Читать книгу "Афина или отчаянные обстоятельства - Елизавета Пузырева"

Новый библиотекарь. Бедолага. Сейчас, при свете дня, было видно, что отёк исказил черты лица так, что даже всматриваясь не было шансов узнать в нём того холёного господина, что пожаловал в Камышово два дня назад. Прислонившись к закрытой за собой на ключ двери, тот молча обвёл взглядом библиотечный зал. А после…. Закрыв руками глаза, спустился вдоль двери на пол. Ком подкатил к самому горлу. Отчаяние. Я, пожалуй, после Топи его на нюх стала распознавать. Харальд Реймс был насквозь пропитан самым, что ни на есть настоящим, пробирающим до костей и мозгов отчаянием. Хотелось поддержать, ободрить, что я не человек?! Если да, то первое, что должно меня характеризовать – это человечность и сострадание! Но сейчас я не имела ни малейшей возможности проявить эту самую человечность, выдавать себя было нельзя, объяснять моё здесь пребывание тоже. Меньше знаешь – меньше проблем. А проблем у Реймса и без этого было достаточно.

Пройдя в метре от него и просочившись сквозь стены, я отправила Фобоса обследовать все верхние коридоры в поисках карандаша – артефакта и в случае чего доложить об этом напрямую ректору, а сама метнулась к аудитории, в которой размещалась кафедра артефактологии. Надо дождаться господина Апсена с обеда и задать ему один единственный вопрос. Посещал ли его вечернюю экскурсию Айлви Элбирад.

Ждать пришлось не долго. Впрочем, восприятие времени всегда искажается, когда ты занят чем – то для тебя важным. Я и не отобразила, что обеденное время скоро подойдёт к концу, когда преподаватель артефактологии подошёл к дверям своей аудитории. Хм. Студенты с факультета рецепции? Вчера? Да, были, конечно, десять, успешно прошедших тест. Но разочарован он в них непомерно. Ведь тест написал, а значит, как минимум разбираешься в основных вещах и не просто интересовался этой темой раньше, а изучал и плотно. Но! Уйти в самом начале! При этом выпросить подержать том «Невероятных загадок» так же как бедняга Риммерс, которого так опрометчиво обвинили в убийстве! Он, кстати, ни секунды не сомневается в том, что его новый знакомый совершенно не виноват. Умнейший, начитанный, деликатный. Таких преподавателей беречь надо, а не обвинениями в их адрес бросаться! Уж он – то может понять в беседе, что собеседник не просто нахватался по его теме то тут, то там, а ориентируется в ней вполне себе профессионально. Но эти представители из Управления, уж об их хватке наслышаны все и не только в Академии.

Я замерла. Так всё – таки один из экскурсантов покинул хранилище в самом начале. Вот он момент истины. Кто? Айлви или Маахес, а может быть совсем левый товарищ? Нет, в совпадение я не верю! Вот даже ни разу! Кто – то из этих двоих, кто взял в обед томик «Невероятных тайн» для чего? Незаметно поменять? Как вариант. Тот, кто взял в руки то первое издание в хранилище и увидел, что рукописного текста нет, кто понял, что перед ним такой же поздний экземпляр, что и выданный ему в обед. Тот, кто направился потом в библиотеку стрясти информацию с Деля. Возможно, пойти на убийство и не хотели, но трясли с чувством, с рвением, вдохновенно. И да, я отчетливо помнила ту длинную борозду с внешней стороны балясины. Перекинули его через перила – это однозначно. А уж, из каких побуждений, целенаправленно или находясь, как у нас любят говорить, списывая на это энное число происшествий, в состоянии аффекта – это уже вопрос десятый.

– Так кто же столь непочтительно отнёсся к вашему уникальному хранилищу артефактов, господин Апсен?

Спокойствие, Афина, только спокойствие. Не нужно показывать свою заинтересованность.

– Так эльф. Имя не могу вспомнить, их на курсе много. Подождите, у меня с собой список первокурсников, успешно написавших вчера тест. Элбирад. Да. Точно. Айлви Элбирад. Он, конечно, думал, что я не замечу, как он выскользнул из хранилища. Только у меня на выходе артефакт слежения зафиксирован. Пишет всех кто не то, чтобы приходил, уходил, а даже просто приближался к Хранилищу. Так я потом, уже вечером запись, прогоняя по привычке увидел. Ушёл в самом начале. Остальные только минут через сорок покинули Хранилище.

Поблагодарив господина Апсена я, словно оглушенная пошла в кабинет ректора. Бежать? Ну да, это только так, кажется, что утвердиться в своих подозрениях легко. А на самом деле, когда ты слышишь о ком – то, даже не близком тебе, что – то из ряда вон выходящее, то первые мгновения всё, что ты будешь испытывать – это шок.

Как бы то ни было, подходя к кабинету ректора, я уже оправилась от потрясения и, постучавшись, зашла в кабинет. Вот кого я не хотела видеть, так это эмгэушников, которые расположились в кабинете Эзевеса как в своём собственном. Друид, так и вообще потеряв берега, занял центральное, ректорское кресло. Пришлось апеллировать к тому, что у меня крайне мало времени, так как скоро начало третьей пары, а опаздывать я не люблю. Вот вообще. Поэтому вопросов лишних не задаём. Слушаем внимательно, понимаем тоже с первого раза.

На столе возле друида лежал карандаш, лист бумаги, по которому этим самым карандашом чертили, и раскрытая тетрадь, судя по цвету последней записи, была она сделана именно этим карандашом. Чёрная, переходящая в алую черта. Артефакт. Ну и ну, а с виду и не скажешь – невзрачный, обычного чёрного цвета с проведенными вдоль красными линиями. Такой я и у себя бы, увидев мимо прошла. Но это значит, что всё – таки у Фобоса получилось найти то место, где сидел Ханс Риммерс после окончания пар! Отлично! Просто прекрасная новость!

– У меня времени в обрез, господа! Я знаю, кто мог совершить убийство Деля, но у меня только косвенные доказательства.

Надо ли говорить, что меня выслушали весьма внимательно? А то! Даже друид смотрел сосредоточенно, направив свой чрезмерно вытянутый нос в мою сторону, постукивая при этом по столу длинными тонкими пальцами. А вот доказать то как…

– Брать надо на живца!

Ага. Идею пришлось – таки объяснять….

Догадайтесь, кто будет этим самым живцом?

Меня заметно потряхивало на последней паре, в голове прокручивалась озвученная мной же идея. Не скажу, что она была плоха. Но обычно мне нужно было время, чтобы предложить что – то дельное. Я не могу вот так с налёту что – то предложить, проговорить, а тут выходил один голимый экспромт. А может это как раз – таки не случайно, а замедленный, всё ещё действующий эффект от чая с