Читать книгу "Благие намерения - Кейти МакАлистер"

– Какой человек? – Ноубл был поглощен мыслью навсегда запереть жену в недоступной башне.

– Тот, что обижал маму. Тот, что ударил тебя по голове, когда ты хотел мне помочь.

У Ноубла кровь застыла в жилах. Он осторожно отодвинул от себя мальчика и заглянул ему в лицо. Глаза Ника – зеркальное отражение его собственных – были полны боли и тревоги.

– Ты видел человека, который… – Боже, Ноубл не хотел напоминать сыну о прошлом, но сейчас речь шла о жизни Джиллиан. – Ты видел человека, который застрелил твою маму?

Ник кивнул, и у него из глаз хлынули слезы.

– Где ты видел этого человека?

– У боксера Джексона. Он следил за Джиллиан.

– Этот человек оставался там после ухода Джиллиан? – Лед внутри у Ноубла превратился в пламень.

Ник снова кивнул и, казалось, еще больше встревожился. Он нервно комкал в пальцах край своих коротких штанишек.

– Папа, я что-то сделал неправильно? Я пытался сказать тебе об этом, но ты меня не стал слушать.

– Нет, сын. – Ноубл крепко обнял Ника. – Ты все сделал правильно. А теперь расскажи мне с самого начала, когда ты в первый раз заметил этого человека у боксера Джексона.

Лорд Росс, скакавший верхом на лошади Черного Графа, был очень удивлен, когда экипаж внезапно остановился. Он подъехал и наклонился к окну, чтобы узнать, все ли в порядке, но в это время Ноубл вместе с Ником вышел из коляски.

– Можешь немного прокатиться верхом с Джоном Коучменом, сын, и если будешь слушаться, он даст тебе кнут и позволит править лошадью. – Ноубл кивком указал кучеру на лошадь, которую следовало выпрячь для Ника, и, обернувшись к другу, пригласил его в экипаж. – Нам нужно поговорить.

– Что все это значит? – спросил лорд Росс, когда экипаж снова набрал скорость. – При такой спешке ты загонишь лошадей!

Ноубл не обратил внимания на замечание друга, его лицо было застывшим и угрюмым.

– Это Толли.

Лорд Росс растерянно смотрел на друга, не понимая его загадочных слов.

– Господи, помоги мне! – Гримаса боли исказила лицо Ноубла. – Я считал Толли своим другом, но он стоит за всем этим. Я уверен, это он подстрекал Макгрегора напасть на меня. Именно Толли убил Элизабет.

– Толли? – не веря своим ушам, переспросил лорд Росс. – Наш Толли? Ты уверен? Ведь это он направил нас к дому Карлайла… О!

– Верно. Ник узнал его по перстням и цепочкам, которыми этот щеголь так любит себя украшать. Он рассказал мне… – У Ноубла сорвался голос, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы он смог продолжить. – Он рассказал мне, как Толли навещал Элизабет и они играли в свои мерзкие игры перед ним. Бог мой, Гарри, как она могла пойти на такое? Неужели можно было так ненавидеть ребенка, чтобы причинять ему подобные страдания?

– Она никогда его не любила, Ноубл, и ты это знал, – проглотив комок в горле, сказал лорд Росс.

– Знал, однако я думал, что сумею защитить его от ее ярости на то, что она не могла иметь своих детей… но я не смог этого сделать. Я обманул его, Гарри, и эта мысль будет преследовать меня до могилы. А теперь… – невидящими глазами Ноубл смотрел в окошко. – Что, если я обманул и Джиллиан? – прошептал граф.

– Ты ее не обманул, – успокоил его лорд Росс. – Мы остановимся в Раули, сменим лошадей и узнаем, не оставил ли полицейский записки с сообщением о направлении их движения. Мы найдем их!

– Ты знаешь, что он делал с Элизабет, – хрипло сказал Ноубл. – Он ее бил и издевался над ней, как последний негодяй. Должно быть, он сошел с ума – от ревности, от ненависти или Бог знает от чего еще. Что может помешать ему обратить свое бешенство на меня или на Джиллиан? Что может помешать ему проделать с ней те жуткие вещи, которые он проделывал с Элизабет?

В последних словах Ноубла прозвучало рыдание, и лорд Росс положил руку на локоть друга:

– Ноубл, перестань себя мучить. От этого не будет пользы ни тебе, ни Нику, ни Джиллиан. Держись, дружище, и давай подумаем, куда мог отправиться Толли.

Джиллиан ничуть не удивилась, увидев знакомую высохшую фигуру, кивком подзывающую ее. Она без колебаний прервала на полуслове извинения перед лордом Карлайлом и вышла в маленькую прихожую.

– Палмерстон, я удивлена, встретив вас здесь. Никогда не поверила бы, что вам доставляют удовольствие такие зрелища.

– Неужели ты, детка, ожидала, что я позволю себе остаться в стороне, когда мой крестник отстаивает свою честь? – Опираясь на палку, старик медленно опустился на скамью и, тяжело дыша, усмехнулся.

– Ваш крестник? – с изумлением воскликнула Джиллиан, усаживаясь рядом. – Я не знала, что он ваш крестник.

– Да, крестник и муж моей правнучки.

– Вы прадедушка Элизабет? – снова удивилась Джиллиан.

– Да. – Его лицо напомнило Джиллиан древний сморщенный и хрупкий пергамент, который она однажды видела, и показалось ей более древним, чем сам старик. – Элизабет была злая девочка, по – настоящему злая.

– И это говорит ее собственный прадедушка? – еще больше удивилась Джиллиан. – Злая?

– Да, такой она была. Еще в детстве она любила все ломать. Жестокость доставляла ей удовольствие. Я не раз заставал ее, когда она мучила моих собак. Когда я однажды стегнул ее прутом, она только застонала, скорчилась и попросила меня ударить ее еще раз. – Из-под густых белых бровей глянули ярко-голубые глаза. – Ты понимаешь, детка, о чем я говорю?

– Я… Нет, пожалуй, не понимаю, – призналась Джиллиан.

– Некоторые люди – больные, у которых не в порядке с головой, – находят удовольствие в том, чтобы причинять боль другим. Но есть и такие, которые наслаждаются собственной болью. Да, такой была Элизабет, – кивнул Палмерстон, заметив, что Джиллиан недоверчиво сморщила нос. – Она получала удовольствие от боли и приходила в восторг, причиняя боль другим. – Откинувшись назад, он закрыл глаза. – Она особенно любила мучить своего мужа и его сына.

– Но почему?

– Этого никто не знает, – покачал головой Палмерстон, – ведь это больные люди. Запомни, детка, есть и другие, кто будет тебя мучить, получая при этом наслаждение.

– Меня? Кто? – спросила Джиллиан, но Палмерстон не ответил, а, закрыв глаза, прислонился к стене. – Это тот же человек, что пытался причинить зло Ноублу?

Встав, она слегка встряхнула старика, но он молчал. Джиллиан снова села рядом с ним и, не обращая внимания на громкие резкие голоса, донесшиеся из соседней комнаты, погрузилась в размышления: «Элизабет ненавидела Ноубла? В таком случае он вряд ли оплакивал ее смерть, и я, вероятно, ошибочно приняла его неприязнь к первой жене за горе. Возможно, у меня еще остается надежда». Дверь отворилась, и вместе с шумом в комнату проникла знакомая фигура.