Читать книгу "21.12 - Дастин Томасон"

— Чель, это Нина, — представил он.

Нину он предупредил, что путешествует вместе с экспертом, который поможет ориентироваться в джунглях, не упомянув при этом, что этот эксперт — дама.

Но Чель и Нина, казалось, не испытали при встрече ни малейшей неловкости.

— Спасибо за помощь, — просто сказала Чель.

— Не могла же я упустить шанс, чтобы мой бывший муженек остался передо мной в долгу? — снова улыбнулась Нина.

Они погрузили оборудование в ялик и направились к «Плану А», стоявшему на якоре в двухстах ярдах от берега. Когда они взобрались на борт большого катера, Стэнтон сразу же услышал такое родное пофыркивание. Он склонился и прижался к мягкой и влажной шкуре Догмы. Теперь им предстояло взять курс на Энсенаду в Мексике, городок, располагавшийся в двухстах сорока милях к югу. Нина заранее подрядила там капитана более крупного судна, который должен был ждать их в бухте рядом с этим курортом. Оттуда они проследуют еще дальше на юг вдоль всей Нижней Калифорнии к месту, где уже не составит труда арендовать частный самолет для перелета в Гватемалу.

Моторы «Макгрей» позволяли развивать скорость до сорока двух узлов[35], и путь до Энсенады с учетом дозаправки должен был занять примерно восемь часов. Пока они выходили из залива, чтобы оказаться во власти системы течений северной части Тихого океана, Стэнтон непрерывно с тревогой всматривался в горизонт: не покажется ли катер береговой охраны? Однако по пути к ним Нина успела отлично разобраться в организации патрулирования побережья и теперь вела «План А» наиболее безопасным маршрутом. Что до радиосвязи, то в эфире можно было слышать только голоса еще нескольких беглецов, обменивающихся закодированными сообщениями. Выйдя в открытое море, Нина и Стэнтон стали управлять катером попеременно, хотя Нина всегда вставала к штурвалу на более сложных участках. Чель удалилась в каюту, где то спала, то сидела, молча уставившись в одну точку. Ее психологическое состояние начинало всерьез волновать Стэнтона.

Перед самым восходом они попали в ответвление так называемого Большого тихоокеанского мусорного пятна, и корпус катера стал постоянно натыкаться на отходы пластика и прочей плавающей дряни, от чего его стало сильно раскачивать и подбрасывать как на волнах. Справиться с таким приключением без проблем мог только опытный капитан, и, пронаблюдав, как Нина быстро и уверенно вывела «План А» в более спокойные воды, Стэнтон мог только в очередной раз поразиться искусству истинного морехода, которому она обучилась за последние годы.

С виду Нина казалась совершенно спокойной, но все равно, пробыв несколько недель одна в море, она едва ли избежала неведомых прежде ощущений: одно дело сбежать от суетного мира, и совсем другое — обнаружить, что мира, куда можно вернуться, не осталось вовсе.

— С тобой все в порядке? — спросил Стэнтон, когда они уже миновали зону самых сильных течений, заметив, что Нина странно молчалива.

Она посмотрела на него поверх штурвала.

— Да. Просто кое о чем задумалась.

— О чем же?

— Мы были с тобой женаты три года, — сказала она. — А это значит, что провели вместе примерно тысячу ночей, хотя треть из них ты проторчал у себя в лаборатории. И еще ночей пятнадцать тебе пришлось дрыхнуть на диване в гостиной, когда мы с тобой ссорились.

— Ну, это число столь ничтожно мало, что можно и округлить.

— Так вот, к чему это я, — продолжала Нина. — Ночью мы обычно спали по восемь часов. А в течение рабочей недели виделись дома днем совсем мало, так? Выходит, мы с тобой провели вместе больше времени во сне, чем наяву.

— Похоже, так оно и было.

Они вслушались в умиротворяющий ритм океана. Нина переложила штурвал, слегка меняя курс. По выражению ее лица Стэнтон видел, что она высказалась не до конца.

— Ну, что еще? — спросил он.

Нина кивком головы указала вниз в сторону каюты, где спала Чель.

— Знаешь, это очень необычно — видеть, как ты бросаешь такие взгляды на кого-то еще, — сказала она совсем тихо.

— На что ты намекаешь?

— А ты не догадываешься?

— При тебе мы едва ли успели обменяться с ней десятком слов.

— Мне и этого достаточно, — усмехнулась Нина. — Я ведь лучше всех знаю, какое у тебя выражение лица, когда тебе чего-то хочется.

Стэнтон недоуменно пожал плечами:

— Вообще-то я с ней едва знаком.

Он только лишь успел закончить фразу, когда Чель поднялась на палубу впервые за несколько часов. Она передвигалась медленно, крепко держась за поручни. В воздухе словно все еще витали обрывки разговора Стэнтона с Ниной, и Чель чутко уловила некоторую перемену в эмоциональной атмосфере.

— Все хорошо? — спросила она.

— Вам нужно что-нибудь съесть, — отозвалась Нина, окончательно меняя тему. — У меня внизу годичный запас консервов и полуфабрикатов.

— Я обязательно поем, спасибо, — ответила Чель и обратилась к Стэнтону: — Нам нужно как можно скорее вместе заняться изучением карт и составлением маршрута. Я уже начала прокладывать возможные пути в сторону от озера Исабаль, пытаясь на основе имеющихся данных определить, где именно мог располагаться город.

— Конечно, — сказал Стэнтон. — Я скоро спущусь.

— Но сначала мне нужно сделать один звонок. Могу я воспользоваться спутниковым телефоном?

Стэнтон передал ей аппарат, и Чель снова ушла в каюту.

— Подумать только, — шепотом заговорила Нина, — эта женщина только что потеряла друга, ее предал учитель, и у нее отобрали драгоценную рукопись. Если бы я прошла через такое, мне бы, наверное, понадобились месяцы, чтобы обрести душевное равновесие и снова начать мыслить ясно. А она уже работает как ни в чем не бывало. За всю свою жизнь я знала только одного человека, способного на нечто подобное. Поэтому хотя бы на этот раз отбрось свой рационализм и, Бога ради, не упусти ее!

Цифры на дисплее телефона уведомили Чель о том, что пошел девятый час утра 18 декабря. Три дня до окончания цикла Долгого отсчета времени. Всего три дня до того, как Виктор и его сторонники поймут, что убили Роландо из-за дурацкой интерпретации этого чертова календаря! Чель знала, что никогда не сможет понять того, что натворил ее бывший наставник, как и простить себя, что позволила ему снова вернуться в свою жизнь. Она бесконечно прокручивала в голове все подробности — от момента своего прихода в «Юрский музей» до того, как Виктор покинул лабораторию, — и все искала ответы на бесконечные вопросы, пыталась понять, что она упустила из виду, почему даже не представляла, до какой степени низости может дойти этот человек.

Чель медленно набрала номер, знакомый ей лучше всех остальных. Все сети телефонной связи были сейчас перегружены, но на этот раз после всего трех гудков ее соединили. Сквозь треск статического электричества она услышала голос матери: