Читать книгу "Ловушка для птиц - Виктория Платова"

– Кстати, о доме… Как-то здесь пустовато. Не находите?

То, что пентхаус не был перегружен вещами – пусть его. В конце концов, Филипп Ерский мог исповедовать (и, очевидно, исповедовал) редкий для людей его статуса минимализм. Другое удивляло Брагина: полное отсутствие электроники, за исключением стереосистемы в репетиционной зоне и микроволновки с кофеваркой – в кухонной. Ни компьютера, ни ноутбука, ни планшетов, ни даже телевизора – ничего похожего найдено не было.

– Можете как-нибудь это объяснить? – спросил у плаксы Брагин.

– Никак. – Кныш развел руками.

– Человек масштаба и востребованности Ерского… Разве он мог обходиться без связи с миром?

– Конечно, нет. У Филиппа были и планшет, и ноутбук…

– Где же они?

– Не знаю. Не забывайте, это – не единственный его дом. Есть еще Валенсия, есть Карловы Вары…

– Кому они достанутся, как думаете?

– О чем вы?

– О недвижимости Ерского. Если судить по совокупности, все это стоит немалых денег.

– Космических, – подтвердил Кныш, впервые забыв промокнуть лицо платком. – Филипп был очень состоятельным человеком. Очень.

– И ни одного благотворительного фонда его имени. Ни одной программы, – задумчиво произнес Брагин. – Несолидно получается по нашим временам. Не кошерно. Что, жаден был парень?

– Ну почему же? Он поддерживал фонд «Иди со мной». Помощь жертвам домашнего насилия. И очень хорошо поддерживал, – смутился Кныш. – И вообще… Возможно, он жертвовал кому-то еще… Тайно.

Брагин едва не рассмеялся в лицо Кнышу. А если бы рассмеялся – это был бы горький смех. Страшная, мертвящая ирония заключалась именно в том, что домашний насильник вкладывал деньги в искалеченные руки своих же жертв.

– Ну да. Жертвователь предпочел остаться неизвестным. Ладно, оставим это на его совести. Филипп был не женат, детей у него нет, насколько я знаю… Кто будет претендовать на наследство?

– Понятия не имею. Наверное, вам лучше переговорить с его адвокатом. Архангельским Валерьяном Венедиктовичем…

С тех пор как было обнаружено тело Филиппа Ерского, Брагин не оставлял попыток связаться с В. В. Архангельским, главой адвокатского бюро «Архангельский, Бриг и Леселидзе», но пока все они упирались в отсутствие Валерьана в стране. Младшие партнеры Архангельского, Бриг и Леселидзе, по очереди уверяли Брагина, что «мэтр» находится сейчас в командировке, но вот-вот вернется. А на прямой вопрос, может ли кто-нибудь из них просветить следователя относительно их клиента Ерского, дали такой же прямой ответ: vip-клиенты – компетенция мэтра.

Не больше и не меньше.

Сукины дети, матерился про себя Брагин, совершенно непонятно, по какой причине не мычат и не телятся! Или – наоборот, мычит и телится Валерьян Венедиктович Архангельский – запихивая деньги в офшор? Как бы то ни было, Брагин пока проявляет ангельское терпение, не давя на нужные следственные кнопки, а мог бы!.. С каким удовольствием он устроил бы гаврикам из адвокатской конторы самое настоящее адово Хамураппи, – спецназ, шумовые гранаты и выемка документов приветствуются! Но шумовые гранаты никто в брагинские руки не вложит – вот и приходится довольствоваться напоминаниями: пусть дражайший Валерьян Венедиктович свяжется со следователем Брагиным Сергеем Валентиновичем, как только окажется в стране.

– Всенепременно, – звенят бубенцами на другом конце провода клоуны Бриг и Леселидзе. – Обязательно свяжется. Как только.

Впрочем, теперь у Брагина появился шанс кое-что узнать о Филиппе Ерском в обход его адвоката. Шанс был заключен в сейфе, найденном в нише между импровизированной гостиной и импровизированной спальней (аскетичная йоговская полуторка, только гвоздей ей и не хватает!). Сейф был вмонтирован в стену и легкомысленно прикрыт картиной – единственной во всем доме. Из тех картин, которые принято называть душевными.

Зимний деревенский пейзаж.

Брагин почему-то вспомнил о конькобежцах и ловушке для птиц, хотя ничего общего с Брейгелем у этой картины не было. И деревня проступала не голландская, а самая что ни на есть русская, и даже сибирская – с приземистыми избами, приземистыми клубами дыма из труб. Бабы, стирающие белье в проруби, тоже были приземистыми. И веселыми. И сама картина – нескучной.

Она бы обязательно понравилась Кате.

И все то время, пока приглашенный спец из техотдела, под грустные взгляды понятых, трудился над вскрытием сейфа, Брагин думал о жене. Так, как не думал никогда, – с испепеляющей сердце нежностью. К нежности примешивалось чувство вины – за все то, чего он не совершал, но мог бы совершить, если бы…

Если бы это была не Катя.

Совершенно неприкаянный, Сергей Валентинович присел рядом с Однолетом, все еще изображавшим из себя рыцаря Круглого стола в ожидании компота. И только сейчас заметил, что опер пялится и пялится в свой смартфон.

На фотографию девушки, сидящей на мотоцикле.

А ей идет мотоцикл.

Не может не идти, потому что это – Дарья Ратманова.

Очень буднично это произошло – встретиться с Дарьей Ратмановой в совершенно незнакомом, чужом пространстве чужого телефона. Что она там делает? Что она делает с межеумочным сопляком, который фигурно выстриг межеумочную бороду, но при этом не перестал быть идиотом? На Брагина снова обрушилась бетонная плита, и он снова оказался не готов к ней.

Хорошо хоть, рукой пошевелить в состоянии. И языком.

– Интересная девушка, – сказал он.

Получилась, правда, чуть растянуто: ии-н-т-ее-рес-наяяя, как в замедленной макросъемке, когда капля падает в молоко и никак не может упасть. Когда пуля летит в мишень и никак не может долететь.

Упала все-таки. Долетела. Можно выдохнуть.

– Интересная, да. Красивая, – вздрогнув от неожиданности, проквакал межеумочный сопляк.

– Встречаешься с ней?

– Да.

– И давно?

– Ну-у…

– Понятно. Чем она занимается?

– Она… сценаристка. Очень талантливая.

– Повезло тебе.

– Ага.

Наконец-то щенок покраснел. Как вор, укравший чужое и пойманный на месте преступления. Но избавиться от украденного он не торопится, наоборот, еще крепче прижимает его к груди.

– Позволишь взглянуть?

И плевать Брагину, как он выглядит в глазах щенка со своей неуместной просьбой.

– Да. Конечно.

Сергей Валентинович вынул смартфон из рук Паши Однолета. И теперь уже не под вороватым углом, а фронтально и вполне законно посмотрел на сценаристку Дарью Ратманову. Дарья Ратманова улыбалась. А Брагин так хорошо помнил, как она улыбается! И помнил ямочку на щеке. И даже (откуда что взялось?) лихо коснулся дисплея большим и указательным пальцами. Чтобы увеличить фотографию и увидеть ямочку наконец.