Читать книгу "Полнолуние - Андрей Кокотюха"

— До меня так и не дошло, за каким чертом тебе все это нужно, Теплов. Прогулка, я имею в виду.

— Сейф, — повторил Теплый. — Предупреждаю, начальник: начнешь торговаться — влеплю пулю в башку Вовку. Потом мы с тобой, кто первый, кто кого. Ты меня — банкуй. Но черт знает, сможешь ли сам пойти в лес. Я тебя — такая же история. Только повторю, если забыл, — мне терять нечего. Вам обоим — есть, мужики. Лучше не доводи, начальник.

Он прав. Решение принято.

— Пусть, — осторожно проговорил Андрей. — Пойдем. Справишься ты с сейфом. Ну и?

— Разойдемся, как в море корабли. Ты же отпустить хотел на четыре стороны. Есть разница когда — прямо сейчас или через какие-то три-четыре часа?

Левченко за этот день успел зайти слишком далеко. Еще один рискованный со всех точек зрения шаг не сделает хуже.

— Нет разницы, ты прав, — согласился он, взвешивая каждое свое слово. — Нутро сейфа меня тоже может заинтересовать, верно прикинул. И мое слово крепкое — я готов тебя отпустить. Не буду сдавать хотя бы из-за того, что придется подставлять не только Вовка. У него жена с ребенком, ими рисковать не имею права. Но есть одна вещь, Теплый, на которую я пойти не могу и не пойду. Не устроит условие — давай попробуем пострелять. В конце концов, не только тебе нечего терять.

— Ага. Условие, значит. То есть договариваться ты хочешь.

— Хочу.

— Говори.

— Сдашь ствол.

Такого Теплый явно не ожидал — это отразилось у него на морде.

— Сдать что?

— Оружие, — твердо повторил Левченко. — Пистолет. Не собираюсь я поворачиваться к тебе спиной. Волков, как мне кажется, тоже. Нам с тобой не по пути. Ты прав, Жора. Мы случайно сели в одну лодочку. Но это совсем не означает, что мы сообщники. И будем прикрывать друг друга дальше. Ты это понимаешь. Подставлять спину такому вооруженному упырю, как ты, не будем ни я, ни Игорь. Правильно, Вовк?

— Так точно, — послышалось в ответ.

— Моему слову верить можно. Твоему нет. Хоть клянись тут на крови. Сдавай оружие, Теплов. И, считай, договорились.

— Я не буду в тебя шмалять.

— Не верю. Ствол.

Левченко еще держал бумажку. Спокойно сунул ее в карман шинели. Переложил свой пистолет в левую руку. Правую протянул, сделал шаг к Жоре, даже не пытаясь поднять оружие. Рука свободно висела вдоль туловища. Будто получив от Андрея импульс, Игорь, точно так же сохраняя видимое спокойствие, развернулся к Теплому лицом. Стараясь не обращать внимания при этом, что он, а не Левченко, стоит под дулом.

— Ствол, — повторил Андрей. — Времени уже нет совсем.

Жора хмыкнул.

На лице отразились все этапы колебаний.

— Хер с тобой. Поверю.

Ловко перехватил пистолет за дуло, шагнул навстречу Левченко.

Андрей вовремя поймал взгляд Вовка. Прочитал в нем острое желание навалиться на Теплого, вдвоем скрутить его — а то и просто застрелить с чистой совестью. Но сдержался. Едва заметно качнул головой, хотя соблазн нарушить договоренность с бандитом оставался огромным. Спрятал конфискованный пистолет в карман галифе, свой демонстративно вернул в кобуру. Застегнул пуговицу, спросил:

— Еще что-то есть, а, Теплый?

— Инструмент. Привычка, ношу с собой несколько волшебных палочек.

— Тоже сдавай.

— Отсосешь, — в тон ответил Жора. — Отмычки не стреляют. Не заряжены. И не острые, не заколю. Мандраж тебя, вижу, колотит. А на войне же было иначе, начальник…

— Хлебало завали! — гаркнул Левченко, которому Теплый уже начал надоедать. — Хоть ты мне сдал дуло, я тебе все равно не верю.

— Переживу.

— Молодца. — Андрей легонько шлепнул себя ладонью по бедру. — Бери свои причиндалы, собираемся, раз договорились. И правда, трое в этой ситуации даже лучше. И не дай боже тебе, Теплый.

— Харэ пугать, начальник! — огрызнулся Жора. — Я за свои базары тоже научился отвечать. Думаешь, не вижу, как глазки блестят? Расписал бы меня сейчас на месте. Хорошо, слова сказаны. Я готов, погнали.

— Ты? — Левченко взглянул на Игоря.

— Пойдем. Только, товарищ старший лейтенант.

— Ну?

— Просьба к тебе, Левченко.

— Говори.

— Лариса, Юра.

— Что Лариса и Юра?

— Нужно предупредить ее… жену… Успокоить, потому что наделает глупостей. Она должна поверить тебе до конца, полностью. Точно так же, как я поверил. И вообще… кто знает, что там, в лесу, как там… Мне же ты оружие тоже не дашь.

— Посмотрим. Так чего ты от меня хочешь?

— Просто предупреди Ларису. В случае чего не бросишь ее, прикроешь.

— Без тебя имел такие планы. Ты что, уже похоронил себя?

— Это моя просьба, старлей. — Игорь говорил твердо. — Пока не услышу от тебя, что мои предупреждены, не будут волноваться, не наделают глупостей, — с места не сойду.

Не сдержавшись, Андрей слегка топнул ногой.

— Еще один! Здрасьте вам! Вы сговорились, я вижу? У каждого условия, у всякого требования…

— Просьбы, — упрямо повторил Вовк. — На мотоцикле туда-сюда. Мы дольше спорим. Никуда не сбежит никто. Теплый верно говорит, хоть сука редкая…

— Э-э, я тут стою! — напомнил о себе Жора.

— Так стой! — огрызнулся на него Игорь. — Нового о себе ничего не услышал. Сука. Но прав. Никуда нам друг от друга не деться. В ближайшее время — точно.

Левченко взглянул на циферблат.

Четыре часа, через пять минут. Спорят они дольше, чем требует ситуация.

— Ладно, — вздохнул обреченно Андрей. — Слушай мою команду, Вовк, ты лучше знаешь тут все. Собирайтесь махом, выдвигайтесь осторожно к той окраине, где старые ворота. Найдешь?

— Так точно.

— Сборный пункт там. Никому на глаза старайтесь не попадаться. Обходите кругом, опушкой, — для наглядности показал рукой в воздухе, как лучше двигаться. — Ждете меня там через тридцать-сорок минут. Все ясно?

Жора с Игорем слаженно кивнули.

— Тогда вперед.

Выходя, Левченко почему-то не сомневался: ни один не нарушит планов, оба будут ждать, где сказано.

А на месте Вовка, кстати, сам бы попросил предупредить жену…

3

До дома Катерины Липской домчался быстро. По дороге фиксируя: людей на улицах поселка в эту не позднюю еще пору не было.

О причине не задумался, имел других хлопот по горло. Затормозил возле калитки, соскочил с седла, пересек двор, вскочил на крыльцо, толкнул двери.

Не очень удивился, увидев Катерину дома. Не удивили и смешанные тревога и испуг, написанные на лицах обеих женщин.