Читать книгу "Петр Лещенко. Все, что было. Последнее танго - Вера Лещенко"

Не пел Петр Лещенко «Журавлей». Песня эта появилась, когда он был в лагере. Но «Журавли» в свой репертуар он бы взял. Его песня. Кстати, в отличие от «Мурки» и других подобных песен. Вот я тюремной лирикой в узком кругу после лагерей увлекалась. Петр Константинович – никогда. Не было в его репертуаре блатных песен. Романсы, танго, вальсы, шуточные народные, но не блатные. Последние, как сейчас говорят, не его формат.

Маргарита Думкина прислала свои «почти анекдоты» и просит пролить свет, откуда эти истории произрастают.

Письмо от 03.08.2009 года:

«Я интересуюсь творчеством Петра Константиновича Лещенко уже 5 лет и за это время оно открыло мне целый мир, изменило мое мировоззрение и стало для меня, как ни странно, основой моей жизни. Простите меня, ради бога, Вера Георгиевна, но я спрошу, может быть о том, что Вам покажется не вполне приличным или разбередит Ваши чувства, но мне действительно важно знать ответы на вопросы, которые вам адресую. Вера Георгиевна, дорогая! Разъясните мне, что здесь правда, что вымысел, проясните ситуацию. Я Вас не хочу обидеть, просто хочу знать правду. Заранее благодарю».

«Рита-Рита-Маргарита! Дорогой мой человек!

Откуда еще все это может произрастать? Из мусора, конечно. Не надо извиняться, вы честно спросили меня о том, что вас тревожит. Вы хотите знать правду. Я тоже. Ведь и для меня много чего в жизни Петра К. осталось тайной. Меня ваше письмо задело, но не огорчило. Милое мое создание, вот о чем хочу сказать. Молодая я была. На многое глаза закрывала. Это моя ошибка. Главная и жестокая. Меня это наказало больше, чем советская власть. И сегодня часто плачу из-за той своей глупости. Первые годы с Петей я упивалась его любовью, сама на такие чувства тогда не была способна. Не доросла. Не устаю повторять: „Если бы молодость знала…” Впервые поняла, что в моей жизни нет никого дороже его, когда после ареста Пети одна вернулась домой. Знаете, моя дорогая, в те дни ко мне часто возвращалось с детства знакомое ощущение, когда ныряешь в волну, тебя накрывает и дух захватывает, и тебе так хочется к маме, чтобы обняла, защитила. Только теперь я хотела к Пете, прикоснуться к нему и рассказать, как он мне дорог, услышать от него, что мы будем вместе, и я еще скажу ему главные слова. Я стала взрослой, я поняла, нет, ощутила, что такое любовь, и больше с этим чувством к нему никогда не расставалась. „Стала взрослой” – смешно звучит. Ведь мне тогда было под тридцать. Петечка мне не позволял взрослеть. Я была ребеночек. Капризный, не желающий жить по-взрослому.

Между нами никогда не было страстных объяснений. Петр Константинович не любил говорить о своих чувствах. Но я постоянно купалась в его любви. Он говорил взглядом, прикосновением, он пел мне о любви. Даже в частушках находил слово, которое так произносил, что я знала: любит. Он меня любит! Очень. Я была счастлива его любовью, но не успела ему подарить свою. Я была предана ему, верна, мне без него было плохо, но я поздно поняла, как я его люблю. Не было дня, чтобы я не просила прощения у него за нашего неродившегося ребенка. Это было в 1946 году. В марте. Я по наивности мечтала о сцене, о гастролях по всему миру, о пластинках моих, не Петиных. Беременность никак не входила в мои планы. Петя пытался уговорить меня оставить наше дитя, но я просто не представляла себя в роли мамы. Помню, уже все прошло, меня выписывают из больницы, я спускаюсь по ступенькам, а Петечка стоит внизу в холле, ждет меня. Увидел – и слезы в глазах. Не забыть мне его лица. Он так и не простил меня, это я точно знаю. Но не попрекнул никогда. Может, ребенок бы Петечку заставил переменить решение о возвращении в Союз? Как я корила и корю себя. Ехала на тюремное свидание с единственным желанием рассказать ему об этом. Не смогла. Вот об этом жалею, но о том, что уехала с Петей, вышла за него замуж – никогда.

