Читать книгу "Дерзкая темная ночь - Кристина Лорен"

Кажется, внутри меня ослаб огромнейший узел.

– Хорошо, хорошо. – Я и сама не знаю, зачем про нее спросила. Но ведь он нравится Эллисон. Она для него доступный вариант.

Он глубоко вздыхает, прижавшись ко мне, и я практически ощущаю его вину.

– Я понимаю, что сделанное мною ощущается изменой. В общем-то я и сам так считаю.

Сдержав всхлип, я киваю:

– Это, конечно, несравнимо с настоящей. Оливер, я такая идиотка.

Он смеется:

– Хотя это так хорошо – наконец-то все обсудить. Наши чувства и произошедшее. И я не о тех чувствах, которые мы проговариваем во время секса. А здесь, на пляже.

– О да, – со смехом замечаю я. – Кажется, я даже рада, что мы не пошли в дом.

– Мы наделали бы столько шуму. Совершенно не похожего на разговор. – Он наклоняется и прижимается своим лбом к моему. Во мне взрывается отчаянная потребность в нем и болезненно-пьяняще растекается по телу.

– Оливер…

Но от отодвигается и, глядя на меня тяжелым от желания взглядом, все же решает продолжать разговаривать.

– Я так давно тебя хотел, – продолжает он. – И иногда это чувство так сильно разрастается, что меня начинает слегка мутить. Вскоре после того, как мы с тобой познакомились и я переехал в Сан-Диего, я пошел на свидание, и это была катастрофа. Потом приехал домой и много раз прослушивал твое сообщение на автоответчике. То был какой-то бессвязный монолог, как ты терпеть не можешь «Принглс», но звучало, будто признание в любви к ним. Я смеюсь. Знаю, про какое сообщение он говорит. – Тем вечером я кончил, слушая твой голос, – признается он, оглядывая меня потемневшим взглядом.

Мое сердце теряет ритм, и в груди формируется тепло, которое, устремляясь вниз, все ниже и ниже, разливается между ног.

– У себя в воображении я делал с тобой очень и очень откровенные вещи.

– Какие, например? – спрашиваю я.

– С участием языка, зубов и жесткого траха, – тихо произносит он. – Как буду кончать внутри тебя. На тебя. Через секунду после тебя, а иногда и до того, как ты успеешь, заставив потом тебя играть со мной, чтобы у меня снова встал. Я не могу отдышаться, не могу вспомнить, как сглотнуть. Его взгляд темнеет еще больше, когда он продолжает: – И то, что мы сделали в душе.

Внезапно я слишком остро чувствую, что он меня не целовал с тех пор, как мы пришли сюда. Что прошло уже больше двух недель, с тех пор как он прикасался ко мне. И куда больше времени, когда я могла себе позволить раствориться в тех ощущениях.

Склонив голову, он проводит губами мне по щеке:

– Твой черед делиться воспоминаниями.

– Я была увлечена тобой еще с Вегаса, но справилась с этим, когда решила, что ты не заинтересован. – Рассказываю я. – А потом я была занята релизом «Рэйзора» и просто в основном фантазировала о тебе.

– Правда?

– Да. С участием языка, зубов и жесткого траха. И о том, что мы сделали в душе. – Он беззвучно смеется, и я ощущаю мягкий рокот в его прижатой ко мне груди. – Но потом я нарисовала тебя полуголым, и с тех пор фантазий стало недостаточно. И кстати, у меня примерно рисунков двадцать только твоего члена.

– Наверное, было нелегко найти место для всех портретов, – улыбаясь, замечает он.

– Ну как бы нарисуй я его в натуральную величину, места не хватило бы вообще.

Его руки ныряют под мое пальто и забираются под футболку. Прохладные пальцы касаются теплой кожи на моей талии, ребрах и выпуклости груди над бюстгальтером. Наши взгляды встречаются всего на несколько секунд, и, наклонившись, он оставляет у меня на губах один поцелуй.

– Привет, моя девушка.

Кажется, все мое тело расплывается в улыбке:

– Привет.

– Ты как?

Я киваю:

– Я хорошо. Очень хорошо.

Это комфортное молчание для нас не ново, но в его глазах я вижу искорки. Не существует слов, чтобы выразить ими, что он сейчас говорит мне взглядом, по крайней мере ни на одном из известных нам языков. Это и отчаяние, и восторг одновременно. Его тело возбуждено, но речь идет не о сексе, не о жажде оргазма и не о желании удовольствием сгладить шероховатости между нами. Он чувствует сейчас это интенсивное и идеальное единение со мной. Я знаю об этом, потому что то же самое вибрирует и во мне.

Я расстегиваю верхнюю пуговицу его джинсов, ощущая на себе его взгляд, дающий мне безмолвное разрешение. Три следующие поддаются только после мягких и настойчивых уговоров. Щекой я ощущаю горячее и быстрое дыхание Оливера:

– Ты что задумала, Лорелея?

– Прикоснуться к тебе.

Я смотрю вниз, наблюдая за своей скользнувшей ему в трусы рукой, чувствуя при этом, как он оглядывает пляж, чтобы убедиться, действительно ли мы тут одни.

Откидываю голову назад, молча прося его о поцелуе.

– Эта поглощающая любовь, – бормочет он у моих губ, тут же замолкая на полуслове, когда мои пальцы начинают поглаживать его скользкую головку.

Оливер кутает нас обоих в свое расстегнутое пальто, пряча мою руку, и я достаю его член из белья. Его приоткрытый рот скользит по моему, а язык слегка играет с моим, когда он сцепляет руки за моей спиной, чтобы обеспечить нам надежное укрытие.

Существует так много способов признаваться в любви, заниматься ею…

Я впитываю его тихие стоны, медленно, почти лениво его поглаживая, пока он, дрожа, не приподнимается надо мной и перестает меня целовать, став слишком сосредоточенным на своем удовольствии. Его губы становятся расслабленными, они просто замерли на моих. А я жажду еще больше этих хриплых стонов, которые говорят мне, как он близко и готов взорваться. Он прижимает костяшки пальцев к моей спине, умоляя не останавливаться.

Мы почти бесшумны сейчас: просто обнимающаяся и целующаяся на пляже в темноте парочка. Но когда во мне что-то рвется наружу – облегчение, восторг, высвобожденное напряжение, – это вызывает всхлип почему-то именно у меня, от чего Оливер, наклонившись вперед, кончает с низким стоном.

Он такой горячий в моей руке и скользкий от влаги, когда еле заметным движением бедер назад Оливер просит меня больше не двигаться. Но мне не хочется его выпускать. Нравится обмениваться этими томными поцелуями, удерживая его удовлетворенную длину в своей руке. Чувствовать себя защищенной рядом с теплом его тела и рядом с обрушивающимися на пляж волнами огромного океана.

Наконец я убираю руку, и он застегивает джинсы, расслабленно посмеиваясь. Поправив одежду, Оливер целует меня в нос, не желая выпускать меня из нашего укрытия. А с плещущейся у ног водой приходит чувство, будто мы с Оливером вместе уже долгие годы, потому что это молчание между нами слишком комфортно, чтобы быть спутником мимолетного увлечения.