Читать книгу "Кодекс боя - Александер Дарвин"

сказал Тефо, уходя.

Сего посмотрел на Сол. Судя по выражению ее глаз, восторга профессора она не разделяла.

Глава 17

Пот и исследование

Опытный гривар знает конструкцию тела. Чтобы атаковать отдельный элемент этой конструкции, нужно сначала сосредоточиться на стабилизации более крупного элемента. Чтобы атаковать локоть, необходимо полностью контролировать плечо. Чтобы атаковать запястье, необходимо контролировать локоть. Чтобы атаковать стопу, гривар должен контролировать колено. Чрезмерная сосредоточенность на цели окажется менее успешной, если не контролировать окружающие ее переменные.

Раздел шестой, Восемнадцатая техника Кодекса боя

Подъем по длинной лестнице Рыцарской башни давался тяжело. Официального разрешения на посещение главного тренировочного комплекса Цитадели у Мюррея не было, но он помнил, что задние ворота, скрытые в зарослях терновника, часто остаются приоткрытыми.

Удостоившись нескольких подозрительных взглядов от обслуживающих башню грантов, он все же благополучно добрался до лестницы.

Сейчас здесь было тихо. В сумеречную смену большинство рыцарей предпочитали отдыхать. Уже через час все оживет и они побегут вверх по этой лестнице, спеша на вечернюю тренировку в круге.

Поднимаясь, Мюррей получил прострел в спине. Началось со щелчка в основании шеи, а закончилось острой невралгической болью, распространившейся на ягодицы.

«Ох, Драгун, порождение Тьмы!»

Победа далась большой ценой, и Мюррей знал, что расплачиваться придется всю оставшуюся жизнь.

Поднимаясь, он видел потрескавшиеся ступени, по которым столько раз взбегал, когда был моложе и крепче; видел покосившиеся двери, ведущие в жилые помещения для рыцарей на каждом уровне; видел грязные каменные площадки с пятнами от пролитого на пирушках эля и крови из открытых ран. И хотя он уже не сомневался, что почти все здесь осквернено и загажено, кое-что оставалось прежним, и это утешало.

Сверху кто-то спускался. Услышав приближающиеся шаги, Мюррей натянул капюшон и постарался, насколько возможно при его габаритах, слиться с тенью.

– И тут она говорит, что я должен каждый день приносить ей цветы, просто потому, что сделал так однажды, – жаловался долговязый гривар.

– Решать тебе, Фегар, – сказал другой, пониже ростом и коренастый. – Не следует баловать девушек, как и не следует возлагать на них слишком большие надежды.

Два рыцаря прошли мимо, даже не взглянув на Мюррея. И это тоже не изменилось. Рыцарей заботит только следующий поединок, очередное завоевание – и ничего больше. Он покачал головой, проходя мимо спального этажа.

Мюррей хорошо помнил эти залы: дружеский треп при свете факелов, приятное возбуждение после хорошей тренировки, когда ты так голоден, что можешь проглотить пять порций в столовой. Он почти слышал голоса Андерсона и Лейны, эхом отражавшиеся от толстых стен, когда они втроем, снедаемые нетерпением и любопытством, обсуждали очередную безумную идею Коуча.

Теперь хотелось только одного: выпить. Мюррей похлопал себя по жилету и зарычал, обнаружив, что оставил фляжку в бараке.

Задумавшись, он едва не пропустил нужный этаж. Шагнул под каменную арку с ржавой металлической табличкой, на которой было выгравировано: «Тренируйся в глубинах ада, и настоящий бой случится в тихий весенний день».

Живущие здесь рыцари, вероятно, думали, что эта фраза, как и большинство надписей на стенах Цитадели, взята из Кодекса, но Мюррей помнил тот день, когда они появились над входом в тренировочное отделение. Помнил, как Коуч, держа в зубах гвозди, на глазах у него приколачивал табличку к арке. И слова на ней были его, Коуча, словами.

