Читать книгу "Заложник долга и чести - Владимир Сухинин"

— Может ты и прав, — ответила Шиза.

Я вернулся в замок в комнату Ганги. И тут же получил сильнейший удар в глаз. Потом удар ногой между ног заставил меня согнуться.

— Ё-ё моё! Ты чего дерешься, — простонал я. В ответ услышал.

— Ой! Я не хотела. Просто испугалась.

— Испугалась? — Я сделал пять глубоких вдохов и восстановился. — Шиза, где этот рыболов с хвостом? Я что, зря его кормлю? — мысленно я обратился к симбиоту. — Что за дела? Меня бьют, а он не защищает.

— Лиан сказал, что твоя невеста не представляет угрозы. И ты должен семейные дела решать сам. Но если расскажешь, как найти червей на рыбалку, он поможет.

Я мысленно скрутил фигу.

— Вот это ему покажи, а не червей. Вымогатель. Со своей невестой я справлюсь без него.

В тот же миг на меня обрушился шквал негодования.

— Что ты себе позволяешь! Врываешься в спальню к девушке, а она не одета! — я поглядел на Гангу. Она действительно стояла голая и не собиралась прикрываться. Я поморгал, взирая на еще одну соблазнительницу и спросил самый глупый вопрос какой мог. — А ты почему голая?

— Здрасьте! — Ганга без всякого смущения уставилось на меня, уперев руки в бока, а я на всякий случай зажмурился. — Я уже спать ложилась, — ответила она.

— Вот, ночнушку приготовила, — видимо показывая ее мне, — сказала она, но я глаза не открывал.

Симбиоты затеяли свою игру. Я вдруг догадался, что эти два интригана хотят меня обязательно женить. Шиза, как существо не имеющая своей воли подговорила Лиана помочь ей. Еще бы! Чем быстрее я женюсь на орчанке, тем быстрее возьму в жены дзирду. А, значит, Шиза начнет ощущать простые человеческие радости. Но здесь они наткнулись на мое сопротивление и пытаются его смять. Интриганы.

— Ганга, оденься, пожалуйста. — Я говорил с закрытыми глазами, но вместо этого меня крепко обняли и стали нежно водить губами по моим губам. — Я одета, можешь открыть глаза, — прошептали ее губы, обдав меня горячим дыханием. Ганга завелась точно так же, как и я. А Шиза спряталась. Чтобы не упасть в пропасть, я начал считать баранов. Это помогает не только от бессонницы, но и от соблазнов. На двадцать пятом барашке Ганга отстранилась.

— Ты бесчувственный лорх, — сказала она раздраженно с обидой в голосе. — Говори, зачем пришел, и уходи.

Я не стал отвечать на ее ласки, не стал отвечать на грубость. Открыв глаза, увидел свою невесту, одетую в халат с насупленными бровями. Ничего, перемелется, мука будет. Я не стал обращать внимания на ее настроение, а просто прогнал.

— Давай, живо зови Тору и Рабэ.

— Ты ее тоже на небо потащишь? — У самых дверей спросила Ганга.

— Нет, давай, иди уже.

Тора зашла сонная и недовольная. Мышкой проскочила Рабэ.

— Тора-ила, — Обратился к девушке. — Не буду долго утомлять Вас своим рассказом. Я решил Вас на время спрятать. А вместо Вас будет жить Рабэ.

Я решил быть вежливым, но это постоянное «Вас, Вас», резало слух. После моего обстоятельного рассказа, установилась тишина. Тора опустила глаза и решала, как ей быть. Как девушка, выросшая в княжеской семье, и знавшая высокую политику не понаслышке, она хорошо понимала расклады в княжестве, и понимала, что ее в покое не оставят.

— Ирридар, я понимаю Ваше стремление обезопасить меня. И то, что эту сложную обязанность король возложил на Вас. — Она также отвечала вежливо и Ваше, и Вас было какое-то не нужное и мешающее. — Если бы это было не так, то я бы отказалась. Но я не хочу создавать Вам дополнительные проблемы и отвечаю согласием. Но я хотела бы знать, как долго мне придется скрываться в нейтральном мире?

