Читать книгу "Потому что ты моя - Лиза Клейпас"

– Не завидую тому, кто встанет на моем пути, – заявил он и повлек Мадлен к двери.

Глава 14

Через месяц беременность Мадлен стала очевидной, и выходы в свет ей пришлось ограничить. Когда она отправлялась за покупками, кататься или гулять по парку, ее неизменно сопровождали двое слуг, которых Логан снабдил особыми наставлениями. Мадлен запрещалось переутомляться, появляться там, где, по мнению Логана, было небезопасно. Кроме того, она должна была как следует питаться.

– Терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с ребенком, – заявила Мадлен Логану как-то утром, сидя у туалетного столика. Она ничего не могла с собой поделать: потеря недавно обретенной свободы раздражала ее. Однажды узнав, что значит поступать так, как вздумается, и бывать, где ей заблагорассудится, Мадлен трудно было вести жизнь затворницы, приличествующую женщине в ее положении. – За что бы я ни взялась, вокруг меня собирается целая толпа слуг, жаждущих помочь, позаботиться обо мне или чем-нибудь меня накормить! – жаловалась она.

Вместо того чтобы воспринять слова жены иронически или небрежно, Логан внимательно выслушал ее.

– С тобой обращаются не как с ребенком, – возразил он, – а как с человеком, благополучие которого я ценю превыше всего.

– Мне кажется, что я попала в тюрьму, – мрачно возразила Мадлен, – Мне хочется вырваться отсюда, заняться чем-нибудь…

– Чем, например?

Мадлен вздохнула, взяла щетку и принялась старательно расчесывать распущенные волосы.

– После бала к нам ни разу не наведывались гости. У меня нет подруг, кроме Джулии, а она вечно занята в театре, как и ты. Мы получаем по дюжине приглашений каждый день, но не принимаем ни одного!

Нахмурившись, Логан смотрел в ее недовольное лицо, понимая, что именно этого он втайне и ожидал. Годы его отшельничества завершились. Будучи молодой и жизнерадостной женщиной, Мадлен желала блистать в обществе, иметь друзей, постигать вкус столичных развлечений.

– Понимаю… – произнес он, отняв у Мадлен щетку и отложив ее в сторону. Он присел рядом с Мадлен на корточки – так, что их лица оказались на одном уровне. – У меня нет ни малейшего желания держать тебя в золотой клетке, словно редкую птицу, дорогая. Я постараюсь чем-нибудь скрасить твою жизнь, его губы сложились в улыбку. – Надеюсь, на ночные развлечения ты не жалуешься.

– Да, – подтвердила Мадлен и вспыхнула, охотно подставляя губы для поцелуя.

Верный своему слову, Логан начал сопровождать Мадлен на выставки живописи, аукционы, званые обеды и музыкальные вечера. В театре «Друри-Лейн» и в Королевской опере они занимали лучшую ложу. К удовольствию Мадлен, они приняли несколько приглашений и побывали в поместьях неподалеку от столицы, где ей удалось познакомиться с другими молодыми женщинами, с которыми у нее было немало общего. Мадлен знала, что Логан не любит бывать в гостях, постоянно ощущая себя предметом всеобщего внимания, пересудов и любопытства. То, что ради жены он решил пожертвовать своим драгоценным уединением, и льстило Мадлен, и озадачивало ее.

Мадлен понимала, что многие женщины завидуют ее браку. Логан был обаятельным, умным, щедрым и галантным спутником в отличие от многих других мужей. Ей нравилось положение его жены, она наслаждалась обществом Логана, его чувством юмора и, разумеется, опытом в любовных утехах.

Но какими бы близкими и теплыми ни были их отношения, Мадлен сознавала, что они представляют собой лишь отдаленное подобие прежних. Логан никогда не смотрел на нее так, как в первую ночь, никогда не целовал ее с той же любовью и вожделением. Он сохранял между ними определенную дистанцию. Очевидно, он не решался полностью довериться Мадлен. Она пыталась скрыть свои чувства к мужу, понимая, что ее любовь ничего не изменит, как бы она ни старалась.

Как и предсказывала Джулия, вскоре к Мадлен вернулся аппетит, и она набрала прежний вес, а затем и прибавила несколько фунтов. Втайне она тревожилась о том, понравится ли Логану ее изменившаяся фигура, но ее сомнения быстро рассеялись.

– Отныне ты можешь спать здесь, – сказал Логап однажды вечером после того, как отнес Мадлен к себе в постель. Проведя ладонью по ее обнаженному бедру, он хрипло добавил:

– Это удобнее, чем посылать за тобой каждый раз, когда понадобится, или мчаться к тебе в спальню, если у тебя снова сведет ноги.

Пошевелившись в его объятиях, Мадлен сонно улыбнулась.

– Мне бы не хотелось мешать тебе. Я же знаю, ты любишь спать в одиночестве.

– Ты занимаешь не так уж много места, – возразил Логан, приложив ладонь к ее животу. По крайней мере пока.

Мадлен перевернулась на бок.

– Вскоре я буду занимать почти половину кровати. Жаль, что я такая коротышка! Женщины моего роста во время беременности выглядят, как утки.

Логан притянул ее к себе.

– Мадам, – нежно произнес он, щекоча губами ухо Мадлен, – каждую ночь я доказываю делом, как вы желанны для меня. Вряд ли у вас есть причины сомневаться в своей привлекательности.

– У вас появилось пристрастие к женщинам с большими животами? – скептически осведомилась Мадлен и почувствовала, как Логан улыбнулся.

– Только к одной женщине, – поправил он ее, поворачивая на спину. – Полагаю, вы ждете от меня новых доказательств – и немедленно.

В притворном смущении Мадлен отвернулась.

– Ну что ж, если вас не затруднит…

– Разумеется! – воскликнул он, приподнимаясь и приникая к ее губам.

Логан по-прежнему оставался для Мадлен непредсказуемым; иногда он был снисходителен к ней, иногда поддразнивал или проявлял сокрушительную холодность. Чаше всего после вечернего спектакля он спешил домой, но дома делал вид, что вовсе не торопился. Он так ловко скрывал свои чувства, что Мадлен терялась в догадках, не зная, любит ли он ее или относится к ней, как к забавному домашнему животному. Но бывали случаи, когда в ней пробуждалась надежда.

Три дня в неделю Мадлен позировала для портрета, заказанного Логаном. Мистер Орсини оказался талантливым художником и любезным кавалером, чуждым вспышек темперамента, которых Мадлен ждала от представителя богемы.

– Ваша жена – редкостная красавица, – сообщил Орсини Логану, когда тот однажды явился узнать, как продвигается дело,

– Мистер Орсини! – воскликнула Мадлен, не меняя позы. – Напрасно вы льстите мне!

– И кроме того, она обладает поразительным качеством, – продолжал художник. – В ней чувственность смешивается с нравственной чистотой. Это колдунья, женщина-ребенок.

Не привыкшая к столь изысканным комплиментам, Мадлен смущенно потупилась.

– Да, – негромко подтвердил Логан, – именно это я и разглядел в ней.

Случалось, Мадлен днем бывала в «Столичном театре», присутствовала на репетициях и даже подсказывала актерам реплики. Логан не возражал. В сущности, этим он откровенно признавался, что близость Мадлен вселяет в него уверенность.