Читать книгу "Истина - Мелани Раабе"

– Что мы тут делаем, Филипп?

– В последние годы я особенно сильно ощущал свое одиночество, – заговорил он, не глядя на меня. – Иногда я тебя проклинал. Чаще всего я по тебе тосковал. По нам. По тому, как оно было прежде. Иногда я думал, мы могли бы вновь обрести то, что потеряли.

Неужели он из-за этого привез меня сюда?

– Я завидую нам, прежним.

Неужели он думает, что мы можем начать все снова?

– Но как же все непросто… – произнес он. – Только теперь я это понял.

– Ты об этом хотел мне сказать?

Филипп отрицательно покачал головой. Набрал побольше воздуху в легкие. И задал вопрос:

– Ты хорошо помнишь ту ночь?

Слишком хорошо, подумала я.

– Ты помнишь, как тот человек вдруг появился на дороге?

– Нет, – выдавила я из себя. – Как же мне помнить, когда я не смотрела на дорогу? Мы ведь в очередной раз поругались.

И едва не расплакалась.

– Я тоже не видел, как он возник перед нами, – сообщил Филипп.

Ну и что? Что все это значит? Мне невыносимо здесь находиться, прочь отсюда!

Филипп продолжал:

– Я тоже его не видел. Мы думали, что не видели его, так как он вышел на дорогу по этой вот тропе. Но это ошибка. Он не выходил из леса и не выбегал на дорогу. И по дороге он не шел нам навстречу. Он уже лежал там.

Я наморщила лоб.

– Что?!

– Когда мы его переехали, он уже был мертв.

Колени у меня подогнулись.

– Ты лжешь.

Филипп покачал головой.

– Норман К., 41 год, не женат. Незадолго до того потерял работу. В тот вечер, когда мы были в домике на озере, он покинул свою квартиру и пошел вот по этой дороге, видимо, намереваясь покончить жизнь самоубийством. Его сбила машина, он погиб. Водитель скрылся с места происшествия.

– Да, это была я!

– Нет! – воскликнул Филипп. – Не ты. Говорю же, когда ты на него наехала, он был уже мертв. Ты наехала на мертвое тело.

– И откуда тебе это известно?

– Мне попалась статья в газете, там говорилось, что водитель, скрывшийся с места происшествия, заявил об этом в полицию. Я никак не мог успокоиться при мысли о том, что мы в ту ночь не позвали на помощь и поддались обстоятельствам. Моя вина здесь не меньше твоей, как я постепенно осознал. Мы взяли да оставили этого несчастного лежать на дороге. С этим я не мог просто так смириться. И когда мне стало ясно, что речь идет о том самом человеке, о нашей жертве, я решил провести дополнительное расследование. И выяснилось, что водитель, который сбил и оставил лежать на дороге Нормана К., проезжал здесь за полчаса до нас, или даже больше. Через пару дней он явился в полицию. Однако наказания не понес, поскольку нашлись доказательства того, что по телу Нормана К. проехали несколько автомобилей…

Вся эта информация, все его слова будто летели в меня камнями. Филипп давно уже замолчал, а я так и стояла, не двигаясь с места. В полном шоке. Стояла и плакала.

– Но почему же ты раньше ничего мне не сказал? – заговорила я наконец.

– Я пытался… – Филипп вздохнул и беспомощно развел руками. – Пытался сказать раза два или три, но ты не желала ничего слышать про ночь, как ты выражалась. Я был в ярости. А потом подумал: нет, так нет. Ну и поживи еще несколько дней с сознанием того, что ты убила человека. Я хотел причинить тебе боль. Хотел наказать тебя. Хотел наказать и себя. Нельзя, неправильно было просто поехать дальше. Нельзя было не обратиться в полицию.

Я закрыла глаза.

– Ну, а потом я улетел в Южную Америку, – продолжал Филипп. В лесу что-то громко хрустнуло. – Я собирался тебе все это сообщить, – тут Филипп опустил глаза, – после моего возвращения.

Мне казалось, тело мое онемело полностью. Мы сидели в машине на пути домой, Филипп был за рулем, я в оцепенении глядела на дорогу.

Дорога. Молчание. Конус света от передних фар. Опушка леса, разные оттенки серого. Шум мотора. Тяжелые веки. Рассвет.

– А кто это – Винсент? – вдруг спросила я.

– Друг, – ответил Филипп. – Мой лучший друг в лагере.

Я кивнула.

Дорога. Молчание.

Про себя я подумала, что Винсента, может, нет в живых, но спрашивать ни о чем не стала. Пусть Винсент станет темой разговора в другую ночь.

– Почему ты настаивал на том, чтобы я не обращалась в полицию? Я просто опозорилась бы, да и все.

– Не хотелось привлекать внимание. В первую очередь в этом дело. Ну, и еще – а вдруг ты после стольких лет заявила бы о побеге с места аварии? Можешь себе представить, какая шумиха бы поднялась?

Это я приняла к сведению, но спросила другое:

– А два дня? Ты все время говорил про два дня.

Тут я наконец на него взглянула. Ответ прозвучал так:

– Мне сказали, что через два дня станет известно, было похищение организовано и оплачено в Германии, или нет.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в смысле этих слов.

– Значит, ты рассчитывал через два дня узнать, замешана ли я в этом деле.

Филипп кивнул.

Вопрос так и вертелся у меня на языке, но я сдержалась. Не хочу я знать, как поступил бы он, если бы ему сообщили, что я всему виной. Вместо этого я спросила:

– А почему мама называет тебя Зеленушкой?

Филипп вздохнул:

– Это долгая история. Расскажу как-нибудь в другой раз.

– Ты каждый раз так говоришь!

Он, криво усмехнувшись, произнес:

– Позволь и мне тебя кое о чем спросить.

– Ну, да…

– Мы сидели в саду, и ты вспоминала про свои выкидыши да про то, как идеально вел себя твой муж. Помнишь?

Я неуверенно кивнула.

– Но ведь все было по-другому, – продолжал Филипп. – Хотел бы я так себя вести, но – увы.

Вдалеке показался город.

– Почему ты так сказала?

Гамбург уже совсем близко.

– Потому что тебе так запомнилось?

Мы едем к себе домой.

– Или тебе просто хотелось, чтоб так оно все и было?

Вместе – после стольких лет.

– Или и то, и другое?

Я не ответила.

Мы едем дальше, молчим.

Встает солнце.

Незнакомец

Я готов к выступлению. Двигаюсь тихо, ни в коем случае не хотелось бы разбудить Зару. Мне надо уйти отсюда, надо побыть одному. Еще не знаю, куда направлю путь. Исчезну в людских толпах Токио? Найду уединение в канадских лесах? Стану в Таиланде смотреть на море? Второй ключ я положил на стол в кухне, где прошлой ночью мы сидели вдвоем с Зарой, стал искать бумагу для записки, в ящике нашел блокнот и карандаш. Сел за стол и осмотрелся. Замер, увидев детские рисунки Лео, прицепленные к дверце холодильника, и быстро отвел взгляд. Сколько времени потеряно, и нет никакой надежды его вернуть.