Читать книгу "Единственная для Барса - Алина Углицкая"

— Кир?.. — девушка прижала руки к груди, боясь, что сердце выскочит из нее.

Неужели сейчас он уйдет? Неужели все это правда, и она была нужна ему только для мести? А теперь, когда он добился, чего хотел, она стала ненужной обузой? Как когда-то ее мать для отца…

Лике хотелось крикнуть: «За что? Что я тебе сделала?..» Но она только молча смотрела.

В глазах неожиданно защипало. Лика моргнула, и по щекам покатились незваные слезы. Усилием воли она заставила себя выпрямить спину. Нет, никто не узнает, особенно он, насколько ей больно. Недаром мама учила не раскрывать душу, не показывать чувств, никого не пускать в сердце. А она нарушила все правила — и вот результат. Так кто виноват? Только сама.

Сквозь пелену слез она видела, как застыло лицо Кирилла. В его глазах промелькнула смесь отчаяния и вины.

Стромов стоял, не в силах заставить себя двинуться с места, не в силах отвести взгляд, и чувствовал, как внутри все сводит от боли. Даже когда тишину разорвал сигнал к бою, он остался стоять.

Кто-то толкнул его в спину:

— Иди!

Кажется, это был Андрулеску. И Кир по инерции шагнул в сторону девушки, не замечая ничего вокруг. Он видел перед собой только Лику, и в эту минуту все остальное для него отошло на последний план.

Осталась только она.

Только ее губы — чуть приоткрытые, искусанные, дрожащие.

Только ее широко распахнутые глаза, в которых светилась по-детски наивная обида. Обида маленькой девочки, которую бросил в дремучем лесу тот, кому она доверяла больше всего.

Даже эта большая рубашка, нелепо сползшая на одно плечо и обнажившая худенькую ключицу — даже она обрела в этот миг особенное значение.

Взгляд Кирилла переместился на живот девушки, прикрытый бесформенной пижамой. И Лика, подчиняясь невольному порыву, не обдумывая собственных действий, машинально прикрыла ладонями эту часть себя.

От этого жеста, такого наивного и в то же время пронзительно-трогательного, по телу Стромова побежали мурашки. В груди что-то ёкнуло, а горло перехватило от захлестнувших эмоций, и стало трудно дышать, словно в воздухе снизился процент кислорода.

Память подкинула воспоминание, о котором хотелось забыть навсегда. Кирилл вспомнил, какой раздавленной и беззащитной казалась Лика, когда он увидел ее в Ленд Крузере. И снова, как и тогда, он почуял в воздухе запах ее отчаяния и страха. Он знал, что этот запах еще долго будет преследовать его. А еще ее взгляд — потухший, безжизненный, безразличный к происходящему.

И фиолетовые отметины чужих пальцев на нежной шее.

Он вспомнил, как лихорадочно натягивал на нее рваный комбинезон, чтобы хоть чуть-чуть прикрыть наготу, которая в тот момент казалась ему кощунственной. Как тонкий шелк выскальзывал из негнущихся пальцев.

Как он ненавидел себя в тот момент за слабость, за то, что пошел на поводу у собственных демонов, за то, что не уберег, не смог прийти вовремя, предугадать, оградить.

И как Лика все это время, не мигая, смотрела в потолок, пока он не взял ее на руки, чтобы вынести из машины.

Только тогда она перевела этот отсутствующий взгляд на него. И вот тогда ему по-настоящему стало страшно.

Его собственный автомобиль был всего в сотне метров от места трагедии. Всего сто шагов — сто секунд, казалось бы, очень мало. Но за эти сто секунд он в полной мере осознал всё то, что пережил за последние часы.

Он не может потерять ее. Не может сделать вид, что ему все равно, и спокойно жить дальше. Она не просто пара, которую выбрал его Внутренний зверь. Она — его половина. Половина его сердца, половина души. Он привязан к ней узами более сильными, что связывают мужчину и женщину. И разорвать эту связь можно, только убив его.

Все это всплыло в подсознании, за долю секунды окутало разум и вошло в сердце.

Чувство, которое Кирилл избегал столько времени, толкнуло его в спину. Словно во сне мужчина пересек те несчастные метры, что разделяли их. Но когда девушка оказалась так близко, что он смог бы дотронуться до нее, его ноги вдруг подломились.

Медленно, почти не осознавая, что делает, он опустился перед ней на колени.

— Лика… — Спазм сжал ему горло.

Слишком сложно, оказывается, просить прощения в первый раз.

— Стромов, ты просто скотина! — произнесла девушка дрожащим голосом и нервным жестом стерла со щек следы своей слабости. — Я…

Лика хотела сказать «…ненавижу тебя», но вовремя осеклась. Что-то не позволило ей бросить эти слова в лицо мужчины, чьего ребенка она теперь носит.

Стромов опустил голову.

— Знаю, что я подлец, — глухо вырвалось у него. — И ты вправе ненавидеть меня. Я сам ненавижу себя за то, что пытался сделать. Но если ты дашь мне еще один шанс…

Он поднял голову и посмотрел на нее.

Их взгляды на секунду встретились, и Лика задрожала от той взрывной смеси, что горела в его глазах — настоящих глазах вера, не прикрытых дурацкими линзами.

— Если ты дашь мне еще один шанс, — заговорил он уже с большей уверенностью, и с каждым словом эта уверенность крепла, — я клянусь, что никогда не обижу тебя. Ты мой воздух, я задохнусь без тебя.

Нет, он не просил. В его тоне не было и намека на унижение. Он просто предлагал себя таким, каков есть, со всеми демонами, которые поедали его изнутри.

Впервые за всю свою жизнь Кирилл обнажил душу. И теперь ждал ответ.

Лика прикрыла глаза, пытаясь сохранить остатки гордости. Она хотела поверить его словам. Но разве можно простить предательство, разве можно поверить тому, кто нанес удар в спину?

И сердце ответило — можно.

Кто не может простить, тот не любит. А она любила его и, возможно, сильнее, чем он заслуживал.

— Я… — ее голос дрогнул, — я сделала тест…

По лицу Стромова промелькнула тихая радость.

— Да, я знаю.

— Ты видел? — она застыла, вглядываясь в его лицо.

— Что я стану отцом? Да, я видел.

Она видела, как он поднялся и шагнул к ней, полностью сокращая те жалкие полметра, что еще оставались между ними. Но не успела остановить. Только вздрогнула, когда его руки обхватили ее и крепко прижали к горячему телу. Дернулась, будто пугливая лань, но куда там! Кирилл заставил ее посмотреть на него, прямо в глаза. А потом, без предупреждения, опустил голову, и его теплый рот завладел ее губами.

Это произошло так стремительно, что девушка в первый момент растерялась. Ее тело обмякло в мужских руках под натиском поцелуя, губы невольно приоткрылись, впуская бархатистый язык, и снова, как это уже было сотни раз до этого, все мысли вылетели из головы, оставив в ей блаженную пустоту. Все страхи и сомнения перестали существовать, словно все, что ей было нужно — это чтобы он сам все решил за нее.