Читать книгу "Дюна: Герцог Каладана - Кевин Андерсон"

Мальчик, как всегда, последовал инструкции наставника. Сафир остановил взгляд на Поле, и тот почувствовал, как исчезли все окружающие звуки. Он был дезориентирован, ему показалось, что он стремительно падает в пропасть расширенных зрачков ментата. Воин продолжал смотреть, не отводя глаз.

– Воображай. Поставь себя в место действия. Поверь.

Пол поверил.

– Ты схвачен Харконненами. Представь себя в камере, в тюрьме; вокруг тебя стены из непробиваемого плаза, в тело впились усилители боли.

Пол понимал, что это лишь плод его воображения, но все реальное вокруг потускнело, потеряло четкие очертания, и он действительно видел себя в каком-то плазовом гробу. Он на самом деле ощущал иглы и шипы, кандалы и электроды, пронзавшие кожу. Он был пойман, обездвижен, и его вот-вот начнут пытать. Он извивался всем телом, но не мог ни вырваться, ни просто пошевелиться.

– Далее, – продолжил Хават, – представь себе другое помещение. Там находятся вместе твои отец и мать – они тоже в плену, их тоже сейчас начнут пытать усилителями боли. Они не вынесут пытки и умрут, и ты знаешь, что это правда.

– Я знаю, – сказал Пол. Он видел, что Джессика и Лето находятся в полном смятении, одежда их разорвана, волосы всклокочены, под глазами видны черные тени, а щеки запали. Несомненно, их уже пытали. Проклятые Харконнены! Джессика билась о плазовую стенку, но толстый плаз заглушал звуки. Пол видел, как шевелятся ее губы. Она что-то говорила герцогу Лето, умоляла о помощи. Лето же что-то приказывал сыну, однако Пол не мог его расслышать.

Снова раздался голос Хавата.

– Ты должен знать еще одну вещь: Харконнены нашли атомное оружие Атрейдесов, захватили его и разместили в Кала-Сити и во всех крупных городах планеты. Все боеголовки подключены к единой пусковой кнопке. Одним движением барон может взорвать боеголовки и уничтожить три четверти населения Каладана.

– Нет! – воскликнул Пол.

– Теперь у тебя есть выбор. Барон может оказать тебе любезность – но только одну. Перед тобой три варианта. Ты можешь спасти своих родителей, освободить их одной просьбой, или же ты можешь спасти население Каладана. Барон откажется от своего намерения, и все эти люди будут спасены, однако он пытками замучает до смерти и тебя, и твоих родителей. Третий выход: ты можешь спастись сам. Барон освободит тебя. Твои родители умрут в муках. Народ Каладана погибнет. Но выбор у тебя только один. Один из трех.

Пол тонул в этом провокационном переживании, сценарий захватил сознание мальчика и не отпускал. В своем воображении он бился о плазовые стенки камеры, кричал, чтобы его выпустили, но ничего не происходило. Он видел, как его родители тоже тщетно пытаются вырваться, а тем временем безжалостная пытка становится все более мучительной. И он знал, отчетливо представлял себе все эти атомные бомбы, все то разрушение, какое они причинят, миллионы людей, которым было суждено погибнуть, если он сделает такой выбор…

– Решай! – потребовал Хават. Команда прозвучала резко, как щелчок бича. Пол вздрогнул. – Ты спасешь своих родителей? Спасешь себя? Освободишь народ Каладана или дашь ему погибнуть в ядерном всесожжении? Станешь ли ты наблюдать за мучительной смертью герцога и его леди собственными глазами? Или умрешь сам?

Все воспринималось так реально, что Пол на самом деле чувствовал себя в безвыходном положении, созданном ментатом в его, Пола, воображении.

– Я не стану делать выбор!

– Но ты должен его сделать. Если ты его не сделаешь, то умрете вы все.

– Нет!

– Ты должен выбрать! – заорал Хават. Рев этот сотряс иллюзию.

Пол сосредоточился на своих мыслях, постарался освободиться от наваждения и стал смотреть на статуи у входа в гавань, на огонь маяка. Отсюда, от этого стола, Кала-Сити выглядел таким мирным, таким безмятежным. По синему небу плыли мирные белые облачка.

– Сафир, не заставляй меня…

– Видишь, молодой человек, как бывает, а ведь это очень простой выбор, не так ли? Условия предельно ясны. Почему же не выбрать один из предложенных вариантов?

– Должен быть какой-то другой выход, – стоял на своем Пол. – Я придумаю другой выход.

– Другого выхода нет, – жестко отрезал Сафир. – Может и в самом деле наступить такой день, когда ты столкнешься с подобным невозможным выбором.

Тяжело дыша, Пол смотрел на идущих по улице людей, простых каладанцев – купцов, рыбаков, корабельщиков. По тротуару, к парку на мысе, вел дюжину детишек учитель. У Пола заныло сердце, когда он осознал весь ужас мысленного эксперимента, к которому принудил его ментат.

Я не буду делать выбор! Это был четвертый вариант, доступный для Пола, – не принимать никакого решения. Жертвование своей и родительской жизнью не было победой, хотя он твердо знал, какой выбор сделает.

– Я отказываюсь.

– Тогда умрут все, – сказал Хават.

Пол все равно отказывался принимать навязанные условия.

– Должен быть какой-то другой выход, может быть, переговоры…

Внезапно внимание его было отвлечено – он увидел молодую женщину, шедшую по улице к повороту. Увидев, он сразу узнал ее – темно-рыжие волосы, большие глаза, чудесное, ангельское лицо. Она напомнила ему девушку из непрестанно повторяющегося сновидения, но здесь не было пустыни, пещер или каньонов. Однако он видел ее, видел воочию, и это заставило его забыть о невозможном выборе. Он бросил взгляд на учителя-ментата и вскочил. Надо узнать, кто эта незнакомка!

Он поспешил следом за ней, но Сафир догнал его, схватил за руку и вернул обратно.

– Я не давал тебе разрешения уходить.

– Но, Сафир, это та самая девушка! Та, которую я вижу во сне. Та, которую я нарисовал.

Глаза ментата вспыхнули гневом.

– Я не давал тебе разрешения уйти. Сиди на месте! – Он произнес эти слова решительно и зло, и Пол отреагировал почти так же, как в тех случаях, когда мать в разговоре с ним прибегала к Голосу. – Даже здесь я решаю, как долго мы будем заниматься.

Пол провожал девушку тоскливым взглядом до тех пор, пока она не скрылась за углом. Это было страшное разочарование.

Сафир схватил его за руки и прижал к спинке стула.

– Я требую твоего внимания, полного внимания, мальчик!

Пол тяжело вздохнул и снова обратил взгляд на учителя.

* * *

Неважно, насколько убедительны аргументы злодея, – оправдание преступления само по себе преступно.

Герцог Паулус Атрейдес. Частное письмо о деле Дома Колона

Величественные статуи маяка, запечатлевшие отца и Виктора, напомнили Лето об ужасной испытанной им боли, но, с другой стороны, монументы успокаивали, внушали надежду на лучшее.

Один из берегов главной гавани представлял собой высокий каменный мол, сложенный из огромных глыб, и Лето свернул на усыпанную гравием дорожку, шедшую вдоль него. В этот солнечный день сотни людей пришли отдохнуть в обширный парк у подножия колоссальных статуй. На моле сидели терпеливые рыбаки с удочками, семьи устраивали пикники на лужайках, дети запускали разноцветных змеев.