Читать книгу "Зло из телевизора - Геннадий Сорокин"

– А если он сбежит? – не унимался напарник. – Почует опасность и спрыгнет на первой же станции? На кого тогда всех собак повесят? На нас с тобой.

– У меня есть предложение, – вмешался в разговор бригадир поезда. – Я по случаю достал в Москве импортное снотворное. У меня теща бессонницей мается, вот я и постарался для нее. Снотворное очень эффективное. Давайте поступим так. Николаев растворит снотворное и подаст его в купе с вечерним чаем. Через час все пассажиры будут спать мертвым сном.

– О, а это идея! – оживился Розов. – Пока он будет дрыхнуть, мы на него без лишнего шума наручники наденем и сюда доставим. Ты, Михайлович, тоже награду хочешь получить?

Бригадир поезда презрительно фыркнул:

– На фиг мне ваши побрякушки не нужны! С медальки сыт не будешь. Для меня безопасность пассажиров прежде всего. Чем быстрее опасный преступник будет нейтрализован, тем лучше.

Около десяти часов вечера проводник Николаев, следуя инструкциям, полученным в штабном вагоне, угостил имитатора и его соседей чаем со снотворным. В половине одиннадцатого Евгений Карлов выполз на четвереньках из купе и упал на грудь посреди коридора. Сотрудники милиции ловко защелкнули на нем наручники, перевернули на спину и замерли – задержанный задыхался, хрипел. Лицо его посинело, глаза налились кровью. Вызванный из штабного вагона врач оказать помощь имитатору не успел – он умер на руках бравых сержантов милиции. Тело Евгения Карлова выгрузили в Хабаровске.

Я ездил на его опознание. Рассматривая труп имитатора на каталке, я спросил у судебных медиков:

– Здоровый же мужик, как он мог от снотворного умереть? Его соседи по купе даже ничего не поняли, а он – кони двинул.

– Один случай на сто тысяч! – разъяснил словоохотливый медик. – Индивидуальная непереносимость одного из компонентов снотворного. Лекарственная аллергия вызвала анафилактический шок, сопровождающийся отеком головного мозга и легких.

– Его могли спасти?

– Могли, конечно… если бы он выпил снотворное в стенах краевой больницы. – Врач засмеялся над собственным остроумным ответом. – Перед тем как спасать человека, надо понять, от чего наступила аллергическая реакция. В поезде это сделать невозможно. Скажу больше: на всем перегоне от Читы и до Хабаровска нет лаборатории, в которой бы выявили смертоносный аллерген. Ты представляешь, что такое скоротечный отек легких? Это та же асфиксия.

– Воздал ему Господь за петлю на шее у девчонки! Жаль, конечно, что он мне живым в руки не попался, но что поделать! Человек полагает, а бог располагает.

– Андрей Николаевич, родственники за телом не приедут? – спросил меня заведующий моргом.

– Зачем вы об этом спрашиваете? – удивился я.

– Если труп бесхозный, мы хотели его студентам отдать.

– Пусть практикуются! Я дам вам официальное разрешение.

На первом же допросе Тарунова потребовала адвоката. Следователь не хотел допускать защитника раньше времени, но он сам пришел. Адвокат Воробьев явился в прокуратуру без вызова.

– У меня есть соглашение с Викторией Витальевной. – Подленько улыбаясь, он протянул ордер на защиту Таруновой. – В чем мою клиентку подозревают?

– В соучастии в двух убийствах, – ответил следователь.

– Ну, что же, давайте поработаем!

Все ответы на вопросы следователя Тарунова заранее согласовала с адвокатом. Она не признала ничего из предъявленного ей обвинения. Материальных доказательств ее вины не было. Чтобы посадить Тарунову, я пошел на крайние меры.

– Ты узнаешь эту женщину? – показал я фотографию Таруновой загипнотизированному ею водителю.

– В первый раз вижу, – ответил водитель.

– Во второй раз ты увидишь ее через несколько минут на опознании. Запомни, если ты не узнаешь ее, то за витрину будешь платить сам.

– Нет, нет, нет, только не витрина! – замахал руками свидетель. – Кого скажете, того и опознаю, а за витрину я платить не хочу.

На следствии Тарунова показала, что знала братьев Карловых с детства. После пожара она взялась негласно опекать Роберта Карлова, а его брата Евгения считала погибшим.

– Пятого октября этого года он позвонил мне и приказал помочь ему скрыться с окраины города, – рассказывала Тарунова. – Я отказалась, но Евгений пригрозил, что проберется в психбольницу и убьет брата. Я не могла бросить беззащитного человека на растерзание его озверевшему родственнику и сделала вид, что согласилась. Я спросила Евгения, что он натворил. Он ответил, что подрался.

– Почему вы не сообщили об этом звонке в милицию? – задал вопрос следователь.

– Я побоялась, что Евгения не поймают, и тогда он убьет брата.

– Странный вопрос! – возмутился адвокат. – Откуда бы моей клиентке знать, что Карлов Евгений не шутит? Представьте, что он решил задаром прокатиться на автомобиле, вот и выдумал всю историю с дракой.

– Продолжайте, – велел следователь Таруновой.

– Я поймала частника и с ним приехала в указанное место. Евгений, весь в крови, сел в автомобиль. Ни мне, ни водителю он ничего не объяснял. Мы довезли его до указанного места. Евгений вышел из машины, и больше я его не видела. Никакой нож я в подвал дома не бросала, водителя автомобиля не гипнотизировала. Да и как я могла его загипнотизировать? Вы не преувеличивайте мои способности. Лечить алкоголиков гипнозом – это одно, а загипнотизировать здорового вменяемого человека – это совсем другое.

На очной ставке с водителем Тарунова заявила, что он возил ее по городу добровольно, за приличное вознаграждение. Все обвинения в гипнозе она с гневом отвергла.

– Он хочет на меня иск за витрину повесить! – возмущалась Виктория Витальевна. – Сам в магазин въехал, а на меня теперь стрелки переводит.

После известия о гибели имитатора адвокат Воробьев злорадно потер руки:

– Все обвинение рассыпается на глазах! Гипноз ничем не доказан, соучастие в убийствах шито белыми нитками. Что у нас остается? Недонесение о преступлении. О каком преступлении? Неизвестно. Сел окровавленный Карлов в машину, так это еще ни о чем не говорит. Где потерпевший, с которым он подрался, где его заявление? Ничего у следствия нет.

Суд над Таруновой начался в начале апреля следующего года. После первого заседания ко мне пришел брат убитой Елены Борисовой Сергей.

– Я ничего не пойму, Андрей Николаевич! Как же так, она покрывала убийцу, и ей за это ничего не будет? Ее даже не арестовали! В суде говорят о каком-то укрывательстве, словно она про драку во дворе в милицию не заявила.

– Таковы наши законы! – объяснил я. – Убийца мертв, материальных доказательств нет. Сам подумай, как доказать связь между убийством твоей сестры и участием во всем этом деле Таруновой?

– Если бы не она, моя сестра была бы жива.

– Согласен. Имитатор после убийства Дуньки-кладовщицы сам бы не смог выбраться с места происшествия. В окровавленной одежде он бы незамеченный по городу не прошел. Но это мы с тобой знаем, а суд? Наши знания к делу не пришьешь.