Читать книгу "Бангкок - темная зона - Джон Бердетт"

Смит не отреагировал, и я убедился, что понял правильно: у него надежная «крыша». Он стряхнул сахар и ухмыльнулся, словно посылая меня куда подальше. Я обогнул стол, навис над ним и, почесывая голову, продолжил:

— И вот я спрашиваю себя: каким образом Смит связан с видеозаписью, которую не видел и которая запечатлела убийство, в котором он не участвовал, поскольку в это время находился в другой стране? Инстинкт полицейского из «третьего мира» мне подсказывает, что Смит кое-что знает и каким-то образом замешан в этом деле. — Я наклонил голову набок и улыбнулся. — Конечно, это потребовало от меня усилий — я не знаток корпоративных законов. Пришлось долго размышлять, какова ваша роль, мистер Смит. Но потом я вспомнил, что ваша специализация именно корпоративное право. Сколько корпораций включили вас в состав совета директоров? В скольких сделках с землей от границы до границы страны вы выступали теневым держателем акций? Сколько раз помогали белым обойти наши протекционистские законы, чтобы получать прибыль от перепланировки и новой застройки старых районов? Понимаю, для свихнувшегося от любви юриста нет слаще мести, чем войти в состав пайщиков предприятия. Что, по-моему, вы и сделали. Она ранила вас сильнее, чем любая другая женщина, которую вы до этого встречали. Те только царапались, а эта добралась до костного мозга. Вы чувствовали себя уязвленным, пока она не умерла. Но зато каким вообразили себя умником, когда ее не стало и вы решили, что получили десятикратную, нет, стократную прибыль от цифровой записи, на которой изображена расправа над демоном, выедающим ваше нутро. Какой изящный конец.

Я изобразил бровями знак вопроса, а Смит, по-видимому, посчитал мою мину немного комичной. Это был подходящий момент, чтобы ударить по его стулу, и я сделал это со всей силой, на какую был способен. Он отлетел назад. На мгновение показалось, что ему удастся сохранить равновесие и достоинство, но колесики кресла работали эффективно, он не удержался и, неловко ударившись головой о стену, оказался на полу. Я подошел и наступил на его левую руку. Смиту стало больно, но недостаточно.

— У меня есть «крыша», — пробормотал он. — Не тебе, говнюк, с ней тягаться.

— Кто? Викорн?

Поверженный юрист ухмыльнулся.

— Бери выше. Ты представить себе не можешь, с кем я связан.

Я улыбнулся. Хотя бы и «крыша», но его слова равносильны признанию.

Смит попытался освободить руку из-под моего ботинка, но не сумел. Я добавил к его проблемам вторую ногу, а затем присел, всем своим весом надавив на кисть.

— Если ваш ответ таков, мистер Смит, боюсь, вам не повезло. Сегодня я работаю не на Тайскую королевскую полицию. Вышел поохотиться на стороне во имя Будды. У вас в эти дни нездоровый цвет лица, Том. Надеюсь, вы не трахались по ночам с привидениями?

Смит что-то удивленно пробормотал, и маска слетела с его лица. Мне пришло в голову, что он мог бы легко справиться со мной, и только желание послушать, обещание катарсиса удерживали его на полу.

— С вашего позволения, расскажу, как она к вам приходит — если не ошибаюсь, каждую ночь. Сначала вызывает у вас ощущение эротического возбуждения, но как только вы засыпаете, это возбуждение превращается во всепоглощающее, сладострастное предвкушение неизбежного совокупления, которое освободит вас от горести вечного одиночества. Затем появляется она, вся в сиянии и одежде, в которой вам кажется всего желаннее. В моем случае — без белья, в коротком черном вечернем платье с глубоким вырезом, от него я немедленно завожусь. Самое удивительное, как она способна управлять вашим телом. Посредством мысли на расстоянии воздействовать на член. Вы становитесь ее рабом. Она не отступает, пока оргазм не происходит по крайней мере дважды. Не обычный, заурядный, дозированный оргазм, какой сопровождает серую обыденность жизни. Нет, Том, это оргазм сатира или тигра — всепоглощающий, дикий, безжалостный, без угрызений совести. Вы просыпаетесь в луже спермы, с ощущением поражения и единственным желанием, чтобы все повторилось опять. Я прав?

Смит ничего не ответил, но мне показалось, что я сумел его расшевелить.

— Сколько ей заплатили? Около миллиона долларов?

Он облизнул губы и пробормотал.

— Вроде того.

— Много. В такой бедной стране, как Таиланд, миллион — это уже за манящей чертой, где богатство означает реальную власть. Всегда опасно наделять властью серых, обиженных крестьян из «третьего мира». Вы так не считаете? — Я заметил его удивленный взгляд. — Без культуры позитивного мышления и веры в человеческую природу — хотя, если честно, к двенадцати годам каждый, кто живет в тисках нужды, ее непременно теряет — мало что может удержать людей от, как бы поточнее выразиться, негативной реакции. Женщина иного происхождения, например из Эссекса, поступила бы иначе: создала бы инвестиционный портфель облигаций и ценных бумаг, чтобы получать прибыль и наращивать капитал для себя и своих близких, и собственный образ мыслей не толкнул бы ее к столь скоротечному исходу. Дамронг достаточно поездила и провела достаточно времени с богатыми мужчинами, чтобы понимать, как живет и думает противоположный пол, точнее — пять его привилегированных процентов. Трудно представить, что современная богатая женщина предпочла бы смерть, если бы могла позволить себе «мерседес». Но все мы продукт программирования, а ее «программа» была особенной. Все дело в культуре.

Я видел, что по крайней мере заинтересовал Смита цепью причин и следствий, благодаря которым он оказался в таком печальном положении.

— Позвольте представить проблему в упрощенном по-буддийски виде и простите меня за наивность: ей некого было любить. В самом деле. Даже брат ее предал, уйдя к Будде. Разочарование в любви — неприятная штука, что уж говорить о любви, вывернутой наизнанку. Поставленной с ног на голову уродливой экономической системой и жестоким детством. В таких обстоятельствах апокалипсический образ мышления — вещь почти неизбежная. Ничто, кроме смерти, не способно разрушить иллюзию неравенства, и у Дамронг хватило денег, чтобы разыграть эффектный финал, в котором участвовали и вы. — У меня сложилось впечатление, что он начал понимать. — Каким бы вы ни были умным, она вас все же перехитрила. Что вы думали, когда открыли позицию[39]— я правильно выразился? — в проекте кино, которое она вознамерилась снять?

Смит с трудом прокашлялся.

— Она действовала добровольно. Это была ее идея. Обратилась ко мне, а я — к определенным деловым людям, моим клиентам. Все придумала сама. Это был целиком плод ее мысли. Не каждый любит жизнь, а ее возраст близился к тридцати годам. В этот период со шлюхами всякое происходит.

— Именно то, что я имею в виду, кхун Смит, именно то. Если бы ваша культура не привела вас к тому, что вы оказались не способны признать, что она, на свой манер «третьего мира», такая же умная, как вы, если не умнее, вы бы заметили, что в ее плане есть нечто большее, чем видно невооруженным глазом. — Я видел, как англичанин нахмурился. — Вы бы согласились, что ее цель вовсе не саморазрушение, пусть это и не ее выражение, а скорее утверждение, последний завет миру, акт мести, частично символический, частично буквальный. Вы бы даже сказали, что это форма проявления самоуважения.