Читать книгу "«Крыша» для Насти - Фридрих Незнанский"

— Мы могли бы немедленно осмотреть ее? Или это невозможно по каким-нибудь причинам?

— Ну почему же, она на месте… Да, во всяком случае, должна быть… — уже с ноткой сомнения произнес Медников.

— Вы не уверены? Почему? — продолжал допрос Поремский.

— Дело в том, понимаете… я ее одалживал одному… ну одному нашему работнику. Он просил. Надо было в Нижний съездить по каким-то его домашним делам. Но он человек честный и ни на что такое не способен, я просто ручаюсь.

— Только не ручайтесь головой, — резко сказал Поремский, — это может быть чревато. Когда вы видели машину у себя в гараже в последний раз?

— Давно уже, недели две назад. Или чуть больше. Я могу вспомнить.

— Простите, — жестом остановил Поремского Турецкий, а машины марки «Жигули» неопределенного такого, песочного цвета в вашем хозяйстве или у кого-то знакомых не было?

— Шестая модель? — сразу спросил Медников.

— Вот именно.

— Была у одного из наших, по дешевке, говорил, где-то купил, но сказал, что она совсем развалюха, хотя мотор ее мне лично понравился. Славный движок. Ну, не полюбилась, значит, он и избавился. А кому продал, не знаю, не сказал.

— Я подозреваю, что именно эта машина и была найдена нами в Москве вместе с зарядом взрывчатки, установленным в салоне. Это чтобы любопытный, если таковой найдется, а точнее, кто-нибудь из нас, следователей, с ходу отправился к праотцам… Так, а теперь, Сергей Осипович, подойдем к самому главному вопросу. Вам следующие фамилии, которые я перечислю, знакомы? Самощенко Максим Федотович… Собинов Рэм, либо Родион Викторович… Гладков Григорий Леонидович?

— Слушайте, — опешил Медников, — вы меня прямо… Нет, про Самощенко я ничего не слышал, а вот Родя и Гриша — они у меня в учебных мастерских работают. А что, неужели вы на них?!

— Где они сейчас? — не отвечая на вопрос, в свою очередь спросил Турецкий и внимательно посмотрел на Грязнова. А тот в свою очередь на командира отделения спецназа, устроившегося в самом торце стола. Он сидел, как и все остальные, кроме Грязнова и местного милиционера, в гражданской одежде.

— Они-то? — словно оглох Медников. — А где они? Как вчера прибыли, так пока и отдыхают. В мастерской, наверное, а что? Неужели? — Он все никак не мог поверить.

— У вас там вооружение какое-нибудь есть? — спросил командир отделения.

— Да что вы? Какое? Несколько старых «тозовок» да карабин. У сторожа, чтоб для порядка, а то, бывает, посторонние шастают, браконьеры…

— Ну это понятно, а что есть у ваших сотрудников, вы, естественно, не знаете, так?

— Так ну откуда ж? — Нет, видно, до него так и не доходило.

— А где были Собинов с Гладковым? Куда ездили?

— В Нижний, как же! Я ж им сам, по старой памяти, и командировочные как бы удостоверения выписал, это чтоб им с гостиницей попроще было, чтоб денег лишних не драли.

— Ну хорошо, — словно бы подвел первые итоги Турецкий. — Дальше будем действовать так. Сергей Осипович, поверьте, к вам у нас пока нет никаких вопросов, я подчеркиваю, пока, но на вашу помощь мы вправе рассчитывать.

— А что я могу? — растерянно развел тот руками.

— Очень многое. Если будете вести себя предельно спокойно и рассудительно, то лично вам ничего не грозит. Потому что будет работать спецназ. Но главное — полное спокойствие, это сейчас самое важное. Чтобы преступники нюхом не учуяли для себя опасности. Где они обычно находятся? Они знают о вашем отъезде сюда? Беспокойства не проявляли?

— Может, и знают, но это обычное дело. Я говорил Гавриле, заму своему, что еду разбираться с финансовой помощью. Наверное, в курсе. А что, не надо было?

— Наоборот, все правильно. Вы один и вернетесь и ни единым словом не выдадите себя. А пока действовать начнет спецназ. Вот вам бумага, рисуйте подробный план вашего лагеря и где кто находится. Алексей Иванович, — Турецкий кивнул командиру, — подвигайтесь, начинается ваша работа. Да, не забудьте показать и все возможности скрытого подхода к вашему лагерю. И последнее, в нем много сейчас детей?

— Около двухсот человек. Десять отрядов по двадцать. Да как же это, при них-то, при детях?

— А вот и будем думать. А потом вы съездите вместе с нашими товарищами к себе домой и покажете им вашу «мазду».

— Ладно, — отмахнулся уже Медников, как от какого-то пустяка, принимаясь рисовать план.

Местная власть, представленная двумя лицами — председателем управы и начальником милиции, — была в полной растерянности. У них под носом — и убийцы! Было от чего потерять привычное провинциальное равновесие. Но на них уже практически не обращали внимания, потому что все участвовали в окончательном утверждении плана захвата, учитывая при этом самые разнообразные неожиданности.

Во-первых, тянуть было нельзя, потому что мог быть утерян фактор неожиданности.

Во-вторых, оставалась все-таки опасность, что преступники каким-то образом почуют слежку за собой и двинутся в бега. Значит, еще до начала операции следовало к окрестностям лагеря скрытно направить засады, а на это уйдет немало времени.

В-третьих, нельзя было начинать операцию, пока по лагерю разгуливают дети, которые, кстати, вполне могли оказаться и в мастерской, где «трудились» преступники. Удобное время для этого было бы то, когда дети отправляются на ужин и собраны, таким образом, в одном месте.

В-четвертых, надо было также скрытно подтянуть главные силы и разместить их таким образом, чтобы их никто не видел. Присутствие посторонних немедленно вызовет подозрение у тех, кто и без того находится в предельном напряжении.

В-пятых… И так без конца. Короче говоря, наиболее удобным временем для начала операции посчитали восемь часов вечера. Дети на ужине. Преподаватели и прочие служащие ужинают последними, уже когда ребята отправляются по своим палаткам. Отбой — в десять, уже темновато. Значит, начинать надо в восемь — и достаточно светло, еще солнце не опускается за горизонт, и жизнь в лагере постепенно успокаивается. Самое время директору пригласить к себе в кабинет двоих сотрудников для душевного разговора. К примеру, о той же машине. Мол, ну что ж вы, хлопцы, поставили в гараж, а даже не помыли! Ну как вам давать личный транспорт после этого? И в том же духе, чтобы слегка их расслабить. Ну а в случае каких-либо неожиданных эксцессов немедленно применять оружие на поражение. Но это уже дело спецназа, который «просочится» в лагерь. Причем средства собственной защиты применять без разговоров, но вот прочей амуницией пугать достаточно опытных офицеров, прошедших школу ничуть не худшую, совершенно незачем. Бронежилеты, оружие, остальное на усмотрение…

5

К восьми часам вечера на лагерь опустилась тишина. Тихий, ровный гул доносился лишь из длинного деревянного строения с верандой по длине всего фасада — там начался ужин. За столом разговаривать не полагалось, но как удержаться, чтобы не поделиться с другом или подружкой — в лагере были и девочки, целых два отряда — последними новостями? Оттого и стояло это ровное, ненавязчивое жужжание. Словно рой уставших пчел устраивался на ночлег…