Читать книгу "Крестный отец Катманду - Джон Бердетт"

Я остановился в трехзвездочной гостинице на полуостровной части Коулун, а ювелир и светский лев Джонни Нь, как выяснилось, жил на самом острове. Из местных газет я узнал, что он видный член здешнего братства «голубых». У меня не имелось способов на него воздействовать — разве что ему было бы неприятно, если бы стал известен факт, что некогда он проявил беспечность и женился на женщине. Похоже, ему было лет сорок пять, и, судя по фотографиям, он еще не потерял привлекательности.

Кроме того, я обнаружил, что в Гонконге все дела вершатся в процессе трапез. Вечером гильдия местных торговцев ювелирными изделиями организовывала в отеле «Гранд Хаятт» шикарный фуршет, куда я намеревался прорваться. А пока осматривал достопримечательности самого большого в мире торгового центра под названием «Центральный район Гонконга».

Большинство людей здесь, разумеется, китайцы, но много фарангов, их здесь называют «гвейло», что значит «иностранный дьявол» (не понимаю, почему мы тоже не додумались до такого; шучу).

Если честно, в этом городе будущего вообще нет смысла рассуждать о расах: если человек миллионер, здесь не замечают цвета кожи. Все остальные — второго сорта или хуже. Улыбки продавцов меркнут, а лица становятся враждебными не оттого, что я евразиец, а потому, что на мне присущие моему классу черные брюки и пиджак.

Я зашел купить галстук на вечер, и младший продавец отдал мне его только после того, как внес в компьютер все мои личные данные, — теперь до конца жизни мою почту будут бомбардировать специальными предложениями галстуков по триста долларов. Продавец был одет намного лучше меня и, протягивая покупку в длинном пакете с золотым тиснением, которая обошлась мне больше чем в тысячу гонконгских долларов, не сдержал ухмылки. Вещь была штучная, японского дизайна. Когда-нибудь на аукционе «Сотби» за нее можно будет получить целое состояние. Но неужели я настолько наивен, что полагаю, будто этот галстук способен компенсировать убогость моего остального гардероба? Нет, не наивен, просто захотелось сделать всем назло: я знал, что мне необходим галстук, и купил самый дорогой, какой нашел, — пожалуйста, любуйтесь. Что же до остального — у меня аллергия на капитализм, и я не мог заставить себя приобрести хорошие вещи. А если честно, то и не хотел. Цены здесь настолько раздуты, а продавцы настолько манерны, что я ощутил ностальгию по ленивым тайским торговцам, которым глубоко наплевать, потратите вы свои деньги или будете просто неделю болтаться возле витрин.

Ничего не могу сказать — галстук произвел впечатление. Я зашел в высокотехнологичный общественный туалет, больше напоминающий ванную комнату из дизайнерского журнала, повязал его на шею, а затем испробовал на продавце в другом магазине мужского платья. Тот предложил мне купить новый гардероб — весь, за исключением галстука. Слава Будде, со мной был мой мобильный телефон «Нокия-95» (восемь гигов), иначе я бы вообще чувствовал себя беженцем из «третьего мира». Но дорогущий галстук причислял меня к человеческой расе.

Прежде чем отправиться на фуршет, где должен был появиться Джонни Нь, я решил побродить по городу. И повсюду сталкивался с призраками приказавшего долго жить британского могущества. Особенно это ощущалось в названиях. Главными привидениями были Виктория и Стэнли. Им в спину дышали Джордж и Альберт.

На фуникулере я почти под углом в тридцать градусов поднялся на гору Виктория. Затем проделал знаменитый путь по дороге под названием Стэнли, откуда в одном месте открывается вид на город с тем же названием. Дорога идет по кругу, поэтому дальше можно бросить взгляд на бухту — тоже под названием Виктория. Зрелище великолепное. Рыболовные траулеры с высокими носами соседствуют на воде с гигантскими танкерами, роскошными яхтами, рыбацкими лодками и курсирующими между Гонконгом и Макао скоростными паромами.

