Читать книгу "Три чайные розы - Алиса Лунина"

– Подумать только, Никита приехал! – Татьяна не скрывала радости. – Неужели форс-мажорные обстоятельства все-таки случились?

Климов кивнул:

– Да. Ностальгия! Такой вот типичный форс-мажор. Очень захотелось увидеть этот город, всех вас… Меня когда-то одна барышня научила, как надо делать: разделить лист бумаги на две колонки, в одной написать аргументы в пользу принимаемого решения, в другой – против; ну, я разлиновал, расписал пункты за то, чтобы ехать в Россию, и доводы против, последних оказалось двести двадцать семь, а в колонке «за» значился только один. Вот я и поехал.

Разглядывая сестер, Климов с радостью отметил, что они не изменились внешне (разве что Маша теперь не похожа на девчонку – исчезли порывистость, некая резкость, девчонка превратилась в красивую молодую женщину, появился лоск, элегантность, округлая мягкость жестов; она выкрасила волосы в ярко-рыжий цвет – ей удивительно идет). Татьяна, как всегда, выглядит безупречно – идеальная осанка, строгое вечернее платье, волосы уложены на голове короной. Время невластно над его любимыми барышнями! Правильно – а почему они должны были измениться?! История, когда характер «выходит на лицо» и какая-нибудь тонкая, звонкая в юности красотка в зрелом возрасте превращается в вульгарную, сволочную бабу с двойным подбородком, не про них. «А вот Андрей изменился, – вздохнул Климов, – как-то сдал (должно быть, после больницы?), похудел, полысел – увы… Хотя, что уж там, наверное, и я сам кажусь им постаревшим».

– Ну и чем вы тут занимаетесь? – спросил Климов.

– Да так, время проводим! – хихикнула Маша.

Климов улыбнулся:

– И как, удалось вам его провести?

Маша развела руками:

– Время, как известно, не проведешь! Никита, расскажи лучше о себе, как ты жил там?

Он растерялся – долгим был бы его рассказ и не совсем к праздничному столу пришелся.

…«Я вернулся в мой город, знакомый до слез…»

Климов прилетел в Петербург пару дней назад. Он вышел из самолета в темное морозное утро, взял такси и поехал в отель – совсем как турист.

В петербургской квартире Климова все это время жила его племянница; Никита не стал сообщать ей о приезде – не хотел беспокоить. У барышни личная жизнь, с ней живет молодой человек, зачем он им будет мешать?! Поживет в гостинице – не проблема. Правда, в действительности оказалось, что проблема все-таки есть: в родном городе он почувствовал себя туристом – странные ощущения…

Никита остановил такси у «Астории», но не пошел устраиваться в отель, а побрел к Исаакиевскому собору, который в черном небе навис над городом, как огромная птица; Климов спустился к реке, постоял, покурил и только потом отправился в отель.

После небольшого отдыха он снова вернулся к Исаакию и поднялся на колоннаду, откуда Петербург был виден как на ладони: мосты, набережные, строгие стрелы проспектов, словно вычерченные огромной небесной линейкой или высеченные резцом на поверхности города.

С Дворцового моста Климов разглядывал открывавшуюся городскую перспективу, содержавшую все оттенки серого: сизый, темный – свинцовый, гранитный и серый до исчерна (совсем безнадежный и угрюмый). Когда Никита смотрел с моста, небо было серым и река серой, они сливались друг с другом, так что уже было не ясно, где небо, а где вода, – они казались одним целым, а Петербург плыл в этом сером пространстве, как гигантский корабль.

Он кружил по городу старыми излюбленными маршрутами, дошел до дома Басмановых на Мойке и, конечно, забрел на Фонтанку, где долго стоял у дома Полины, глядя на ее окна, в которых горел свет.

Еще в Америке ему жутко захотелось снега (уезжая, Климов даже сказал Дженни, что едет «за русским духом: снегом и Рождеством»), такого настоящего – крупного, хлопьями и чтобы непременно сугробы на улицах! Сугробы в Петербурге действительно были, а вот снег не шел…

«Ну дела, приехал за снегом, а снега-то и нет!» – подумал он, и вдруг – словно его услышали где-то там, на небесах, – повалил снег. Климов застыл, благодарный, взволнованный, и целую вечность смотрел на это чудо (начиналась уже настоящая метель!), а потом потер снегом лицо – до боли. Он вспомнил фразу из Чехова: «Смысл… Вот снег идет. Какой смысл?» Как-то все так совпало: и этот вечер накануне Рождества, и снег, и свет из окон Полины, – что он задохнулся от какого-то мучительного, болезненного счастья.

* * *

– Ты надолго приехал? – спросила Маша.

– На несколько дней, – виновато ответил Климов и поспешил добавить, увидев ее огорченное лицо: – В следующий раз погощу подольше.

– И когда будет этот «следующий раз»? – вздохнула Маша.

Он подмигнул ей:

– Может быть, в мае, на твой день рождения?

– Приезжай! – обрадовалась Маша. – Сделаешь мне настоящий подарок!

– Кстати, что, если твой день рождения отметить в Березовке, как в старые добрые времена? – предложил Климов.

Маша замерла – неужели он оговорился или забыл о том, что она ему рассказывала?

– Никита, я думала, ты знаешь, что дом продан? – растерялась Татьяна. – Его купил Виктор Лопатин. Можно, конечно, попросить Лопатина разрешить нам приезжать туда время от времени, но это, во-первых, неудобно, а во-вторых, морально тяжело…

– Зачем ждать до мая, когда можно встретить там старый Новый год, – улыбнулся Климов, – я заказал большой паровой котел, чтобы в доме было тепло даже зимой… А разрешения спрашивать ни у кого не нужно, дом принадлежит тебе, Татьяна. Правда, еще потребуется уладить кое-какие формальности, заехать к нотариусу, оформить документы; мы этим займемся сразу после праздников.

– Никита, ты о чем? – спросила потрясенная Маша.

Смущаясь (он не хотел, чтобы это выглядело как широкой жест), Климов рассказал, что после разговора с Машей решил приехать в Россию на Рождество и сделать Татьяне свадебный подарок, «в качестве которого как нельзя лучше подходил дом в Березовке». Никита позвонил Лопатину и предложил выкупить дом, пояснив, что делает это для Татьяны; к чести Виктора – тот сразу согласился и попросил ровно те деньги, за какие дом был продан. Вчера они «ударили по рукам», и сделка, можно сказать, состоялась.

– Никита, но мы не можем принять такой подарок! – произнесла Татьяна.

– Не о чем говорить! Считайте, это мой подарок на свадьбу! – отрезал Климов. – Откажешься – обидишь меня.

Татьяна смахнула слезы:

– Но это так дорого…

– Пустяки, – рассмеялся Климов. – Я недавно получил премию за выдающееся научное открытие и пока не стеснен в средствах.

Климов, конечно, соврал: никаких особенных денег в Америке он не заработал, зарплата у него была так себе – средняя, и для того, чтобы купить дом в Березовке, пришлось влезть в банковский кредит, отдавать который придется бог знает сколько. Ничего этого Никита им, разумеется, не сказал.