Читать книгу "Аэропланы над Мукденом - Анатолий Матвиенко"

— Кильватерная колонна, движущаяся со скоростью не более девяти узлов. Корабли весьма разные, и они совершили переход из Балтики в тридцать три тысячи километров. Избрана оборонительная тактика прорыва к Владивостоку всеми кораблями, кто уцелеет. Несмотря на преимущество тяжелых линейных броненосцев типа «Бородино», нападение на японскую эскадру не планируется.

Лица авиационных командиров помрачнели. Царь во главе соединения поставил идейного родственника Куропаткина и компании. Но море — не суша. Отступая чуть ли не до российской границы, сухопутные горе-стратеги сохранили большую часть личного состава, спасибо им хоть за это. Японские потери гораздо больше и в наступлении, и во время драпа. Трусливая тактика на море приведет к гибели кораблей и экипажей 2-й Тихоокеанской эскадры.

— Значит, основная надежда на нас, — заключил князь. — Как и в других операциях данной войны.

Следующими докладывали зампотехи отрядов. После потерь и пополнений на полуострове осталось сорок восемь исправных «Русских Витязей» и двадцать шесть «Морских Витязей», подготовленных к операции против главных военно-морских сил Японии. В рейд на такое значительное расстояние «Русские Витязи» впервые отправятся с полутонными минами Уайтхеда и значительным перегрузом от дополнительных топливных баков. Вероятно, это будет неприятным сюрпризом для Того, не ожидающего ударов «пятисотками» вдали от китайских берегов. Неприятность в том, что по прибытии в район атаки у русских миноносцев не остается времени на поиск противника и маневрирование. То есть топлива гарантированно хватит лишь при условии, что траектория от базы до японских кораблей и обратно будет прямой, как стрела. Теоретический резерв бензина — не более семи процентов.

— Авантюра, — прокомментировал командир летающих лодок. — Отлично!

Его отряду придется еще труднее. Для дозаправки им придется искать немецкий танкер в неспокойном Желтом море и пытаться закачать топливо на воде, не повредив самолет. Фантастически сложная задача. Хорошо, если хотя бы пяток «Морских Витязей» благополучно вернется в Китай.

Вошел офицер связи.

— Ваше императорское высочество! Радиограмма от адмирала Рождественского.

Князь пробежал глазами расшифрованный текст. Его суровое лицо просветлело.

— Отличная новость, господа. Адмирал отказался от прорыва через Цусимский пролив и повернул на северо-запад, огибая остров Чеджудо. Технически Того может настигнуть его и в Восточно-Китайском, и в Желтом море. Но нам не придется экономить каждый стакан топлива. Вторая хорошая новость в отказе от единого кильватерного построения. Транспорты и наиболее устаревшие и поврежденные суда пойдут западнее. Вот только японцы уже знают об изменении маршрута. С «Князя Суворова» видели «Моран», — командующий поднял глаза на авиаторов. — Значит, операция начнется в ближайшие часы. По прибытии разведчика вам, Владимир Семенович, и штурманам рассчитать наиболее вероятное место и время пересечения кораблей Того с нашей эскадрой. Как и прежде наша задача — вмешаться в самом начале боя. Не топить японцев, а как можно больше вывести из строя, чтобы они не рискнули лезть под главный калибр «Бородино».

Армада «Витязей» начала покидать базу утром 14 мая, когда на небе растворялись последние звезды. Хуже всего, что эскадрильям пришлось лететь практически вслепую. Вечером разведка засекла три вражеских броненосных отряда и несколько групп крейсеров и эсминцев на входе в пролив Чеджу. Проблема в том, что в чернильной тьме тропической ночи ни самолеты не летают, ни броненосцы не воюют. Даже если вектор и скорость японских кораблей определены верно, с учетом их изменения враг может находиться где угодно в пятне размером в сотню морских миль.

Более того, после взлета потеряна связь со своими. Радиостанция столь велика и тяжела, что даже «Витязь» ее не унесет.

