Читать книгу "Шоу марионеток - Майк У. Крэйвен"

По молчал. Он знал, что оба инцидента можно было уладить иначе. Джонатан назвал Брэдшоу дауном в комнате, полной свидетелей, – его все равно уволили бы, – а эти идиоты в баре остановились бы, как только он показал бы им свой значок NCA.

Вместо этого он выбрал насилие.

Рид был прав. По находился в состоянии перманентного внутреннего гнева задолго до того, что случилось с Пейтоном Уильямсом. «Черная стража» стала его временной отдушиной, но в армии для него не было интеллектуальных вызовов. Вскоре ему стало скучно. По никогда не осмеливался заглянуть слишком глубоко в первопричину этого явления. Вместо этого он им пользовался. Это давало ему преимущество. Способность видеть в тени. Она позволяла ему делать то, чего другие бы не смогли. Она спасала жизни.

Но какой ценой?

– Пока ты не столкнешься лицом к лицу с демонами, которых там прячешь, – сказал Рид, указывая на голову По, – они будут толкать тебя на все более экстремальные вещи. И в какой-то момент твой гнев превратится во что-то более зловещее. Поверь мне, у меня есть опыт в таких вещах…

– Но… – запротестовал По.

– Поговори со своим отцом, По.

– Что ты сказал? Поговорить с моим отцом? Зачем мне это? Какое отношение он вообще имеет к этому делу?

– Проглоти свою гордыню и спроси его, почему тебя зовут Вашингтон. Это поможет тебе понять.

По уже собирался сказать ему, чтобы он отвалил. Что Рид ничего не знает о его жизни. Но это была неправда. Временами Рид проводил с По и его отцом дни напролет. Поскольку По жил в Кендале, а Рид – в нескольких милях от города, мальчики часто гостили в семьях друг друга. Рид знал о его жизни все.

– Ты не мог видеть тьму во мне; твоя собственная тьма не позволяла. Но твой отец ее узнал. Он пытался вытянуть ее из меня, и для этого время от времени рассказывал мне разные вещи. То, что он, вероятно, должен был в первую очередь рассказать тебе, – пояснил Рид.

– Что он тебе сказал, Килиан? – По не был уверен, что хочет услышать то, что знает Рид.

– Он рассказал мне о твоей матери.

– Оставь мою гребаную мать в покое! – Некоторые вещи были под запретом, даже в такой ситуации, как эта. Он не хотел думать о ней, не говоря уже о том, чтобы обсуждать ее. Насколько он мог судить, у него никогда не было матери.

Рид проигнорировал его протест.

– Просто встреться с отцом. Спроси его. Все было совсем не так, как кажется, По.

По молчал.

– Пожалуйста, не заставляй меня рассказывать, – попросил Рид. – Ты должен узнать это от своего отца. Но вот что я тебе скажу: твоя мать вовсе не ненавидела тебя, По.

– Она меня бросила. Она была эгоистичной сукой, которая меня ненавидела.

– Неправда, По, – ответил Рид. – Твоя мать любила тебя. Правда, любила.

– Это чушь.

– И именно потому, что она любила тебя, ей пришлось уехать.

Что такого знал Рид, чего не знал он сам?

– Ты мне скажешь, или я уйду прямо сейчас, Килиан. Я вызову других, и ты сможешь попытать счастья с теми, кто приедет по этой дороге.

– Я не могу тебе сказать, По. Твой отец должен это сделать.

По колебался. Если отец знал что-то о его матери, чего он ему не сказал, значит, им, конечно, стоило поговорить. Но… зачем он рассказал об этом Риду? Зачем? В этом не было совершенно никакого смысла…. Если только…

– Мой отец не очень храбрый человек, Килиан, – сказал По. – И ты это хорошо знаешь. Если ему требовалось сказать мне что-то плохое, но он мог отложить разговор – мы оба знаем, что он бы его отложил. На неопределенное время, если возможно. Тебе никогда не приходило в голову, что он сказал это тебе, чтобы ты сам мне рассказал? Он хотел, чтобы ты поговорил со мной, потому что знал, что сам на это не решится.

На этот раз Рид колебался.

– Хорошо, По. Ты уверен?

По кивнул.

– Ты в курсе, что у твоих родителей был период, когда они встречались с другими людьми?

По тряхнул головой. Это его не удивило. Его родители были гедонистами. Моногамия никогда не вписывалась в представления По ни об одном из них. Он всегда предполагал, что они свободно обращались со своими брачными обетами.

Рид продолжил:

– Твой отец сказал мне, что они почти восемнадцать месяцев жили раздельно. Он отправился на субконтинент, изучать какой-то вид мистицизма. Она поехала в Штаты с группой протестующих из Кампании за ядерное разоружение[51].

По смутно помнил, что его отец учился у гуру в Индии – в Англии не преподавали те нелепые позы йоги, которые он практиковал. Но По не знал, что его мать была в Америке. Он совсем мало знал о ней.

– Твой отец сказал мне, что твоя мать написала ему письмо, в котором говорилось, что у нее проблемы и что он должен вернуться в Англию. Может они и жили отдельно, но они любили друг друга. Он улетел обратно, как только смог. Когда они встретились, она была на втором месяце беременности.

Новости поразили По, как кувалдой. Его отец не был его отцом… Все эти годы он воспитывал чужого ребенка. В одиночку. Этот человек был святым. Но… в этом не было смысла. Будь это правдой, не было бы никакой причины скрывать это от По. То, что его мать была неразборчива в связях, едва ли могло его потрясти. Даже в те дни не было ничего позорного в воспитании чужого ребенка. Было что-то еще. Что-то хуже.

– Продолжай, – попросил По.

– Пока она была в Штатах, одной из их групп удалось получить небольшую аудиенцию у кого-то из Британского посольства, а затем их всех пригласили на коктейльную вечеринку. Как твой папа сказал, лишь в качестве объекта для всеобщих насмешек. В стиле «давайте все вместе поржем над хиппи».

– В Вашингтоне?

– Что?

– Британское посольство находится в Вашингтоне, округ Колумбия.

– Именно.

– Ну и что ты хочешь этим сказать? Что мой отец был каким-то дипломатом?

Рид воздержался от ответа.

– Ответь, Килиан! – попросил По. – Скажи мне, кто мой отец.

Но Рид по-прежнему молчал.

– Килиан, – настаивал По. – Ты можешь мне сказать. Я не разозлюсь.

Рид опустил взгляд. В его глазах стояли слезы.

– Твою мать изнасиловали, По, – мягко сказал он. – Она пошла на эту вечеринку, чтобы протестовать против ядерного оружия, и кто-то ее изнасиловал.