Читать книгу "Возвращение из ночи - Елена Свиридова"

И Наталья Белова в эту безумную ночь, поддавшись уговорам дочери и зову собственного сердца, приняла, наконец, предложение Мити стать его женой.

Через несколько дней она, все-таки, отправилась в свою командировку, но перед этим подала с Дмитрием Сергеевичем заявление в ЗАГС и обещала ему вернуться буквально через три дня. Маша за это время звонила уже несколько раз, и к великой ее радости никакого "наезда" со стороны матери не последовало. Правда, о поданном заявлении Наталья умолчала, но призналась, что это именно Дмитрий Сергеевич уговорил ее проявить лояльность по отношению к дочери, и она решила на этот раз последовать его совету.

— А моему совету ты еще не последовала? — ехидно спросила Маша.

— Знаешь, дорогая, у меня тоже есть своя голова на плечах, и далеко не самая худшая, — в тон ей ответила мать.

— Поздравляю, — засмеялась Маша.

— Кстати, могла бы и заехать.

— Понимаешь, мама, у меня совершенно нет свободного времени. Я позирую Роману для его новой картины, и еще готовлюсь в институт.

— В какой же, если не секрет? — спросила Наталья.

— Пока секрет. Когда поступлю, узнаешь. Пока. — и она повесила трубку, очень довольная тем, что сумела почти безболезненно утвердить свое положение подруги великого художника, а именно таковым Маша считала Ромку.

Прошел еще месяц, и совершенно неожиданно Маша поступила в театральное училище на актерско-режиссерское отделение, чем окончательно удивила не только родителей, но и всех окружающих. Одной из причин ее столь непредсказуемого поступка было то, что Ромка работал теперь в театре художником — декоратором, где быстро завоевал всеобщее признание и симпатию. Маша, проводя вместе с ним в театре почти все время, так увлеклась этим новым, неведомым ей прежде миром творчества, что просто уже не мыслила себе жизни без него. Внезапно раскрывшийся в ней талант оказался так убедителен, что она легко прошла все три тура и, как ни странно, не срезалась даже на общеобразовательных экзаменах. Видимо, все-таки, нудные занятия с репетиторами не пропали даром.

Анна до сих пор жила с Леонидом Беловым в чужой однокомнатной квартире, ездила с ним на старых потрепанных "жигулях" и полностью соглашалась с принципом, что с милым рай и в шалаше. Белов еще три месяца назад оформил развод со своей бывшей женой и был теперь совершенно свободен. Он почти все время проводил вместе с Анной, боясь расстаться с ней даже на час. Они были так счастливы вместе, что, казалось, ничто уже не сможет им помешать.

Леонид писал статью за статьей, их печатали в журналах, даже изредка переводили и издавали за рубежом. Зарабатывал он теперь совсем неплохо и даже стал подумывать, что надо начать откладывать на новую машину, а потом и на собственную квартиру. Правда, до этого, конечно, было еще далеко, но кто запрещает человеку немного помечтать... Недавно он начал работать над книгой, которую хотел потом предложить издательство. Но эту книгу он писал для души, потому что в ней он исследовал психологию творчества, а материалом для нее служили произведения Анны, беседы с ней, ее биография, ее сложная судьба...

Анна, собрав все свои сохранившиеся картины и написав много новых, готовилась к своей первой персональной выставке. Правда, выставка эта должна была проходить не в Центральном Доме Художника, а в скромном районном выставочном зале, но разве это имело значение? Главное, Леонид к этой выставке собирался закончить первый вариант своей книги...

Зловещая тень Германа Реброва, после самоубийства которого прошло чуть больше полугода, казалось, давно улетучилась из их памяти. И вдруг внезапно на ничего не подозревающую Анну обрушилось в виде наследства огромное состояние ее бывшего мужа...

На самом деле это не было такой уж неожиданностью, но Митя, все еще продолжавший частным образом заниматься наследственными делами покойного однокурсника, до последнего момента ни в чем не был уверен н потому никому ничего не рассказывал.

