Читать книгу "Эликсир жизни - Энджи Сэйдж"

– Ш-ш, – шикнула на них Сара. – Пришла семья Жука, Септимус. Они хотели бы побыть с ним, пока… ну… понимаешь…

– Получилось, мама! – засмеялся Септимус. – Мое лекарство действует!

– То есть… ты это сделал? – не веря своим ушам, спросила Сара. Она, знаток разных трав и снадобий, уже перепробовала все, но безрезультатно.

– Где я? – спросил Жук, озираясь по сторонам.

– Ты в Лазарете, – ответил Септимус. – У тебя была зараза, помнишь?

– Не-а. Ничего не помню. Ну, только то, что принцесса Дженна пришла ко мне… Вот это помню. Эй… а она искала тебя.

Септимус улыбнулся:

– Она уже нашла меня, Жук. Ты даже не поверишь где.

– Где, Сеп?

– Потом расскажу, Жук. И напою шипучкой… А вот и твоя мама.

После того как Септимус капнул по три капли в рот каждому больному, осталось еще немного противоядия, так что он отдал бутылочку Саре для новых пациентов. Под радостную болтовню и ликование родственников, которые прибыли на пароме к вечерним часам посещения, Септимус аккуратно написал ярлычок, как учил его Марцеллий, чтобы Сара приклеила к бутылочке:

ПРОТИВОЯДИЕ.

ПРИНИМАТЬ ПО ТРИ КАПЛИ.

– У тебя почерк испортился, Септимус, – заметила Сара, гордо взяла у сына бутылочку и поставила в шкаф. – Стал как у настоящего лекаря.

Септимус улыбнулся. В тот момент он и чувствовал себя настоящим лекарем.

47

Дворцовые крысы

Когда запыхавшийся Гриндж примчался во Дворец, на страже у дверей стояла Хильдегард.

– Я пришел по важному делу от имени Архиволшебника, – пропыхтел Гриндж. – Мне нужно увидеть Сайласа Хипа.

– Боюсь, никто не знает, где он, мистер Гриндж, – извинилась Хильдегард. – Принцесса искала его, но так и не нашла.

– Он наверняка со своими шустрыми шашками, мисс. На чердаке.

– Тогда, – улыбнулась Хильдегард, – пожалуйста, мистер Гриндж, идите и проверьте сами.

– Спасибо, мисс.

Гриндж, который все еще приходил в трепет при виде Дворца, проскочил мимо и скрылся в полумраке Долгого променада. Через несколько минут он отдернул рваную занавеску, закрывавшую темную нишу, и взбежал по пыльным ступенькам на чердак. Наверху Гриндж отворил скрипучую дверь и заглянул внутрь. В дальнем конце длинного тесного чердака он увидел мерцающий огонек свечи. Сайлас Хип оказался именно там, где и думал Гриндж, – в распечатанной комнате с колонией шустрых шашек.

Шашки поживали тут хорошо, и Гриндж улыбнулся при виде друга.

– Погляди на этого мальца, Гриндж. Он будет отличным туннельщиком. Я его дрессирую, пусть привыкает протискиваться через отверстия. Гляди, как идет.

– Да, неплохо, Сайлас. Но я пришел не смотреть на твои драгоценные шашки.

Сайлас не ответил. Он стоял на четвереньках и, прищурившись, заглядывал под половицы.

– Ой, он ушел. Через туннель.

– Да, такие они, туннельщики, Сайлас. А теперь послушай. Сегодня ко мне заявилась Архиволшебник, и мне пришлось оставить вместо себя этого никчемного разводчика. Миссис Гриндж пустит мои кишки на подвязки, когда узнает, не сомневайся. В общем, мы должны поставить ту картину обратно сюда и запечатать комнату. Немедленно.

– О чем ты вообще, Гриндж? Какую картину?.. Давай, малыш, иди… Опять ушел. Да что ж это такое…

– Портрет той старой вороны в короне. Той злыдни с острым носом.

– Я не поставлю его сюда, он напугает мои шашки! Пусть ставят куда хотят, чердак большой.

Гриндж с досадой покачал головой и назидательно сказал:

– Он должен стоять здесь, Сайлас, откуда мы его взяли. И ты обязан запечатать комнату, как и было. Это дело жизни и смерти, так сказал твой сын.

Сайлас вскинул голову. Теперь Гриндж получил все его внимание.

– Какой из них? – спросил он, не смея даже надеяться.

– Тот, который ученик. Септимус.

– Септимус?! Когда он это сказал?

– Еще и часа не прошло. Он был с Архиволшебником… У нее такие злющие глаза…

Сайлас вскочил, подняв облако пыли.

– Он вернулся… Септимус вернулся! Как он, Гриндж?

Гриндж пожал плечами:

– По-моему, нормально. Лохматый какой-то…

– А Дженна? Она тоже вернулась?

– Откуда мне знать, Сайлас? Мне никто ничего не докладывал. Сказали только убрать портрет, иначе меня в карцер запрут, – пробурчал Гриндж.

– Надо сходить в Башню Волшебников и повидаться с ним.

Сайлас подобрал свой балахон, высоко поднял свечу и направился к двери в дальнем конце чердака.

– Его там нет, Сайлас, – сказал Гриндж и бросился за ним. – Он ушел в Лазарет. Достал вроде какое-то лекарство от заразы. Сайлас, мы должны разобраться с портретом, а то мне влетит.

Приятель даже не обратил на него внимания. Сайлас кинулся вниз и споткнулся несколько раз на неровном полу, пробираясь между сломанными и прогнившими досками. И вдруг Гриндж сказал такое, чего Сайлас никогда от него не слышал:

– Ты должен разобраться с картиной, Сайлас… Пожалуйста!

Сайлас замер:

– Что ты сказал?

– Что слышал.

– Хм, видно, дело и впрямь серьезное. Ладно, пошли, Гриндж. Разберемся с твоей картиной.

Снять портрет Этельдредды со стены оказалось не так уж легко. Сайласу почудилось, что у портрета как будто бы есть свой разум, который не хочет, чтобы холст снимали. В конце концов Гриндж потянул что было силы и стащил картину со стены – вместе с огромным куском гипса и крючком. А потом, сдобрив процесс тем, что Сара Хип презрительно называла бранью, Сайлас и Гриндж потащили упрямый портрет на чердак.

– У этой штуки как будто руки выросли, – ворчал Гриндж, когда они протиснулись в один очень тесный угол. – Он как будто цепляется за перила.

– Ой! – вдруг вскрикнул Сайлас. – Перестань пинаться, Гриндж! Больно же!

– Это не я, Сайлас. И ты тоже прекрати пинаться!

– Вот еще, Гриндж! Мне что, больше делать нечего? Пинать твои коротенькие ножки? Эй! Это мое колено! Еще раз пнешь, Гриндж, и я…

– Что, Сайлас Хип? А? А?

Когда Сайлас и Гриндж дотащили-таки портрет до двери чердака, они оба были в синяках и уже собирались подраться. Прислонив портрет к стене, они свирепо уставились друг на друга, а портрет уставился на них.

– Это она? – пробормотал Гриндж спустя пару минут. – Уж не знаю, как она умудрилась, но это она нас пинала!