Читать книгу "Философия без дураков. Как логические ошибки становятся мировоззрением и как с этим бороться? - Александр Силаев"

Во-первых, так приятнее. Между вариантами «я сам виноват» и «меня обсчитали» (эксплуатируют, недоплачивают) большинство выберет вариант, где они не виноваты. К тому же, если я жертва несправедливости, то это сразу дает простую надежду на лучшее – осталось лишь восстановить справедливость. Мое участие при том минимально. Справедливость восстановит народ или справедливый политик. Это гораздо проще, чем делать что-то с собой, ломая образ мыслей и жизни.

Во-вторых, это ярко и просто для восприятия. «Дети в Африке умирают с голоду», и следующий ментальный кадр: «Если взять 10 % денег у десяти богатейших людей Земли, они этого даже не заметят. А дети заметят, если деньги отдать им». Мне как-то так и сказали. Ты что, против? Ты любишь смотреть, как умирают дети?

Нет, я не Маяковский, я это не люблю. Но я против. Сделайте хоть шаг от картинки. В каких странах и почему голодают дети? Чтобы не углубляться, ограничимся ссылкой на книгу Асемоглу и Робинсона под названием «Почему одни страны богатые, а другие бедные». Несоответствие обусловлено различием институтов, авторы называют их инклюзивные (в экономике и политике участвуют все) и экстрактивные (участие лимитируется текущей властью).

Дети в Африке голодают обычно потому, что их родители поддержали политиков, установивших экстрактивные институты.

А почему поддержали? Потому что было страшно, или все равно, или потому, что мыслят картинкой. Как правило, экстрактивные режимы в идеологии оформляют себя как левые, патриотичные или религиозные (или все сразу). Сначала картинка нравится, а потом начинают голодать дети. Можно спросить, где деньги? Во-первых, их просто мало, экстрактивные институты плохо создают богатство. Во-вторых, национальные лидеры забирают себе львиную долю, просто потому что могут. Обычно деньги вывозятся из страны, ибо в такой стране хранить деньги небезопасно даже ее элите. Но эти миллиарды долларов никак не отражаются в списке «Форбс».

Отражаются – Гейтс, Баффет, Безос, Маск, Цукерберг. Если у них так много, а у африканцев так мало, то сознание, мыслящее картинкой, упрямо полагает, что это как-то связано. Наверное, они все-таки нажились на африканских детях, но как? Конспирологи всех континентов строят версии, умеренные объясняют это политикой ФРС, менее умеренные углубляются до иллюминатов. Реально же десятки миллиардов долларов, так режущие глаз леваку, возникают действительно из ничего. На рынок выходят акции новых компаний, и если компания создает что-то очень нужное, акции взлетают. Можно сказать, это бумажная прибыль, но это реальная стоимость: акции всегда можно обменять на деньги. К Африке эти деньги имеют отношение лишь одним способом: часть этих миллиардеров (например, Гейтс) тратит там эти деньги на благотворительность. Это все контакты, других нет. Социалистам мерещится какое-то бесконтактное воровство. Но украсть возникшую из ничего стоимость «Фейсбука» или «Амазона» у африканцев (или у нас с вами) не намного проще, чем бесконтактно забеременеть от святого духа.

«Ладно, не украли. Пусть поделятся не украденным». Уже делятся, и больше других. Называется прогрессивная шкала налогообложения. Но вышеназванные миллиардеры делятся еще сверх того. Можете посмотреть, например, что такое «Клятва дарения» и какой там масштаб. Это новый тренд: часть новых миллиардеров выстраивает жизненный план, чтобы на филантропию к моменту их смерти ушла большая часть их состояния. Чтобы этого не видеть, надо быть слепым, негодяем или социалистом (можно оставить только два пункта, распределив социалистов по первым двум).

«Мало. Все равно мало. Пусть поделятся так, как им скажем мы». Но это как раз превратит инклюзивную экономику, в которой богатства создаются из ничего, в экстрактивную, где голодают дети. Таким путем вы не превратите Центральную Африку в Северную Америку, скорее наоборот. Поэтому – руки прочь от миллиардеров. Путь, которым вы хотели бы помочь детям, в итоге приведет к росту числа детей, которым нужна помощь. Но это – если подумать.

Если видеть только голодающего ребенка, только 100 миллиардов долларов напротив одной фамилии и больше ничего, то левая картинка мира имеет хороший шанс. Мы задержались, это было лишь во-вторых.

В-третьих, есть отдельные факты, которые очень хочется возвести в теорию. Это могут быть маленькие истории о людях и большие истории о народах и странах.

Если задаться целью, всегда можно найти историю об очень богатых, которые очень плохие. И про бедных, которые очень достойные. Но мы полагаем, что обратных историй, вероятно, больше.

Что значит – больше? Выпишите десять положительных качеств людей. Свойства, характеристики, неважно, как назовете. Какие угодно свойства, главное, что положительные, и желательно, чтобы это можно было хоть как-то измерить.

Например, интеллект, дисциплинированность, настойчивость, способность к рефлексии, смелость, общительность, честность, открытость миру, легкость на подъем, быстрота реакции. Быстро накидываем тест, как это измерить.

Наша ставка: чем выше социальная страта, тем лучше у нее будет показатель по этим тестам. В среднем лучше, на большой выборке. Крайние варианты – супермены и никчемности – будут везде. Но средний балл будет коррелировать с социальным статусом. Там, где политкорректность позволяет проводить подобные тесты, оно коррелирует. Бывают редкие периоды и места, где это не так – например, в сталинском правительстве почти не было людей с высшим образованием – но это исключения (и обычно как раз там, где левые идеи победили).

Именно так и надо смотреть: на больших статистических массивах. Но людям это сложно и непривычно, зато люди любят истории, и чем необычнее, чем лучше. Магнат-душегуб впечатлит сильнее кондуктора, даже если кондуктор изощрится и загубит на пару душ больше. Депутат, который плохо читает и считает, отлично запомнится. То, что в среднем депутаты читают и считают лучше среднего, настолько не интересно, что даже не учитывается.

Такие же интересные истории можно собрать про страны. Как известно, «Советский Союз первым вышел в космос». Из этого единичного факта, строго говоря, не следует никакая теория. Теория могла бы опираться на массив фактов, а массив неумолим: СССР технологически отставал по большинству номинаций.

Вообще, если нужны факты за социализм, то даже понятно, где их искать. Социализм хорошо бежит на спринтерские дистанции, ставит рекорды, проводит мобилизацию. В некоем роде его создавали для этого. Прежде всего социализм во втором смысле слова, технологический. Немного утрируя, можно сказать, что социализм – это капитализм, где ввели чрезвычайное положение и забыли его отменить. И когда на дворе действительно чрезвычайная ситуация (тотальная война типа Первой и Второй мировых, распад государства, крупное стихийное бедствие), чрезвычайное положение себя оправдывает. Если нужны яркие примеры за эту модель, ищите чрезвычайные ситуации. Но мы и без того видим их в первую очередь. «Только в условиях диктатуры можно было выиграть эту войну».

Социализм часто выигрывает войну, но обычно проигрывает мир.

Выигрыши запоминаются лучше. Но жизнь состоит не из чрезвычайных ситуаций. Важнее, что происходит в нормальных условиях, хотя происходящее там хуже запоминается. Чтобы не обращаться к памяти, обращайтесь к большим статистическим массивам. Они, как правило, формируются в нормальных условиях и говорят правду – а самые яркие факты, доводимые до теории, обычно лишь ярко врут.