Читать книгу "Созданные для любви - Барбара Делински"

— Неужели люди в самом деле могут планировать свою смерть? — удивилась Лиа.

—Жан-Поль считает, что человеческое сознание — очень мощный инструмент, в некоторых случаях оно может излечивать не хуже, чем скальпель хирурга.

Кэролайн только сейчас начала кое-что понимать.

—В некотором роде это превращает правосудие в фикцию.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла сестру Анетт.

— Видимые улики. Мы выносим приговор на основании видимых улик, но они составляют только половину правды. Как может судья решить, виновен человек или нет, обладая лишь половиной информации?

— Для этого обращаются к мотивам.

— Да, конечно, но что мы можем знать? Никто не знает, что происходит у другого в голове, об этом можно только догадываться. Так было и с матерью. Я думала, что

понимаю, что у нее на уме, но как оказалось, я ошибалась. Я вынесла ей приговор — да-да, это так — на основании всего лишь видимых улик.

Кэролайн выплакала еще не все слезы, они снова потекли по щекам. Лиа, утешая, крепче Обняла ее за плечи.

—Ты не одна такая, Кэролайн, мы все были не правы.

Анетт подошла к кровати и после некоторого колебания коснулась холодной щеки Джинни.

—Мама сама позволила нам заблуждаться, она не спорила, не возражала, не оправдывалась.

—Черт возьми, почему?! — вскричала Кэролайн. Вопрос повис в воздухе.

Начался прилив, с берега доносились крики чаек, время от времени с маяка, расположенного на оконечности мыса, долетал гудок, но здесь, в доме, все было тихо.

Затянувшееся молчание нарушила Анетт.

— Мама думала, что поступает правильно. Вероятно, мы все так думаем, вряд ли кто-то сознательно старается совершать ошибки, они происходят сами собой. Мама считала, что лучше не рассказывать нам об Уилле Крэе, она полагала, что тем самым оберегает отца.

— Может, она оберегала самое себя? — предположила Кэролайн. И через мгновение ошеломленно добавила: — Или наказывала.

— Мы должны сообщить кому положено, — прошептала Анетт.

— Погоди. — Кэролайн чувствовала, что еще не время. — Мама была бы рада, что мы собрались вокруг нее все вместе, она хотела, чтобы мы были ближе друг другу, и ее беспокоило, что мы почти чужие.

— Но почему мы были чужими? — спросила Лиа.

— Потому что мы избрали разные пути в жизни, — предположила Анетт.

Кэролайн покачала головой:

— По-моему, это слабое оправдание.

— Раньше мы так не думали, — напомнила сестре Лиа.

— Если уж на то пошло, раньше мы вообще над этим не задумывались, — вдруг поняла Кэролайн. — Во всяком случае, вот так, собравшись вместе. Но я вовсе не думала о вас

плохо.

—Просто не хотела проводить с нами время, — сказала Анетт.

Но дело было не в этом.

—У вас была своя жизнь, у меня — своя, — сказала Кэролайн, словно оправдываясь, но потом добавила: — По правде говоря, это тоже звучит глупо. Работа — только часть моей жизни, хотя и большая. Даже гигантская. И возможно, это тоже глупо. — Она вздохнула. — Наверное, мне нужно хорошенько подумать.

Снова воцарилось молчание. Солнце уже поднялось над горизонтом, его косые лучи заглянули в окно, упали на кровать и неуклонно приближались к лицу Джинни, придавая ее коже жутковатый оттенок.

— Думаю, пора, — наконец сказала Кэролайн. — Мама заслужила отдых.

На этот раз воспротивилась Анетт. Она ближе придвинулась к кровати и положила руку на плечо Джинни. Лиа подошла к Анетт и обняла ее за талию. Кэролайн неохотно, но понимая, что тянуть время бесполезно, опустила руку Джинни на кровать. Затем быстро, пока не пропала решимость, подошла к телефону и набрала нужный номер. Через несколько минут она уже подняла с постели хозяина местного похоронного бюро и тот приступил к исполнению своих обязанностей.

— Он скоро подъедет, — сказала она сестрам.

— Может, нам следует позвонить поверенному Джинни в Филадельфии? — предложила Анетт. — Возможно, мама оставила письменные распоряжения насчет похорон.

— Может быть, — задумчиво согласилась Кэролайн. — Хотя, полагаю, она бы поставила нас в известность. У нее все было хорошо продумано, вряд ли она пустила бы это на самотек. Джинни оказалась не слабой, а твердой, решительной. — Кэролайн посмотрела на сестер. — Мне кажется, мы знаем, чего бы она хотела.

— Она хотела быть похороненной здесь, — догадалась Анетт.

— В поместье есть свое кладбище, оно на берегу, там похоронен Уилл, — сказала Лиа.

— А как же папа? — спросила Кэролайн.

Лиа, казалось, хотела что-то сказать, но промолчала. Вместо нее ответила Анетт:

—Папе она отдала все годы, начиная с того дня, когда рассталась с Уиллом, и до самой смерти отца. Она считала себя в долгу перед ним — думаю, она этот долг выполнила.

Кэролайн считала так же. Лиа промолчала, но по выражению ее лица было ясно, что она согласна с сестрами.

После того как этот вопрос был решен, им оставалось только ждать приезда гробовщика. Кэролайн послала Анетт и Лиа переодеться, а сама села у постели с Джинни. Она не могла оставить мать одну — только не в эти последние минуты. В следующий раз они увидят ее уже в зале прощания, а потом, в окружении друзей и родственников, — на кладбище над обрывом.

Держа мать за руку, Кэролайн снова заплакала и даже не пыталась сдержать слезы, у нее не было на это сил — а может, желания. Она вообще мало плакала в жизни, сейчас это было просто необходимо.

Позже Кэролайн снова попыталась дозвониться до Бена. Ей очень хотелось услышать его голос, но телефон по-прежнему не отвечал. Кэролайн решила, что, когда будет назначено время похорон, а в Чикаго наступит утро, она начнет обзванивать общих знакомых, которые могут знать, где искать Бена. А до тех пор ей остается только гадать и страдать

Вернулась Лиа, но даже после ее возвращения Кэролайн не хотела уходить от Джинни. Она считала, что оставаться с матерью — ее долг как старшей дочери. Впрочем, нет, дело было не в этом, просто она острее других ощущала потребность наверстать упущенное.

Однако Кэролайн понимала, что ей следует переодеться до приезда гробовщика, да и Лиа тоже имеет право побыть наедине с матерью, поэтому она ушла в свою комнату. Глядя на смятую постель, где она спала в эту ночь лишь урывками, Кэролайн попыталась понять, когда умерла мать. Ее поразила мысль, что в этот трагический момент никого из них не было рядом с Джинни, все они были поблизости, но не с ней. В каком-то смысле это повторяло историю их семьи.

Кэролайн снова подумала об этом, когда вернулась в комнату Джинни, где ее уже ждали Лиа и Анетт. Уже в том, что они трое собрались вместе возле тела Джинни, как ни-когда не собирались при ее жизни, было нечто трагическое. В их единстве перед лицом смерти было некое горькое утешение.