В Макао официально разрешен игорный бизнес. В Гонконге тоже можно играть сколько душе угодно — правда, незаконно. Однако здешние доморощенные рулетки печально известны тем, что их легко подрегулировать, а это неизбежно ведет к потасовкам. Так что лучше потратить сорок пять минут и оказаться в бывшем португальском анклаве, где шлюхи из Сибири будут утирать вам лоб после каждого проигрыша. Разумеется, если вы не предпочтете им местных девушек.

Почти божественное чувство: ощущаешь под собой мощное биение силиконового сердца города-государства, десять лет назад отошедшего к Китаю. (Заметили, как с каждой минутой Пекин становится все более похожим на Гонконг?) Но по мере спуска к подножию горы это ощущение проходит.

В переулках района красных фонарей Ван Чай я почувствовал себя совсем как дома. Там оглушительно стучали фишками игроки в маджонг — казалось, неугомонное море перекатывало прямо возле уха гальку. Однако не могу сказать, что манеры местных граждан вполне соответствуют портновскому изяществу их одежды. Вот перед моими глазами хорошо одетый китаец лет шестидесяти сморкается из левой ноздри, зажав пальцем правую, и при этом кренится на ходу влево, чтобы угодить реактивной соплей в тротуар или в кого-нибудь еще (здешние улочки круглые сутки полны народу), но только не в себя. Затем с креном в другую сторону повторяет все с правой ноздрей, зажав пальцем левую. Видимо, в этом не знающем сна азиатском городе людям некогда пользоваться платками.

Мне сказали, что на улице Джордж, которая отходит от улицы Стэнли, есть хороший тайский ресторан, и я решил туда заглянуть — поговорить по-тайски. В Катманду я не скучал по дому, а здесь пробыл всего три часа, и меня потянуло обратно. Ресторан «Савади» я нашел не сразу. Еда там оказалась отменная, но никто не говорил по-тайски: и хозяин, и официанты оказались филиппинцами.

— Думал, вы мастера копировать музыку… — заметил я.

— Филиппинцы способны копировать все, — последовал гордый ответ. — В Америке, Европе и Саудовской Аравии мы изображаем медицинских сестер, и все верят. Следующий шаг — операции на головном мозге. А вы что делаете в Гонконге?

— Изображаю ювелира, — ответил я.

Глава 46

«Гранд Хаятт» — это Рим эпохи Ренессанса, но с большим количеством денег и с меньшим количеством Бога: сводчатые потолки, на каждом углу бронзовые купидоны со светильниками, блестящего мрамора столько, что не знаешь, куда направить баллон с полиролью, цены способны разорить всех, кто не является членом клуба миллионеров. Сходка Гонконгского общества торговцев ювелирными изделиями проходила в главном зале на первом этаже.

Мне не повезло: галстуки у ювелиров недавно вышли из моды. Обязательными стали френчи с воротниками-стойками в стиле Джавахарлала Неру, украшенные алмазами в золоте или серебре, хотя допускались и рубины, сапфиры, лазурит, нефрит, жемчуг, опалы и даже янтарь, но только если оправа представляла собой произведение высокого ювелирного искусства. Аквамарины и другие бериллы не пользуются на Востоке большой популярностью, но, в конце концов, все вертится вокруг четырех параметров: оттенка, чистоты, огранки и размера в каратах. Через несколько минут я не сомневался, что в зале на английском и китайском повторяли только эти слова.

Что касается мужской моды, фаранг: если ты проявил бестактность и заявился на подобное мероприятие в спортивном пиджаке за тысячу долларов, так уж не надевай к нему галстук. Ни в коем случае, сэр. Оставь расстегнутыми две верхние пуговицы пятисотдолларовой рубашки и таким образом прояви свободу духа и продемонстрируй, насколько ты успешен в делах. Можешь даже показать кусочек изящной татуировки под горлом. Галстуки — для наемных работников и служат стигматами управленца среднего звена.