Вы спрашиваете, сколько раз я выходила потом замуж. Два раза. Это были хорошие, достойные люди, но никто из них никогда не услышал моего признания. Петечке я признавалась в любви ежечасно, после того как нас разлучили. Всю свою жизнь. Он меня слышит, я знаю.

И Андрианов, с которым мы в лагере были в одной концертной бригаде, и Кумелан, прекрасный музыкант из оркестра, с которым я работала, хорошо знали творчество Петра Константиновича. Андрианов пел, Кумелан играл. Андрианов ревновал. Однажды разорвал мою фотографию, Петечка меня снимал. Она сохранилась у мамы. Андрианов разорвал. Я склеила ее по кусочкам, потом мне помогли ее отреставрировать.

Я попробую ответить и на другие ваши вопросы.

„…достаточно основательный труд В. Бардадыма и обширную статью Б. Савченко, которую все так любят цитировать. Я читала и статьи из журналов „ Мелодия” и „ Театральная жизнь”, статьи из Интернета и проч. и проч”.

Прочее. Все прочее. Бардадым еще поточнее в своих писаниях, чем Савченко. Не хочу об этом. Все прибегали ко мне, пытались вытащить из меня что-то. Я не была благосклонна. Не верила им. Брали то, что легко можно взять, а помочь мне в поисках никто не хотел. Голландец снял документальное кино о Петечке. И встретился с этими, как они себя называют, „лещенкистами”. Они такие жалкие. Нелепые. Даже режиссер говорит, что ехал в Россию, чтобы встретиться с детством своим: там отец ставит пластинки Лещенко. Ехал в хорошее, а попал в агрессию, такие злые, глупые оказались „лещенкисты”.

„Почему до сих пор не известна точная дата рождения Петра Константиновича? …Почему нельзя прийти к „ общему знаменателю”? Мне хотелось бы знать, когда сам артист справлял свой день рождения?”

Мы справляли всегда 3 июля. Петя считал, что правильно – день крестин 3 июля.

„…автомобиль – велосипед… Баянова… вилла и лошади… Савченко – вилла и была-то всего из 2-х комнат”.

Деточка, конечно, к чему стесняться роскоши, если ты ее заработал. Петя заработал. И жил не прячась. Вилла у Пети была, права Баянова, роскошная. И лошади были. И машина была, но для рабочих перевозок при ресторане. На вилле жили Петя с женой и сыном, его мама с отчимом, сестры с мужьями и детьми. Виллу разбомбили в 1939 году, так мне запомнилось. Петр Константинович купил две двухкомнатные квартиры для мамы с отчимом и для сестры Валечки с мужем и сыном. Закитт с Игорем он оставил ресторан, при котором были три квартиры. В одной жила мама Закитт, в другой – Зинаида, в третьей – Игорь, который к тому времени женился. При Петре Константиновиче эти квартиры использовались как гостиничные номера. Шаляпин всегда останавливался у Пети в одной из них.

Петр Константинович собирался строить ресторан в Констанце, на берегу моря. Заказал проект архитектору Меднеку, но война все планы поменяла. Когда мы поженились, то Петя купил двухкомнатную квартиру для нас и однокомнатную для реквизита и рабочих встреч.

„Была ли машина?”

Петя был дальтоник и очень правопослушный дальтоник. Закон не нарушал. Поэтому ездил на велосипеде. Но когда в том была необходимость, заказывал машину. На концерты сборные мы ездили в артистическом автобусе.

„…Когда вы были уведомлены о смерти Вашего первого мужа?”