькие дети, но на самом деле, клянусь, я их люблю. Только чистых.

— Проводишь меня до номера? — попросила Дейзи. — Мне надо прилечь. Эдвард уже знает. Он останется с гостями.

— Ну конечно, — кивнула я. Провожая сестру до лифта, я решила воспользоваться моментом, пока она слаба, и все же докопаться до истины. — Итак, больше пятнадцати?

Она лишь улыбнулась в ответ.

— Шестнадцать?

Вновь улыбка.

— Ну пожалуйста, расскажи, — умоляла я. — Я никому не скажу, ни одной живой душе.

Двери лифта закрылись, Дейзи наклонилась к моему уху, прошептала, и мне осталось только воскликнуть…

О Господи! О Господи, о Господи, о Господи!

Моя сестрица, оказывается, жуткая лгунья.

Совсем не похожа на девственницу

Проводив Дейзи, я, вместо того чтобы идти к себе, решила прогуляться. Воздух свеж и чист — еще бы, столько дней промывался дождем. Я брела по улицам Нью-Йорка, впитывала запахи, шумы, суету и толчею большого города и понимала, что нет у меня никакого СДВ, просто в хаосе я чувствую себя спокойнее. Гордая женщина в алом платье на высоких каблуках, я плыла по улице. Да, женщина, пережившая многое, но не упускавшая разные возможности, женщина, которая любила и была любима. Переживать неприятности, трудности (раз двадцать — или сорок, или шестьдесят, коли на то пошло) — в этом и состоит жизнь. Продолжать попытки, пока не добьешься необходимого. Я довольна тем, что я есть сейчас. У меня по-прежнему нет работы, огромного лофта, мужа, детей — но есть я сама. И Ева. Дедушка прав. Я могу либо вынести себе смертный приговор бесконечными «если бы», а могу примириться с прошлым, сколько бы ошибок ни совершила, помнить о хорошем и стремиться вперед. Что и собираюсь сделать. Поэтому отправляюсь в некое важное место.