Читать книгу "Жизнь на грани - Антон Задорожный"

Минут через сорок она появилась перед его глазами.

– Как вас зовут? – кинулся мужчина к девушке в ноги, в то время как та поднималась по лестнице, да еще и с продуктами в руках – лифт-то сломан.

– Слышь, дядя, иди-ка отсюда лесом, – грубо ответила она. – Не смотри, что я девушка.

– Постойте, я вас знаю.

– Ничего страшного. Я вот тебя впервые вижу.

Девушка подошла к двери, и тут все сомнения вылетели в трубу – это была Алиса.

– Алиса, это ты? – спросил Костя.

– Ну я. А вы-то, простите, чьих будете?

– Погоди, погоди, а как насчет самоубийства? Просто ответь, пожалуйста.

– Друг дорогой, – обратилась она к нему не то снисходительно, не то иронично, – самоубийство – это трусость. Мне некогда себя жалеть, потому что я знаю, для чего живу.

– И для чего же? – спросил он Алису, как только нашел в себе силы прийти в себя.

– Ну если не вдаваясь в подробности, то в свое время я немало настрадалась, и это страдание…

«Сделало из тебя мужика?» – подумал вдруг Костя и чуть не засмеялся. Шутка была что надо, но вслух он ее не озвучил, постеснялся. Он понимал, что его остроумие – лишь реакция на шок: не каждый раз сталкиваешься с потусторонними вещами, альтернативной реальностью и прочими необъяснимыми явлениями. Юмор делает жизнь легче, а мир – добрее, именно поэтому он и выступает как одна из психологических защит.

– …многому меня научило, – продолжила Алиса. – Это глупо – обсуждать все это с незнакомцем перед собственной дверью. Поэтому пошли внутрь.

«Да, на нее прежнюю это и правда непохоже», – отметил про себя Костя и, поблагодарив хозяйку, вошел в квартиру. Он взял у девушки пакеты с продуктами, пока она закрывала за ними дверь.

В коридоре его ожидал новый сюрприз: девочка лет шести с радостью кинулась встречать мамочку.

– Привет, золотце мое. Я пришла. У тебя все хорошо? – спросила Алиса, погладив дочку по голове.

Девочка молча закивала головой, а потом спросила, что это за дядя с пакетами, показывая на Костю.

Костя и Алиса переглянулись. Поняв, что он потерял дар речи, Алиса ответила:

– Этот дядя говорит, что мы знакомы, хотя я его совсем не помню. Поиграешь в комнате, пока мы с ним попьем чай, хорошо?

Ребенок с улыбкой согласился и был таков.

Раздевшись, Алиса и ее старый новый друг прошли с продуктами на кухню. Через какое-то время Костя расслабился, и они стали нормально общаться, сидя за чаем.

– А, ну так вот. Я тебе говорила про страдания. Ничего особенного не произошло, казалось бы… – начала она издалека и почему-то задумчиво. – Я росла без родителей и воспитывалась бабушкой. Если бы не она, то я бы и не знала, что такое быть доброй и как это – быть любимым ребенком. Денег у нас было мало, и поэтому ходила я по школе как оборванка, мало с кем общалась. Мне это было не нужно. Поступила на бюджет в универ, а дальше с горем пополам начала наверстывать упущенное и познакомилась с Витей.

– А Витя, это? Папа… – начал догадываться Костя.

– Да, папа Катьки.

– И где он?

– Умер от меланомы, – спокойно и грустно произнесла Алиса.

– Вот херня…

– Не выражайся, доча у меня ушастая. У Вити была ксеродерма пигмента.

– То есть?

– Это значит: «на роду написано».

Дальше Костя по большей части молчал и слушал. Отвечал только, если Алиса интересовалась чем-либо из его жизни.

Девушка рассказала, как они с Витей познакомились, как она ему доверилась и как много он дал ей понять за те семь лет, что они были вместе:

– Он был для меня примером и всегда им останется. Как муж, друг и просто хороший парень. Он всегда разбирался сам, если кто-то на него наедет, всегда сам рвался заработать денег. Такой, знаешь, реалистичный оптимизм. В нем это сквозило. Он верил в Бога, и, когда рак начал ухудшаться, он сказал, что «умереть не страшно, если жил хорошо. У меня есть вы, и хотя каждый наш день может стать последним, есть что-то кроме. Кроме вот этой больничной койки, палаты, болезни, меня и тебя». Я никогда не верила в Бога – надеялась на себя и в принципе была разочарована в жизни. До того, как с ним познакомилась. А потом Витя все изменил. Я не верила, а он верил. Но без фанатизма. Его вера была настоящей, без понтов и показухи. Она делала его тем, кого я любила. И поэтому я не мешала ему верить. Ну и вот, когда он все это мне выдал, лежа в палате… Это было за несколько дней до его смерти. Я сказала, что не понимаю, о чем он, и спросила, чего же здесь не хватает. На что он мне ответил, что, «верю я в Провидение или нет – не важно. Жизнь – это как мозаика. Она абсурдна и сложна, пока не начнешь пытаться ее собрать. А когда видишь всю картину – недостающее встает на свои места. Надо только найти этот упавший на пол, потерянный фрагмент», – процитировала его Алиса и глотнула чаю. – И тогда до меня дошло. После этих слов я перестала плакать и волноваться (как бы это ни звучало) и просто была с ним столько, сколько могла. Рак нам не помеха.

– Да, я понял, о чем ты, – кивнул головой Костя, нисколько не сомневаясь в искренности Алисы. Ему не показалось странным, что она сказала: «рак нам не помеха», как будто Витя до сих пор жив-здоров и просто задерживается на работе, а не умер от рака. Он жил в ее сердце. Костя был рад, что Алиса была счастлива в недолгом браке со своим мужем. Он с грустью понял, что лучше ей не знать о ее альтернативной жизни. Той жизни, в которой у нее не могло быть ангельского вида доченьки. Жизни, в которой она была лишь замученной неурядицами добродушно любящей Костю девушкой с открытым людям сердцем.

– Рада, что до тебя дошло. Так что, когда кто-то говорит мне хоть что-то про самоубийство, я или косо на него смотрю, или в лицо плюю.

– Спасибо за рассказ.

– Да не за что. А у тебя что произошло? Ты так молодо выглядишь, а уже седой.

– Если кратко, – начал Костя, – то я идиот. Мне не понравилось, что жена не хотела, чтобы я ей изменял, потому что я был свободолюбивым, и в итоге мы разошлись. А если честно, то я был не свободолюбивым, а безответственным. Недавно вернулся из Лондона. И там… – Костя на мгновение смолк, но это мгновение казалось для него длиннее вечности. – …со мной произошли всякие необъяснимые вещи, после которых я понял, что не всемогущ, не всесилен, смертен и что Бог существует. Хотя я его и не видел.

– А я-то тут при чем? – Новая Алиса смотрела на него так, что он понял – от ответа ему не отвертеться.

– А ты… Извини за подробности, но раз ты спросила, то… ты была моей любовницей, – сказал Костя смущенно и испуганно, ожидая удара кулаком в лицо от этой, казалось бы, хрупкой девушки. Но она просто ахнула. Она ждала продолжения.

– Думаешь, чего я приперся. Квартира почти не изменилась. Выглядишь ты менее ранимой, более самостоятельной и все такой же красивой. Ну чего смотришь? Не веришь – могу уйти, а ты пока звони в дурдом, – сказал он ей вызывающе, ибо теперь не он, а она оцепенела.