Мюррей постоял с минуту, прислушиваясь, ничего не услышал и вступил в длинный коридор с высокими окнами по обе стороны. В больших помещениях за этими окнами было темно и тихо.

Затишье было здесь редкостью: в залах с мягкой обивкой обычно шли тренировки по борьбе; в других отрабатывали удары, испытывая на прочность дерево; в третьих занимались в кругах из всевозможных сплавов, а в четвертых рыцари состязались в поднятии тяжестей. Был здесь и зал с беговыми дорожками, который использовали в холодную погоду, когда Коуч решал не отправлять учеников на холм Калабасас.

Мюррей нарочно выбрал этот час, потому что не хотел привлекать к себе внимание. Не хватало только, чтобы рыцари рассказали Мемнону – или, что еще хуже, этому трусу Олбрайту, – что Мюррей Пирсон наведывался сюда с расспросами.

Имелось здесь местечко, где рыцари любили проводить время даже в час отдыха. Место, где мужчины без опаски давали волю языку. Вот туда он и шел, потому что некоторые вещи не меняются.

В конце коридора Мюррей остановился перед толстой дубовой дверью с запотевшим окошком вверху. Из-за двери доносились приглушенные голоса, негромкий смех.

Он глубоко вдохнул, выдохнул и стиснул зубы – приготовился.

– Ну давай, смелее, – прорычал старый гривар, развязывая тесемки и стряхивая с плеч накидку.

За накидкой последовали жилет и рубашка, которую он стянул через голову. Мюррей снял ботинки, расстегнул ремень, выступил из соскользнувших на пол штанов и стащил трусы.

Холодок заполз между ног, и Мюррей почувствовал, как зашевелились на заднице волоски. Посмаковав мгновенье, он вдохнул полной грудью и открыл дверь.

Порыв горячего, сухого воздуха ударил в лицо. Мюррей ступил босыми ногами на дощатый пол и поморщился, ощутив жар.

Помещение было примерно одного размера с его бараком. Маленькие красные спектралы вылетали из щелей между кедровыми половицами и, словно размякнув от жары, устремлялись к потолку. Мюррей ощутил сухость в глазах и почувствовал, как раскрываются поры, готовясь выпустить пот.

Он терпеть не мог парную. Даже в молодые годы, когда был рыцарем. Страдать, потеть, пока тело не иссохнет и не станет похожим на жухлую сливу? Ну уж нет! В парной он чувствовал себя не человеком, а шелухой.

Но всегда находились те, кому это нравилось. Вот и сейчас три рыцаря сидели на скамье напротив двери в туманных волнах исходящего снизу жара. Один что-то рассказывал, другие хохотали так, что подпрыгивали мускулистые плечи.

Все трое замолчали и уставились на вошедшего.

– Заблудился, старичок? – спросил рыцарь с флюкс-тату в виде плывущей по груди зубастой акулы. – Исторический музей с другой стороны Цитадели. Слышал, пользуется популярностью среди отставников вроде тебя.

Мюррей промолчал и шагнул вперед, сосредоточившись на том, чтобы не морщиться, ступая по обжигающим половицам. В бытность свою рыцарем, по необходимости часто посещая парную, он приобрел мозоли, но они давно сошли. На лбу уже проступил пот; капельки предвещали великое истечение, которое, он знал, начнется через несколько минут. Второй рыцарь, плечи которого обвивала змея, посмотрел на него, как будто узнавая.

– Ян, ты туп как Тьма, – сказал он. – К нам не простой отставник пожаловал. И не музей его интересует.

– А? – Тот, кого назвали Яном, прищурился, всматриваясь в Мюррея через колышущиеся волны жара.

Внезапно он выпрямился и напрягся.

– Да это же Мюррей Пирсон, – сказал рыцарь с татуировкой змеи.

Мюррей опустился на скамейку. Он знал, что не пересидит эту троицу в парной, но ему нужно было продержаться достаточно, чтобы услышать то, за чем он пришел.

– Чтоб меня! – сказал лысый рыцарь на другом конце лавки. –