Читать книгу "Золотая нить. Как ткань изменила историю - Кассия Сен-Клер"

Многие пловцы – особенно спонсируемые Speedo – рассыпались в похвалах костюму. Ребекка Адлингтон, выигравшая две золотые медали в 2008 г., «абсолютно влюбилась в LZR: в его форму, в закрытые ноги, в посадку». Дара Торрес, опробовавшая такой костюм при его запуске в производство, сказала, что он помогал ей двигаться в воде «словно ножу в сливочном масле». Она же бросилась на защиту костюма, когда один репортер осудил его черно-серую цветовую гамму. «Думаете, он выглядит скучно? – спросила она. – Мы здесь не для модного шоу, а для того, чтобы быстро плавать»[485].

По мере того как падали рекорды, росло число тех, кто беспокоился о целостности спорта. Один тренер назвал костюмы LZR «технологическим допингом», другой – «наркотиком на вешалке». (Они говорили с New York Times на условиях анонимности, поскольку их подопечных спонсировала Speedo.) Но проблема была вовсе не в том, что костюмы позволяли пловцам плыть намного быстрее. Существовало твердое убеждение, что побеждать должен лучший пловец, а не пловец с максимальными технологическими преимуществами. Доступ к костюмам LZR был неравным, что создавало несправедливость на тренировках и во время состязаний в бассейне. Костюмы поступили в продажу только в мае 2008 г., всего за пару драгоценных месяцев до начала Олимпиады. К тому же они стоили дорого: их продавали за $550, но надеть их можно было всего несколько раз, а потом они либо начинали течь, либо на них расходились швы. Еще одним вопросом было спонсорство. Атлетам, заключившим сделки с другими брендами, следовало забыть о LZR или рисковать приносящими прибыль сделками со спонсором. Спортсмены Speedo таких забот не знали[486].

Когда на рынке появилось новое поколение костюмов, сделанных полностью из полиуретана, поднялась волна протеста. Jaked 01, Arena X-Glide и Adidas Hydrofoil были в некотором смысле логической эволюцией модели LZR Racer. Если у последнего были только полиуретановые вставки, новые костюмы состояли целиком из этого материала. Они более эффективно сжимали мышцы, натягивали кожу, и, что было самым важным для многих в этом виде спорта, добавляли подъемную силу, оставляя воздух между водоотталкивающей тканью костюма и кожей. Технология сварных швов также получила широкое распространение. Традиционалисты прозвали новые костюмы «поплавками» из-за того, что они помогали телам атлетов находиться высоко в воде, что, в свою очередь, помогало им двигаться быстрее.

Технологичные плавательные костюмы почти полностью закрывали тело, разглаживая и натягивая кожу. В воде, когда пловец находится в движении, незакрытое тело (даже мышцы) трясется, перекатывается и покрывается ямочками. Все это дрожание создает дополнительное сопротивление, но полиуретановые костюмы сжимают кожу, существенно снижая ее колебания. По этой причине используемые материалы были обычно ткаными, а не вязаными[487].

Костюм должен был максимально облегать фигуру. Журналистка, втиснувшаяся в один такой костюм, описала этот опыт как равноценный «попытке лобстера втиснуться обратно в панцирь». Атлеты тратили от двадцати до тридцати минут, натягивая костюм. Сварные швы невероятно затрудняли этот процесс. Поскольку полиуретан достаточно хрупкий материал, надевая костюм, спортсмен рисковал порвать его. Наградой за все эти мучения была скорость. Пловцы понимают, что чем глаже поверхность, тем лучше. Давление костюма в сочетании со швами в стратегических местах помогали держать ноги выше, тело активнее участвовало в плавании. И даже если пловец начинал уставать, костюм держал его почти в оптимальном положении на воде. «Есть разница, – как сказал Стив Фёрнисс, в прошлом олимпийский медалист и сооснователь бренда Tyr, – между баржей и гоночной лодкой»[488].

Еще одним моментом, раздражавшим пловцов и поклонников плавания, была уверенность в том, что технология вознаграждала одних больше, чем других, и преимущества получали не те люди. Если на результаты некоторых атлетов костюмы повлияли мало, то другие, такие как Бидерман, из пятнадцатых или двадцатых поднимались в первую пятерку только благодаря наступившей эре технологичных костюмов. «Были люди, – вспоминает Ребекка Адлингтон, – которые показали очень хорошие результаты в полиуретане, а потом о них никто больше не слышал». По мнению Джозефа Сэнтри, некогда возглавлявшего исследования в Aqualab компании Speedo, среди таких спортсменов оказывались люди с более мягким, податливым телом, с бо́льшим количеством жировой ткани, которых «костюм мог сжать… чтобы придать им более похожую на торпеду форму». Иными словами, чем более поджарым и мускулистым был спортсмен, тем меньшего эффекта можно было ожидать от полиуретанового костюма[489].

Хотя FINA спокойно реагировала на необходимость регулирования использования таких костюмов, наплыв новых рекордов, установленных в 2009 г., оказался чрезмерным. Проигрыш Фелпса Бидерману положил начало серии дебатов. Костюмы, сказал Фелпс прессе, «полностью изменили спорт. Теперь это не плавание. Даже заголовки сообщают только о том, кто в каком костюме». Костюмы затмили пловцов. Меньше чем через шесть месяцев после этого в силу вступили более строгие правила FINA, и эра технологичных костюмов закончилась[490].

Одежда спортсменов

«Нагие, одетые только в солнечный свет и красоту».

Оскар Уайльд, описывая древнегреческих олимпийцев, ок. 1891

Серьезное отношение к спорту не является прерогативой современной эпохи. Для Павсания, путешественника и географа, жившего во II в. н. э., Олимпия была душой его родины. «Многое стоит посмотреть в Греции, – писал он, – и о многих чудесах следует услышать; но ни о чем небеса не позаботились так, как об Олимпийских играх»[491].

Древние Олимпийские игры устраивали в честь бога Зевса, и это был спортивный феномен. Почти четыре сотни лет, начиная с 776 г., десятки тысяч людей каждые четыре года собирались со всей страны, чтобы присутствовать на них. Игры были настолько важны, что прекращались военные действия до Олимпиады и во время Игр, чтобы атлеты и зрители могли безопасно добраться до Олимпии. Оказавшись там, они могли наблюдать за бегом, состязанием колесниц, борьбой и метанием копья. Головы победителей украшали лавровыми венками. Помимо того почтения, с которым проводились Олимпиады, у игр была еще одна примечательная особенность – атлеты выступали совершенно обнаженными.