Читать книгу "Музыка Гебридов - Елена Барлоу"

Благодаря Диомару она обрела смысл жизни и стремление жить дальше, но Стерлинг сотворил настоящее чудо и вернул ей Джона. А теперь самым худшим оказалась внезапная дилемма – стремительное желание подчиниться Диомару и уплыть вместе с ним против жгучей тяги остаться здесь, в забвении и покое, вместе со своим братом.

На следующее утро она отыскала Стерлинга в малой гостиной, где он возился со стопками всевозможных документов. Подходя к этому разговору, Амелия не представляла себе нужных слов, дабы выразить свою благодарность, поэтому сильно разнервничалась, всё ещё краснея под его строгим взглядом.

– Мне так трудно высказать, как много для меня значит то, что Джон вернулся, – говорила она с чувством, оттягивая кружево на рукаве. – Я безумно счастлива, хоть и понимаю, что не заслужила этого… и вы, возможно, не поверите мне, но я вечно буду признательна вам за это!

Амелия не заметила даже, как пристально он разглядывал её, пока она продолжала рассыпаться с благодарностях. Её утренний наряд из голубого шёлкового платья с широкой лентой под грудью и белоснежными кружевами выглядел довольно просто, но, по словам Магды, очень подчёркивал изгибы её фигуры. Этим утром Дженни не стала заплетать её длинные волосы в косы, лишь хорошенько расчесала их и собрала несколько прядей на затылке с помощью тонкой белой ленты.

Если бы она была хоть немного внимательнее, то заметила, с каким именно желанием Стерлинг смотрел на неё, и как крепко сжимались его кулаки поверх исписанных бумаг. Однако всё, на что хватило его гордости – лишь кивок головы в знак принятия её слов. Затем он наскоро написал на одном из листов и показал жене:

«Однажды вы в полной мере отдадите мне этот долг. А пока не стоит ни о чём беспокоиться. Идите к брату».

И она ушла, отчего-то ощущая себя отвергнутой.

Она много размышляла о тех решениях, которые только предстояло принять, о будущем – своём и Джона – о дорогах, что в скором времени ей необходимо будет избрать, и так опять, и опять, час за часом, пока мигрень снова не одолевала её. Так прошло два дня. Перед закатом, когда, наконец, немного просветлело небо, вместе с братом она решила прогуляться до ближайшего холма, с которого открывался изумительный вид на замок. Медленно покачиваясь на трёхместной скрипучей качели, Амелия смотрела, как Джон, сидя рядом, болтал ногами.

– Лорд Стерлинг мне сегодня сообщил, что старик Конн… прости, капитан О’Нилл умер вчера в гавани, – внезапно прервал тишину мальчик.

– Боже мой, нет… Что случилось?

– Он просто был старым и больным. Он, конечно, не стал мне отцом, часто пил и давал подзатыльники, но всё равно был хорошим. Научил ловить рыбу и стрелять из лука.

– Мне так жаль!

Их взгляды пересеклись. Мальчик не выглядел расстроенным в том понимании, как это представляла себе Амелия, но она уже успела осознать: суровое воспитание старого офицера сказалось на её брате естественным образом. Он редко разговаривал, почти не улыбался, однако она ощущала дремлющее в нём стремление к знаниям, новым открытиям и жажду быть любимым. Глубинные чувства, как раскаяние, сочувствие или печаль, он старался не выставлять напоказ. Он напоминал Амелии её саму – замкнутую девочку, несколько лет назад повстречавшую Томаса Стерлинга на пустом берегу в Абердиншире.

– Ты сегодня такая тихая, – заметил мальчик. – Что-то случилось?

Амелия посмотрела на него с натянутой улыбкой. Каким же он всё-таки был красивым! Не зря Магдалена повторяла о его схожести с матерью, о том, как сильно он напоминал её, даже когда хмурился. У мальчика были те же глаза, и, когда он щурился или улыбался, они превращались в узкие щёлочки, зато от улыбки он сиял и казался младше своих лет.

Девушка не могла перестать поражаться тому, как этот ребёнок удивлял её. Ему заметно не нравилось, если Магда и другие домашние обращались с ним, как с маленьким, и Амелия чётко уяснила для себя – он уже давно не малыш и считает себя взрослым и самостоятельным. Он даже одеваться по наказу Магдалены не пожелал, и в этом ему решили уступить. Морская форма, купленная с рук ещё в Норвегии, была далеко не новой, так что её хорошенько подштопали, заменили рубашку и ботинки. Джон довольствовался простотой, которую привёз с собой из далёких земель, как настоящий моряк.

Амелия не знала, как ко всему этому относиться, но в любом случае понимала, что обожает его, и даже самое краткое расставание с ним может её убить.

– Очень скоро меня здесь не будет, – отозвалась Амелия несколько апатично. – Обстоятельства складываются не так, как нам хотелось бы, Джон. Я должна уехать очень далеко.

– Но… почему? Куда ты уходишь?

О, как же он смотрел! Так, словно падал с края обрыва, а она не могла протянуть ему руку и вытащить назад. Как сказать этому мальчику, что её путь отныне лежал за океан, в неизвестные чужие земли с людьми, которым она слепо доверила свою судьбу? На мгновение она подумала о том, чтобы взять Джона с собой. Амелия жалостливо оглядела его и поёжилась от внезапного холода. Он успел поведать о многочисленных вынужденных походах и переездах, всё из-за кочевого образа жизни старого капитана. Так что сам мальчик не понаслышке знал о судоходстве и морских путешествиях. Они с Джоном проживали на холодных норвежских островах, когда Конн О’Нилл пару лет назад рассказал ему, наконец, о якобитском восстании и клане МакДональд.

Мысль о том, чтобы Джон – её милый, самостоятельный и строгий младший братик – уплыл в Новый Свет вместе с нею, вдруг показалась такой соблазнительной, но вместе с тем то, чему она собиралась подвергнуть себя, было неотвратимым и опасным, а разве она смела подвергать опасности и этого ребёнка?

– Это всё из-за лорда Стерлинга, да? – беспристрастно спросил мальчик. – Мне сказали, что вы не ладите. Но я думал, что вы вместе уезжаете в Англию.

– Он тебе нравится? Томас?

Её брат недолго думал над ответом. Бросив мимолётный взгляд на замок, он сказал:

– Когда старик Конн рассказал, что мы плывём сюда, что лорд Стерлинг отыскал его и хочет, чтобы я приехал, я был очень рад. Я встретил его на торговом корабле, при пересадке. Он был… он очень грустный. Наверное, из-за того, что не может сказать то, что желает сказать, и поэтому расстраивается. За него говорят другие люди, а это не слишком приятно.

Амелия лишь кивнула, припомнив неприятную сцену, разыгравшуюся когда-то между Томасом и его отцом.

– По-моему, он хороший человек, хоть и хмурый, – произнёс Джон с некой досадой. – Ты не любишь его?

Амелия молчала, разглядывая залитый розовым светом горизонт. Сколько раз ей пришлось бы сравнивать своего мужа и Диомара, чтобы ответить на этот вопрос? Сколько ещё раз она должна посмотреть Стерлингу в глаза, чтобы навсегда и хладнокровно вычеркнуть его из своей жизни? На самом деле это было гораздо тяжелее, чем сделать вид, будто она никогда не знала его прежде.

– Я могла бы полюбить его, но уже слишком поздно, – мягко ответила девушка. – Есть люди, готовые взять меня с собой, им я дала слово… и свою верность. Я уеду очень далеко, и должна буду сделать это до возвращения в Англию.