Читать книгу "Я живу в этом теле - Юрий Никитин"

В комнате разглагольствовали громко, я прошелся по кухне,приподнимая салфетки, влажные полотенца на батарее, горшки с цветами, тарелки.Еще один крупный и пять штук поменьше, недавно перелинявших, нежнотелых,сочных, десертных.

Вернулся в комнату с приятно потяжелевшим спичечным коробкомво внутреннем кармане. Астролог спросил, едва увидев меня:

– Егор, а как вы оцениваете такие грандиозныевозможности?

– Какие? – не понял я. – Чайник сейчасзакипит, у вас напор газа сильнее, чем в нашем районе.

– Ну, что наш организм является отражением вселенскихпроцессов? Что даже ярчайшие звезды соответствуют точкам с повышенной температуройна поверхности наших тел…

– Тогда уж Вселенная соответствует нам, – сказал ярассеянно, прислушиваясь к только мне слышимым скребущимся звукам в спичечномкоробке.

Он на миг отшатнулся, потом глаза блеснули демоническойгордыней:

– Вы правы… Как вы правы!.. Это еще вопрос: человек лисоответствует вселенским чертежам, или же сама Вселенная строилась по чертежамчеловеческого тела, которому надлежит… надлежит…

– Надлежит, – согласился я твердо. – Простонадлежит! Не надо уточнений, что неизбежно сузят…

– Да-да, сузят! Вы правы, вы пронзительно, я бы сказал,правы!

Он воодушевился, размахивал короткими белыми ручками,взъерошенный и нескладный, счастливый по самые… по самые, что Вселеннаякопирует его всего с потрохами. Ко мне на миг заглянула горькая мысль, что дажеесли это в самом деле так, то что с того: все умрет, но в кармане заскреблось,в душе сразу потеплело, я покивал:

– Да, конечно… Поэтому вы и связываете судьбу человекас отдельными звездами?

Он потряс головой:

– Нет, нет и еще раз нет! Не со звездами, а с целымкомплексом обстоятельств, когда совокупность, так сказать, всех данных, в томчисле еще кто в какое время родился: утром или вечером, какой домен в это времявластвовал, и какие сферы в этот миг наложились друг на друга… все это иопределяет судьбу человека! И дает возможность предсказать его жизнь спредельной точностью!

С кухни донесся свисток. Я, извинившись, метнулся к плите,разлил кипяток по приготовленным чашкам, по ложке сухого чайного листа вкаждую, здесь все интеллектуалы, должны употреблять крепкий, бутерброды начужой кухне все-таки пусть готовят женщины. Руки проделывали привычныедвижения, все просто, понятно, заученно, вот так бы и идти по жизни… как идетабсолютное большинство, не задумываться над тем, Что Нас Ждет, когда вот прямосейчас руки ослабели, могу не удержать чашку с горячим чаем…

Чтобы уберечься от обморока, заставил себя прислушаться кразговору из малой комнаты. Там мужик, лицо которого знакомо, а зовут, каквыяснилось, Володей Крестьяниновым, завел спор с другим, Сергеем Зайковым,существовал ли в реальности король Артур или же его придумали барды. Мои рукивздрагивали, во рту ставший привычным привкус горечи. Эти двое, как и всяпланета этих разумоносителей, не понимают, что весь тот мир, все те древниевека – уже сказка для нас, живущих в мире небоскребов, компов, Интернета,мгновенной передачи данных.

Не только древний мир Месопотамии, бриттов или КиевскойРуси, но и вчерашние события Второй мировой, когда люди не знали холодильников,телевизоров, сексуальных свобод, – все это относится к туманному прошлому,нереальному и почти сказочному, потому что сейчас мир совсем-совсем другой.

Мир другой! Он настолько другой, качественно более высокий,что в нем наконец-то появился я.

Девицы наконец оторвались от интеллектуального трепа,явились за чашками, одна провозгласила:

– Ребята! Не будем отступать от традиций. Все самоеинтересное – на кухне!

Бестолково рассаживались, кто-то устроился даже на кухоннойтумбе, но поместились все. Некоторое время так же тыкались ложками в однусахарницу, то мешая друг другу, то излишне деликатничая, я чувствовал, что заэтим расслаблением что-то произойдет, чересчур много крови собралось не вголовах, как на кухнях интеллектуалов, не в гениталиях, как на кухнях…большинства разумоносителей, а в том месте, что заумно называют то аурой, тосакрой, то еще чем…

Аркаша, астролог, внезапно обвел всех трезвым и вроде быдаже смущенным взглядом.

– Ребята, – и голос был у него какой-то не свой,непривычно смущенный, – кто-нибудь из вас испытывал когда-нибудь в жизни…такое чувство… Нет, об этом надо говорить только стоя. – Он поднялся ипродолжал уже с чашкой в руке: – Такое чувство, что вы родились недаром…Что призваны что-то свершить… что есть какое-то предназначение… Высшее предначертание…

Я молчал, замерев, пораженный как громом. Неужели не яодин-единственный на всем белом свете? Есть еще кто-то?

Рядом завозился Володька Крестьянинов, бросил с усмешечкой:

– Какое такое предначертание?.. Моепредначертание – выпить этот чай, а потом сбегать за пивом!

А я, чувствуя неловкость минуты, сказал, отводя глаза:

– Кто-то сказал, что многие мечтают закончить жизнь какБайрон, а умирают простыми бухгалтерами в затхлой коммуналке.

Аркаша обвел нас тоскливым взглядом, в котором разгоралосьвысокомерие, зря открылся перед тупыми свиньями, пожал плечами и сел. Если этотдурак-астролог чувствует такое, подумал я смятенно, то неужели так совпало, чтодвое сошлись на всем белом свете так близко? Не один здесь, другой в Австралииили Океании, а тоже рядом…. Или в Австралии тоже есть такой? А то и не один? Ине только в Австралии?

Крестьянинов неспешно отхлебывал чай. Я вдруг вспомнил, скакой поспешностью он ответил, как громче обычного звучал голос. Неужто и этотбабник и алкаш что-то чувствует подобное?

Нет, быть такого не может. У них что-то другое. Может быть,простое честолюбие разумоносителей. Жажда карьерки, успеха, что, в своюочередь, позволит иметь больше власти, а значит – баб.

Сережа, который Зайков, посмотрел на часы, с сожалениемразвел руками:

– Увы, мне надо бежать. Пора купать ребенка.

– А твоя Иринка на что? – удивился Крестьянинов.

– Она не умеет, – ответил Сережа гордо. После егоухода довольно быстро собрались Мухортов, что вообще-то не проронил ни слова, итакая же молчаливая девица. Мне показалось, что после выступления астролога всекак-то завяли, говорили натужно, а взгляды прятали.

На обратном пути Маринка внезапно потащила к гостеприимнораскрытой двери магазина. Ступеньки мраморные, по обе стороны золотые доски сназванием фирмы, везде блеск, богатство, я мимо таких магазинов проходил какмимо банков, где простому потребителю делать нечего.

Еще с порога я вошел в облако странных запахов. В карманепротестующе заскреблось: похищенные тараканы не одобрили изысканных ароматов.Когда очутились в огромном салоне, где могли бы размещаться самолеты, Маринка,тихо повизгивая от возбуждения, потащила к прилавку: