Читать книгу "Чародей как еретик [ = Чародей-еретик ] - Кристофер Сташеф"

— Я не стал бы формулировать это именно так, — нахмурился МакДжи. — Более точным было бы сказать, что в минуту душевного беспокойства люди всегда будут искать наставника и учителя, и будут искать в своей религии ответов на вопросы духа. Поэтому, рано или поздно, возникнут священнослужители.

— То, что это неизбежно, еще не значит, что это правильно, — возразил Род. — Простой человек всегда будет стремиться отдать свою совесть, ответственность за свою жизнь, в руки кого-то другого. Очень немногие соглашаются нести эту ношу на своих плечах, святой отец.

— Вот как? — в голосе Генерала ордена наконец мелькнули первые нотки раздражения. — А как вы сами справляетесь со своей собственной совестью, лорд Чародей?

— Терплю. Это вовсе не так уж приятно, уверяю вас, но в целом мне удастся пережить тяжелые моменты самостоятельно. Конечно, у меня еще и чудесная жена…

— И вы никогда не искали помощи у специалиста в вопросах веры?

— Искать — нет. Как правило, они предлагают помощь, не спросясь.

— А что вы делаете тогда, когда оказывается, что совершили что-то не то, а назад дороги нет?

— Вы хотите сказать — не ищу ли я исповеди или причастия? — сухо усмехнулся Род. — Только на Пасху, святой отец. Я до сих пор считаю, что исповедь — одно из средств Церкви по контролю за мыслью. Да, время от времени я исповедуюсь — но гораздо чаще священника под рукой не оказывается, и мне приходится извиняться перед Богом самостоятельно. Конечно, когда я все-таки добираюсь до священника, то исповедь, бывает, затягивается. Может быть, это и ни к чему, но и вреда от этого не будет — а застраховать свою загробную жизнь никогда не помешает.

— Лекарство от долгих исповедей — исповедаться чаще. Вы давно были на исповеди?

— Нет, святой отец. С последнего раза я и не грешил по-крупному.

Интересно, что же лорд Чародей имеет в виду под «грешить по-крупному», подумал МакДжи, припомнив длинный перечень обманов ближнего своего и прочих отнюдь не невинных трюков, которым Род находил оправдание при нем.

— Ну, все равно, сходите — душе это только на пользу.

— Чьей душе, святой отец? Вашей или моей?

* * *

Род закрыл глаза и со вздохом огромного облегчения откинулся на спинку кресла.

— Ну-ну, любовь моя, — Гвен присела рядом и погладила мужа по лбу. — Все закончилось. Может быть, в будущем Его Преподобие будет уделять нам больше внимания.

— Об этом ты промолчать не можешь, верно? — встрепенулся Род.

— Ты что, не хочешь этого? — глаза Гвен расширились.

— Только до тех пор, пока ему не придет в голову козырять кругом своим положением.

— Ты что! Быть такого не может, отец МакДжи — настоящий святой!

— Даже безгрешный может поддаться искушению, как только что доказал бывший архиепископ. Насчет МакДжи я особенно не беспокоюсь — этот еще из лучших. Но рано или поздно на его место придет другой. Лет через десять, может быть, двадцать… и я жду этого без особого энтузиазма.

— Но они не смогут сделать многого, не раскрыв знаний монахов об удивительных машинах, — нахмурилась Гвен.

— Конечно, это утешает, но они и сами по себе могут наломать немало дров.

Дверь спальни приоткрылась, и наружу выплыло маленькое привидение в белой ночной рубашке. Привидение скользнуло к рукомойнику, напилось из носика и собралось обратно.

Род протянул руки и поймал призрака за пояс, когда тот собирался проскользнуть мимо. Малыш радостно взвизгнул, для порядка немного побарахтался, стараясь вырваться, и приземлился у отца на коленях.

— По-моему, тебе давно уже полагалось спать.

— Жажда замучила, папа, — пояснил Грегори.

— Жажда воды? Это еще куда ни шло.

— А что плохого в том, чтобы жаждать совершенства? — серьезно взглянул на него сын.

— Нет-нет, ничего, — по спине вновь пробежали мурашки. Род постарался не замечать их. — Но шастаньем по ночам туда-сюда этого не добьешься.

— Естественно, этого можно достичь только знаниями, — усмехнулся Грегори. — Его Преподобие был прав, папа. Мое призвание — учиться, и не в монастыре.

Мурашки сами собой прошли.

— Я же говорил, он славный человек. А как насчет компании?

— Так, как он советовал — я соберу общество ученых.

Род уставился на мальчика, уже прокручивая в уме возможные последствия.

— Конечно же, так и поступай! У нас будет настоящий университет Греймари, верно?

Он ссадил малыша с колен, развернул его лицом к спальне и шлепком под зад отправил к дверям.

— Ну ладно, наговорились. А теперь марш в кровать, и спать — на сегодня приключений хватит.

Грегори театрально проскулил и послушно поплелся в спальню.

Едва за сыном закрылась дверь, Гвен задумчиво улыбнулась Роду.

— Ну вот, теперь он избавлен от всего, чего ты боялся. Неужели было бы так плохо, если бы он стал священником, мой господин?

— Да! Не то чтобы с духовниками не все в порядке, дорогая, — у Грегори просто слишком свободный ум, чтобы он был счастлив среди них.

Гвен с полнейшим изумлением уставилась на него. Затем кивнула.

— А ведь верно! Как я этого не замечала?

— Потому что тебе никогда не приходило в голову, что Церковь может ограничивать чье-то мышление. И никому на этой планете такое не приходит в голову.

Жена одарила его своим фирменным взглядом «ну-ка-убеди-меня».

— Почему это «никогда»?

— Потому что никто из вас не знает, что думать можно по-разному. Вы растете в убеждении, что есть только одна Истина, и она — в руках Церкви.

— Но ведь так оно и есть…

— Тем не менее у Истины есть множество граней, которых Церковь не желает замечать.

— Если эти грани откроются, быть не может, чтобы святые отцы не приняли их с распростертыми объятиями.

— Примут, как же — как вторую обитель, — покачал головой Род. — Извини, но я не верю, что Религия с радостью принимает новые идеи.

— Однако раннимедской обители дозволено существовать — как и новым идеям.

— Идеи будут, будут и попытки искоренить их. А мне не хочется, чтобы Грегори попал меж этих жерновов.

— Тоже верно, — неохотно согласилась Гвен. — Но теперь-то наша страна будет относиться к новому и непохожему более терпимо, особенно после того, как кое у кого из старой знати владения усекли на четверть, и возвысили новую знать.

— М-да, — Род свирепо уставился в камин. — Ты что, специально напоминаешь мне о моих новых обязанностях?

— Но ведь это твой долг, — не унималась Гвен.