Как выяснилось из документов, которые самым тщательнейшим образом проверялись нотариусами и юристами, Герман владел не только загородным коттеджем, но еще двумя московскими квартирами. Ему также принадлежала небольшая вилла на Кипре, квартира в Брюсселе, пять дорогих автомобилей, и еще — несколько счетов в зарубежных банках. Правда, когда были подсчитаны все его долги и выплачены все налоги, денег в общей сложности осталось не больше миллиона долларов.

Никто больше не претендовал на это наследство, никто больше так и не объявился, у Германа Реброва не оказалось ни детей, ни близких родственников. Никакого завещания он также не оставил, и потому по закону все, что принадлежало ему, должно было теперь принадлежать его жене.

Вместе со своим другом адвокатом и знакомыми нотариусами Митя уже несколько месяцев вникал во все детали имущественных дел Реброва, и только тогда, когда все было перепроверено много раз, когда истек срок, в который могли объявиться другие наследники, они сочли возможным поделиться результатами проделанной работы с самой наследницей.

При упоминании об оставшейся сумме, а также при перечислении всего имущества своего бывшего мужа, которое было теперь ее имуществом, Анна настолько растерялась, что у нее, как говорят, поехала крыша. Еще вчера она была бедной художницей, влюбленной в бедного психолога, и вдруг на нее свалилось несметное богатство, о существовании которого она могла лишь догадываться, но уж никак не представляла его размеров.

— Ленечка, это какое-то безумие, я не знаю, что со всем этим делать, — сказала она Белову.

— Да делай что хочешь, — засмеялся он. — Только не надо сильно переживать по этому поводу! Мне, например, совершенно безразлично, бедная ты или богатая, главное, что ты есть у меня.

— Но нам было так хорошо, пока у меня всего этого не было. Да и не нужно мне вовсе этих сомнительных денег, домов, квартир... — сказала Анна, и лицо ее изменилось вдруг, словно какая-то тень легла на него.

— А мне кажется, это вполне справедливо, — рассуждал Белов, не замечая, что происходит с Анной. — В этой ситуации есть какой-то интересный парадокс. Он хотел избавиться от тебя, а вместо этого сделал тебя своей наследницей. Это как бы компенсация за то, что тебе пришлось пережить. Хотя, конечно, весь тот кошмар, в котором ты оказалась из-за него, нельзя искупить никакими деньгами. Знаешь, мне почему-то даже жалко его... Ведь человек, сотворивший столько зла, не может от этого не мучаться. Он потому и застрелился, что не мог выносить этих мучений, тайных угрызений совести... Ведь он умер, думая, что убил тебя. Он так и не узнал, что ты осталась жива... А теперь его неприкаянная душа, душа преступника и самоубийцы, скитается где-то и не может найти себе места ни на земле, ни на небе...

Нет, Анне совсем не было жалко Германа, но образ его скитающейся души, который так живо нарисовал ей Леонид, словно наяву возник перед ней и почему-то не давал ей покоя. Она долго не могла заснуть, а когда, наконец, тревожный сон сомкнул ее глаза, она увидела пустынную дорогу, окутанную туманом, которая словно сама двигалась в темноте. Или это кто-то стремительно бежал по ней в неизведанную пустоту?.. Вдоль дороги мелькали странные тени, то ли деревья клонились на ветру, то ли бесшумно бродили по лесу таинственные животные, совсем не похожие на обычных животных. Слышались шорохи, голоса, но чьи это были голоса? Испуганных птиц, или рыщущих в поисках добычи зверей? Или, может быть, это кричали люди, заблудившиеся в ночи? Ночь, окружавшая дорогу, мерцала редкими таинственными огнями, они то вспыхивали вдали, то исчезали, и снова возникали совсем в другом месте, далеко от дороги. в глубине ночного леса... Но это был не лес вовсе, а какое-то странное скопление топчущихся теней, огромных, длинных, и падающих не горизонтально, на землю, как падают обычные тени, а вертикально вверх... Лес блуждающих теней, дом с привидениями... Кажется, это были привидения, именно привидения, призраки ночного леса, ночной жизни, вечной ночи, которой нет конца... И в этой ночи раздавался чей-то мучительный крик, похожий на стон... Голос, печальный, страдающий, отчаянный взывал к кому-то, молил о чем-то... Но невозможно было разобрать, чего хочет этот измученный одинокий голос, о чем он просит, кого зовет на помощь...