Читать книгу "Великолепная корпоративная вечеринка - Наталия Левитина"

– Угу.

– Мы ошибались.

Здоровякин торжествующе посмотрел на друга.

– И? Ну же! Колись! Да не томи ты!

– Счет в «Антее» принадлежал Аркадию Лунскому.

– Серьезно?! – изумился Александр. – Значит, это он, а не Баксанов спонсировал нашу стервозную красотку!

– Ага. Но я не понимаю. Чьей же любовницей была Инга?

– Любовницей Баксанова – это мы знаем точно.

– Почему же Лунской отвалил блондинке такой жирный кусок?

– За услугу? А какую услугу могла оказать Лунскому Инга? Уж не она ли подсунула Льву Баксанову компромат? Да, наверное. Я думаю, Баксанов был без ума от Инги. А та вовсе не теряла головы. И когда возник Аркадий Лунской с выгодным предложением, она ему не отказала. Согласилась за круглую сумму потопить Баксанова. Таким образом, Аркадий упек друга в тюрьму и, пока тот прел в камере, увел всех его клиентов. А Инга заработала целую кучу денег.

– Если Лунской такая скотина, зачем же он после смерти Льва взял на себя заботу о его семье?

– Наверное, Аркадий не думал, что Льва убьют. Он планировал только на время устранить друга, подмочить его репутацию, заставить клиентов отвернуться от него. Но вышло иначе. Баксанов погиб, а Лунского начала терзать совесть. Забота о семье – это кость, брошенная Лунским в пасть беснующейся совести. Наверное, Лунской и не знал, что быть негодяем так трудно. Не у всех получается. Хотя многие весьма органичны в роли подлецов!

Пока Валдаев и Здоровякин рассуждали о подлости и честности других, Соня Орешкина пыталась разобраться в себе. И как всегда, была собой недовольна.

Из дневника Сони Орешкиной:

«Два выходных – время прийти в себя и собраться с духом перед понедельником. В понедельник я появлюсь в «Кенгуру», и на меня обрушится град вопросов. Я бы с удовольствием избежала пресс-конференции. Вряд ли мне удастся сохранить невозмутимость – воспоминания о двух ужасных днях в камере не позволят беспечно и остроумно выдержать интервью. Да, в понедельник я буду в центре внимания. Не знаю, что надеть. И совершенно нет прически. И – после тюремной грязи – вскочило три прыщика на носу! И все, все, все будут на меня смотреть! Ах, если б удалось стать такой же раскованной и самоуверенной, как Инга! Если бы… Черт! Хватит вспоминать об Инге! Даже если удастся ее скопировать, это не принесет мне счастья. И от ее медальона одни убытки! Я-то думала, он подарит мне удачу…»

Соня отодвинула ноутбук и всхлипнула. Часы, проведенные в изоляторе, остро дали почувствовать ей, насколько она одинока и уязвима. Ей даже не к кому было обратиться с просьбой привезти зубную щетку.

– Но почему? – прошептала Соня. – Разве я плохая? Почему у меня никого нет?

«Нужно обрастать родственниками, – пришло ей в голову решение. – Надо выходить замуж… Если нет своей родни, пусть хотя бы будет родня мужа. Семья и друзья – наш щит от жестокости внешнего мира…»

Звонок в прихожей и, одновременно, могучие удары в дверь (наверное, головой) заставили Софью вздрогнуть. «Опять милиция! – запаниковала она. – Снова в тюрьму! Нет! Ни за что! Я не пойду!»

Соня начала бесшумно продвигаться в сторону прихожей. Но по дороге со свойственной ей грациозностью снесла стул. Со стула упали: 1) альбом с репродукциями Клода Моне; 2) «Цюрих» Улицкой; 3) двухтомник Ремарка; 4) одноразовый контейнер с крошками от вафель; 5) плюшевый слоник; 6) три авторучки… Вроде кто-то собирался навести в квартире порядок?

– Соня, открой! – завопили за дверью. – Это я, Вася! Чего ты там грохочешь, открывай скорее!

– Вася! – обрадовалась Соня. – Васенька!

Подруга повисла на шее культуриста. Парень замер, вылупив глаза и растопырив в стороны мощные грабли. Вася осторожно погладил девушку по спине, поцеловал в ухо. Да, он соскучился. Но все-таки не ожидал такой бурной реакции на свое появление.

– Ну наконец-то! – сказал он. – Объявилась. Где пропадала? Тут я жратвы принес. Маманя передала. Наготовила всего – мясо, овощное рагу, рулет с изюмом. Велела тебя покормить.

У Сони сжалось сердце от благодарности. Милая, чудесная Агнесса Михайловна! Она не только не сказала сыну, что Сонечка попала в тюрьму, но еще и позаботилась о пропитании для бедной сослуживицы!

– Какая добрая у тебя мама, – со слезами на глазах произнесла Соня.

– И готовит отпадно. А ты как-то изменилась. Похудела? А это что на носу, прыщи? Странно. Я думал, они только у молодежи бывают. Ну, пойдем на кухню, почавкаем.

Глава 50

Визит ростовщика

Чтобы в восемь очутиться в «Кенгуру», Кристина вставала в половине седьмого. Она возродила многие, давно забытые привычки – упиралась в тренажерном зале, вкалывала в офисе. Ее рабочий день был до отказа заполнен встречами, переговорами. Кристина не давала себе ни минуты отдыха. Ее сердце опутали черные змеи, исторгавшие яд тоски. Безостановочная работа была единственным противоядием. Ей страшно не хватало Аркадия.

По ночам она вела с мужем долгие беседы. А так как сеансы астральной связи обычно заканчивались приступом жестокой душевной боли, Кристина старалась днем довести себя до изнеможения, чтобы, придя домой, упасть замертво.

В природе существовали и другие способы бегства от действительности – алкоголь, азартные игры. Но казино Кристина, удивляясь себе, обходила за два километра. Она мысленно дала слово мужу, что никогда в жизни не будет играть. И ей нравилось быть стойкой. Она звенела как струна, отвечая безжалостным «нет» на просьбы своей второй натуры.

Сейчас Кристина стала такой, какой была в двадцать пять – тридцать. Она словно вернулась сама к себе, возвратилась на широкую ровную автостраду, после того как сделала крюк по бездорожью. Жаль, что Аркаша не видел, как ловко управляется она с его любимым ребенком – рекламным агентством. Или он видел?

Да, побочным продуктом борьбы с душевными муками являлись деньги. Благодаря стальной хватке Кристины и ее финансовой ловкости деньги текли в «Кенгуру» рекой. Пусть Кристина не разбиралась в психологических тонкостях воздействия рекламы на потребителей и не знала законов построения рекламного текста – она отдавала эту пашню профессионалам. Зато она умела уламывать самых вредных клиентов, просчитывать сделки, предвидеть ловушки. У нее был отточенный нюх прирожденного коммерсанта. В восьмом классе она выгодно продала одноклассникам блок жвачки, привезенный из-за границы отцом, и едва не вылетела из комсомола. В десятом подрядила соседских бабушек вязать оригинальные шапки – дефицитную пряжу ей доставляли из Прибалтики. В студенческие годы отчаянно фарцевала, что, однако, не помешало ей поступить в аспирантуру. В двадцать четыре организовала первый кооператив…

– По личному делу, – бросил секретарше мужчина, проходя в кабинет Лунской.

Это был старый знакомый, видеть которого Кристине хотелось меньше всего. Он напоминал ей о том времени, когда она была жалкой и зависимой.