Читать книгу "Внебрачная дочь продюсера - Анна и Сергей Литвиновы"

– Аудиозапись. Ее сделал на свой мобильный телефон ваш младший сын, который прятался в тот момент в дальней комнате. На ней – диалог между вашим супругом и Куприяновой.

– Кто вам дал эту запись? – требовательно поинтересовалась вдова. – Ваня?

– Нет, – детектив сделал отстраняющий жест. – Мы нашли ее после того, как ваш сын был, м-м… – он замялся, подбирая слова, – словом, умер, в его квартире на улице Юных Ленинцев.

Леся многое могла бы добавить по поводу той записи. И про предсмертный вздох Ивана Брагина, прошептавшего «кар …», и про свою сумасшедшую догадку, что речь идет – причем одновременно! – и о сим-карте телефона, и о географической карте , служащей в квартире занавеской. И о том, что только спутанное героином сознание могло сопрячь одну карту с другой… Леся могла бы рассказать и о том, как они с Ником за пять минут до ее ареста нашли симку , и о том, что карта стала одним из решающих аргументов в руках Кривошеева, когда тот добивался Лесиного освобождения…

Девушка могла бы также высказать собственное мнение о том, зачем наркоман Ванечка вообще стал записывать разговор: он-то собирался получить компромат на своего отца, чтобы потом его шантажировать и вымогать деньги. Однако нечаянно для него случилось, что на карту оказалось записано убийство, и теперь эта запись стала едва ли не единственной уликой… Но ничего подобного Леся, конечно, вдове не рассказала…

Разговор продолжил Кривошеев.

– Запись начинается с полуслова, – предуведомил он. – Качество ее паршивое. Эксперты по моей просьбе (и, разумеется, за большие деньги) отфильтровали диалог вашего супруга и Куприяновой от уличных шумов, грохота воды из ванной и, главное, от звука телевизора.

Сыщик достал свой мобильник.

– Здесь копия записи, – пояснил он, – оригинал находится у следователя, он приобщен к делу. Хотите послушать?

Лицо вдова закаменело.

– Хочу, – хрипло проговорила она.

Кривошеев включил телефон на воспроизведение.

Раздался громкий голос Брагина:

– …узнать тебя о-очень мудрено. – Продюсер усмехнулся. – Ты, Ленка, потолстела и подурнела.

– А ты, Брагин, не изменился.

Этот голос Леся никогда не забудет. Он принадлежал консьержке Куприяновой.

В аппарате прозвучал самодовольный смех Ивана Арнольдовича.

– Да, – продолжала консьержка, – ты остался все тем же ничтожеством.

Смех Брагина оборвался.

– Заткнись, гнида, – презрительно бросил он. – Тебе бы лучше помолчать, жалкое ты создание. Двадцать лет назад ты, помнится, хотела покорить весь мир – а теперь консьержкой служишь?

– Все благодаря тебе. Какой же ты подонок!

Стало слышно, как Брагин ухмыляется.

– Победитель получает все. Лузер становится жалким. Давай, Ленка, убирайся из моей квартиры. Я здесь принимаю другую женщину – красивую и молодую, в отличие от тебя.

«Он ее по-настоящему провоцировал!» – пронеслось в голове у Леси. Она не то что оправдывала убийцу, но понимала последовавшую затем вспышку гнева. Девушка бросила взгляд на вдову. Лицо той побледнело еще больше. Казалось, она вот-вот грохнется в обморок. И только Ник сидел, сохраняя одновременно и сочувственный, и победительный вид.

А в телефоне продолжали объясняться бывшие любовники.

Куприянова:

– Ты очень вовремя уехал тогда из Москвы, негодяй.

Брагин (усмехаясь):

– А то что?

– Я бы убила тебя. Раздавила, как мокрицу.

– Ой, как страшно. Ты – ничтожество. Я тебя использовал и бросил, и нужна ты мне была только для того, чтобы подобраться к Сашке и укусить его побольней. Я даже не любил тебя нисколько, и в постели ты полный ноль. Даже моя жена и то лучше.

Звучит женский полузадушенный вопль:

– Ах ты, мерзавец!

Затем раздается легкий звон – видимо, из подставки вынимается каминная кочерга.

И голос Брагина, он все-таки слегка испуган:

– Э, э, полегче!..

И это последние его слова. Слышен удар, потом мужской вскрик, а затем еще один удар и шум падающего тела. А где-то на заднем плане звучат взрывы хохота в телевизоре и плеск текущей в ванной воды…

Ник выключил диктофон.

– Вот так, – удовлетворенно заявил бесчувственный сыщик. – Убийцей оказалась консьержка. Кто бы мог подумать – если бы о том не догадалась моя помощница?

Но Вера Петровна, казалось, не слышала Кривошеева. Губы у нее затряслись. Она прошептала: «Извините» – и вскочила с места. Подбежала к другому столику, побольше, из разных пузырьков и облаток высыпала себе в ладонь горсть разномастных таблеток, судорожно запила их водой. Леся отвела от нее взор – слишком уж рвущее душу зрелище представляла собой бедная женщина. Чтобы отвлечься, девушка стала думать о том, как сумела раскрыть преступление, – а ведь вряд ли кто-нибудь будет спорить, даже Ник, что убийства в семье Брагиных раскрыла именно она.

Первое, очень смутное подозрение на консьержку закралось в Лесину голову после того, как Леся опросила ее в минувшую среду. Тогда ей показалось, что Куприянова почему-то не рассказала операм, что продюсер в субботу входил в подъезд вместе с Лесей. Консьержка как-то поплыла в ответ на ее вопрос, составляли или нет менты фоторобот девушки, которая в ту ночь поднималась в квартиру убитого… А когда Кривошеев в своем офисе в пятницу, наутро после пожара, подтвердил, что менты Лесю пока не подозревают и не разыскивают, ее подозрения превратились в уверенность. Если консьержка не виновата, зачем ей понадобилось врать следствию, что Брагин вернулся в тот вечер домой в одиночестве? Почему она не подставила под обвинение в убийстве Лесю, которая поднялась в квартиру вместе с ним? Возможно, изначально именно так она и собиралась сделать. Вернее, у Куприяновой даже имелись на выбор два козла отпущения: Леся и наркоман Ваня…

…Вера Петровна слегка успокоилась. Во всяком случае, губы ее больше не дрожали. Она вернулась к столику, за которым сидели оба детектива, присела и спросила ровным тоном (однако чувствовалось, что внешнее спокойствие дается вдове напряжением всех душевных сил):

– Что было дальше?

Кривошеев переглянулся с Лесей, словно отдавая должное недюжинной выдержке Брагиной.

– Естественно, – сказал он, обращаясь к вдове, – убийца постаралась скрыть свое присутствие в квартире продюсера. Вытерла везде, а главное – на орудии убийства, свои отпечатки. Однако небольшая оплошность перевернула всю ситуацию и поставила ее на грань разоблачения. Когда Куприянова выходила из квартиры вашего супруга, она обронила в прихожей ключи от будки и туалета для консьержей… Она обнаружила потерю, только когда вернулась на первый этаж… Но возвращаться в квартиру уже было рискованно… В это время из ванной вышла моя помощница… Она увидела труп продюсера. После чего оделась и тоже, в свою очередь, стерла отпечатки…