Александр Михайлович нарушил старый совет Самохвалова, совпадавший со строгим наказом императора — не летать самому на рискованные задания. К сожалению, командовать воздушным соединением в такой ответственной операции он не мог доверить никому.

Четыре мощных мотора гудели на повышенных тонах, справляясь с перегрузкой. Взлетели вообще едва-едва. Ничего, подумал князь и мысленно провел ладонью по капотам двигателей, как по спине уставших породистых лошадей. Скоро бензин выработается, мина улетит к японой матери, и задышим легче.

Он отстегнул привязной ремень и присмотрелся к работе штурмана. Тот постоянно поглядывал на компас, сверял скорость, что-то быстро считал, шевеля губами, и ставил очередную отметку на карте.

— Сколько до точки встречи с Рождественским, Савелий?

— Час семнадцать, командор, — откликнулся поручик.

— Хорошо.

Александр отправился в хвост и забрался на место стрелка, согнав механика. Поверх пулемета хорошо просматривался строй и такая же линия тяжелых миноносцев слева по борту — второй отряд под командованием полковника графа Левченко. Сравнительно тихоходные гидросамолеты добираются самостоятельно.

Не ожидая сюрпризов от останков японской авиации, на «Витязях» оставили лишь один пулемет для защиты задней полусферы, посадив за них механиков. Каждая сэкономленная сотня килограмм превращена в центнер дополнительного топлива.

Александр вернулся на свое место. При кажущейся романтике воздушной службы полеты на миноносце страдают изрядным однообразием. Час или два в сторону цели, три минуты на сближение и получение дырок в крыле, столб огня над кораблем или жесткая горечь промаха. Затем скучный путь домой, когда внизу только волны, вверху облака, а уровень топлива неуклонно валится к нулю. Возможны и более острые ощущения при падении «Витязя» в море, только рассказать о них некому.

А пока главный человек в отряде — Савелий, штурман от Бога. Второй отряд тоже равняется на машину командора. Это звание командующий российскими ВВС придумал себе сам, дабы сократить до минимума обращение к титулованной персоне в боевой обстановке.

Война учит многому. В том числе — ценить минуты покоя, когда тобой сделано все возможное и от тебя больше ничего не зависит. Понимая, что скоро миноносец пойдет в атаку на эскадру, ощетинившуюся десятками зенитных пушек и пулеметов, как Давид на Голиафа, и шансы на благополучное возвращение неизмеримо меньше, чем при охоте на транспорты, князь пытался думать о вещах, которым слишком мало уделял внимания в суете наземной службы. Всплыли лица жены и детей. Независимо от исхода сегодняшней операции и войны в целом им не придется стыдиться мужем и отцом. Хотя они, наверное, предпочтут его живого, а не прославленного.

Потом неожиданно вспомнился Самохвалов. Не нынешний человек-завод, который в далеком тылу обеспечивает поставку «Витязей» всех марок до десятка в месяц и целые составы запчастей, а наперсник, с которым они строили первый рекордный аппарат. И его жестокий упрек после возвращения из Атлантики, слишком справедливый, из-за чего они полгода почти не разговаривали.

Обидно, что правота Петра Андреевича проявлялась и дальше. Ни один из Романовых на ключевых государственных должностях не справлялся так, как это виделось Александру согласно наставлениям, усвоенным в детстве. Наоборот, офицеры из простых дворянских семей, а то и разночинцы, порой поступали так, что правящей семье стоило поучиться. Тот же Самохвалов, купеческий сын, сделал первый самолет впереди всей планеты, его старший брат Василий вывел Россию в центр европейского автомобилестроения. Чем прославился Никки? Разве что Ходынским воцареньем, Кровавым воскресеньем и привычкой закусывать коньяк лимоном. Ах да, при нем будет одержана великая победа над Японией, и никто не задумается, что мы побеждаем вопреки, а не благодаря его руководству.