Ну что тут скажешь. Всякий родится, да не всякий в правители годится. Тора годилась. Она сразу ухватила суть. То, что ее подержат в Вангоре. То, что не хотят брать на себя ответственность за ее жизнь. А, значит, она в опасности. И то, что человек, на которого возложили бремя защиты ее персоны, предлагает дельный вариант. Но она хотела знать. Сколько времени ей придется скрываться.

— Это, Ваше Высочество, зависит от многих обстоятельств. Поэтому давайте разберемся в политическом раскладе сил в княжестве. — Она согласно кивнула.

— Что Вы, Ирридар, хотите знать? И называйте меня, пожалуйста, просто Тора, без Высочеств.

— Хорошо, — теперь кивнул я, — расскажите, что это за новые дома, и почему они хотят сломать старые устои в княжестве?

— Если кратко, — начала свой рассказ эльфарка, — то дело обстоит так. Старые дома — это первые дома, которые подняли восстание и скинули власть лесных эльфаров. Затем, наш народ размножился, и от домов стали отделяться рода, уходя дальше в горы и заселяя долины, они тоже размножились и стали родоначальниками новых домов. Вся политическая власть была в руках старой аристократии. Князем всегда становился выходец из нашего дома, что возглавил снежных эльфаров в борьбе с лесными выродками, и мы понесли самые большие потери в той войне. И почти всегда это был эльфар из нашего рода. Все высшие политические и командные должности занимали эльфары старых домов. А все средние и малые должности — выходцы из новых домов. И долгое время это всех устраивало. Но потом что-то произошло. Князь погиб. Наследник изгнан. И новые дома потребовали изменить веками сложившиеся правила. Они требуют, чтобы князя выбирали не только из нашего дома, но и из других домов. Как я слышала, они еще требуют уровнять в правах все дома и прекратить деление на старые и новые. Но не все дома пошли за реформаторами. Многие остались в стороне и ждут, кто победит. Старые дома, к сожалению, тоже разделились. За то, что им сохранят их влияние и должности, часть старых домов готова поддержать реформаторов. А я, — вздохнула она, — стала одной из причин их раздора. Для консерваторов я стала знаменем. Для других помехой. Вот, собственно, и все, что я знаю.

— Немного, — я почесал затылок. — А у кого можно узнать, кто лидеры новых домов?

Тора задумалась.

— Из тех эльфаров, кто не в княжестве, наверное, у лера Корса-ила. Он полномочный посланник князя в Вангоре.

Планета Сивилла. Степь

Туман в глазах рассеивался. Медленно, но верно возвращалось сознание. А вместе с этим волнами накатывала сильнейшая боль, словно кто-то очень сильный периодически рвал мышцы, скручивал кости и пытался выдернуть позвоночник. От очередной волны боли молодой эльфар выгнулся, пытаясь уйти от боли, но крепкие путы удержали его на бревне. Не выдержав мук, раб громко закричал.

Вокруг привязанного к толстому стволу эльфара, ходил и колдовал шаман. Он проводил ритуал, который использовали только для пыток. Как причинить боль и так, чтобы жертва не умерла, он знал очень хорошо. Чем больше мук и чем дольше страдает жертва колдовского истязания, тем больше пищи духам томящимися в жезле шамана и тем сильнее они становятся. Рядом висела распятая на раме бесчувственная, обнаженная девочка. Ее голова безвольно опустилась, а изо рта текла слюна. К его сожалению, человеческая девочка оказалась слабой, не выдержала пыток и потеряла разум. Смысла ее пытать уж не было, такую пищу духи не примут. Теперь ее судьба была предрешена. Шаман проведет новый ритуал и сдерет с нее кожу на барабан. Но он ждал, когда очнется пленник, чтобы усилить его страдания от вида ужасной казни. Шаман уже не будет мучить жертву, это бесполезно. Его ученики подвесят ее за ноги, вниз головой, а он, подрезав ей кожу на ногах, осторожно снимет ее. Он делал это много раз и всегда подходил к этому делу очень тщательно.