Читать книгу "Прогноз гадостей на завтра - Дарья Донцова"

Началась иная, взрослая жизнь, и меньше чем через полгодаАнечка поняла, что путь к Нобелевской премии будет тернист. В НИИ Яхнина опятьоказалась в гордом одиночестве. Ее одногодки, девушки и юноши, писавшиедиссертации, не слишком утруждались. На создание работы государство давалоцелых три года, в течение этого срока каждый месяц выплачивалась стипендия, даеще капали кое-какие денежки за преподавательскую работу. В первые 12 месяцевполагалось сдать экзамен, пресловутый кандидатский минимум, на второй год…Словом, никто не торопил аспирантов. Поголовное их большинство основную частьотпущенного срока тратило не на научные изыскания, а на совсем другие, болееприятные вещи. Выходили замуж, рожали детей, потом разводились. Одним словом,написание кандидатской растягивалось на неопределенный срок. Представляететеперь, как раздражала молодежь, привыкшую к праздному времяпрепровождению,трудолюбивая Анечка, успевшая всего за один год все: и сдать экзамены, инаписать работу, и напечатать в журналах необходимые для защиты научные статьи?

Но черт с ними, с аспирантами, они только злобно поджималигубы при виде Яхниной, хуже было другое. Старших сотрудников, в основном женщинза пятьдесят и членов ученого совета, слишком работоспособная Анечка бесиланичуть не меньше. Большинство научных дам сумели стать кандидатами, когда имисполнилось сорок, а то и сорок пять… Здесь же наглая выскочка, не успевшаясправить тридцатилетие, притаскивает готовый труд и заявляет секретарю совета:

– Одна работа выполнена, сяду вскоре за докторскую.

Эту фразу потом с разной степенью негодования повторяли навсех этажах. В общем, на момент защиты Яхниной все члены совета находились в крайнейстепени раздражения. Может, они бы и справились с завистью и злобой, нонедальновидная Анечка явилась на защиту в шикарном черном платье, ловкоподчеркивающем все изгибы прелестной фигурки, с роскошной прической,умопомрачительными серьгами и отличным макияжем. Огромные глаза светилисьсчастьем, губы сами по себе расплывались в улыбке… Девчонка предвкушалаоглушительный успех. Это уже оказалось слишком. Никто ведь не знал, что платьеи драгоценности дала ей всего на один день подруга матери, а прическу соорудилабесплатно соседка, работающая мастером в «Чародейке»…

Ученые дамы, расплывшиеся от постоянного сидения надмикроскопами, обдернули свои вытянутые вязаные кофты, тряхнули «химическими»головами и… налетели на Анечку, как коршуны на цыпленка.

Подобного сокрушительного разгрома работы стены института невидели ни разу. Аня не упала в обморок лишь по одной причине: не желаладоставлять радость злобным бабам. Поэтому стояла на трибуне с улыбкой, стойко«сохраняя лицо», но ноги стали ватными, пальцы рук дрожали, а по спине липкимиструйками тек пот… В особенности усердствовала Червь. Собственно говоря,Евгения Ивановна и погнала волну, первой обвинив Анечку в некомпетентности,поверхностности и неумении делать выводы. Она же предложила признать работунепригодной для защиты, ловко заткнув своих оппонентов.

Итог впечатлял – только два белых шара.

В полном отчаянии Аня приехала домой и, не отвечая навопросы испуганной матери, заперлась в своей комнате. Не привыкшая к неудачам вучебе, девушка переживала свой провал особо тяжело и решила завтра не ходить винститут.

Вечером, часов около десяти, раздался звонок телефона.

– Нюша, возьми трубку, – крикнула мать.

– Скажи, сплю, – буркнула Аня.

Но Валентина Николаевна забарабанила в дверь:

– Возьми трубку, она говорит, точно знает, что тыбодрствуешь.

– Кто там?

– Гема Даутова.

Удивленная вконец, Анечка сказала:

– Алло.

– Спустись вниз, я сижу в машине у твоего подъезда, –сообщил высокий голос.

– Может, вы сами подниметесь? – вежливо предложила Аня.

– Спускайся!

Ничего не понимавшая Яхнина побежала по лестнице вниз. Она,естественно, знала, что Гема – дочь директора института и что мать Даутовойзаведует лабораторией. Никакой дружбы между ними не было. Но девушки былипримерно одного возраста и раскланивались, сталкиваясь в коридорах, а один разих места оказались во время конференции рядом, и они немного поговорили. У Аниосталось самое приятное впечатление от дочери высокопоставленных родителей, табыла умна, хорошо воспитана и ничем не подчеркивала разницу в их социальномстатусе. Гема называла Аню на «ты», но Яхнина «выкала» Даутовой…

– Садись, – велела Гема, распахивая дверку «Жигулей».

Аня покорно нырнула внутрь салона, пропахшего дымом.

– Будешь? – предложила Даутова сигареты.

– Спасибо, не курю…

Гема вытащила тоненькую сигарету, щелкнула зажигалкой,затянулась, медленно выпустила сизое облако и с чувством произнесла:

– Ну и дряни наши бабы, сволочи завистливые, а в особенностиЧервь, я бы Евгению Ивановну в сортире утопила!

Внезапно у Ани из глаз полились слезы, и она впервые в жизниразрыдалась при постороннем человеке. Гема терпеливо переждала, пока всхлипызакончатся, и сказала:

– Плакать тут пустое дело, надо действовать.

– Что же делать? – устало спросила Аня. – Всекончено, диссертацию зарубили.

– Отец пришел в сильное негодование, узнав опроизошедшем, – тихо пояснила Гема, – просто за голову схватился, вобщем, готовься, во вторник состоится новый ученый совет.

Сначала Ане показалось, что она ослышалась.

– Новое заседание с моей защитой?

– Да.

– Но это невозможно! Диссертацию ведь признали негодной!

Гема раздавила в пепельнице окурок.

– Очень даже возможно. Для кворума необходимо двенадцатьчеловек, а этих старых дур было только десять. Теперь процедура защиты признананеправомочной. Они не зарубили тебя, они не имели права начинать заседаниеученого совета без необходимого числа участников, следовательно, защита простоотложилась. Сообразила? Следующая через неделю. Иди умойся, а завтра на работевысоко держи голову, папа берет тебя под свое крыло.

– Почему? – бормотала ошарашенная Аня. – Отчеготакое особое ко мне отношение?

Гема улыбнулась уголками губ.

– Ты работоспособна, умна, честолюбива. У тебя огромныйтворческий потенциал, подобные люди и толкают вперед науку. Именно они, а нестарые клуши, боящиеся по-новому взглянуть на проблему. И потом, мы же подруги,или не так?