Читать книгу "Маленький скандал - Мэг Кэбот"

Она понимала, что он прав, и то, что он сейчас делает, едва ли неприличнее того, чем они занимались прошлой ночью. И все же ее скромность — то, что от нее осталось, — восстала.

— Вы просто не смеете! — взвизгнула она, но, в следующее мгновение сообразив, что у нее это получилось достаточно громко, чтобы их услышали в зале внизу, а может, и на всем нижнем этаже, понизила голос: — Вы просто не смеете… вот так снимать с меня ботинки.

— Конечно, смею, — до умопомрачения резонно сказал он.

— Нет, не смеете! — настаивала она. — И вы не смеете говорить людям, что мы женаты, когда прекрасно знаете, что это вовсе не так!

Он спросил довольно спокойно:

— А что, по-твоему, я должен был сказать, Кейт?

— Разве это единственная гостиница в Гретна-Грин? Разве мы не могли найти другую, где были бы свободны две комнаты?

— Глубокой ночью? В такую погоду? И в это время года, когда в разгаре сезон охоты? — Он насмешливо посмотрел на нее. — Кроме того, какой в этом смысл? Ты ведь знаешь, что мы все равно в конце концов будем вместе.

Она набрала в грудь воздуха, чтобы прошипеть:

— Берк, прошлая ночь была…

— …ошибкой. — Он снова занялся ее мокрыми шнурками. — Да, да, я знаю. Это утро — тоже. Ты уже достаточно ясно выразила свои чувства по этому поводу. Поверни немного ногу, дорогая.

— И еще! — вскинулась она. — Не смей называть меня «дорогая». Я тебе не дорогая. — Он стащил с нее левый ботинок. Теперь его пальцы двигались под платьем вверх по ноге, и Кейт немедленно поджала ее.

— Что это ты делаешь? — выдохнула она.

Берк удивленно взглянул на нее.

— Снимаю чулок, — пожал он плечами, крепко держа ее за лодыжку. — Он промок насквозь.

Он прав, чулок действительно мокрый. А наклоняться, чтобы снять его самой, когда корсет впивается в тело, а кринолин задирается вверх, занятие не из приятных. Она так устала… А его пальцы такие теплые…

Что же она ему говорила? Ах да. Она напомнила ему — и себе, — как бессмысленно мечтать о том, что они однажды будут счастливы вместе.

— Я тебе не дорогая! — повторила она, пока он занимался чулком, который был пристегнут к отвороту ее панталон. — Я бывшая компаньонка твоей дочери, которую ты совратил, и…

— Я тебя не совращал, — перебил ее Берк, теперь его внимание было приковано к пуговицам, которые находились глубоко под платьем и кринолином, на уровне колен. — Это ты совратила меня.

Вместе с теплом огня Кейт ощущала на своих бедрах тепло дыхания Берка. Это было очень необычное ощущение, несмотря на то что была еще ткань панталон, которая служила щитом от тепла огня и тепла его дыхания.

И хоть это несколько отвлекало Кейт, она продолжала говорить, немного излишне напыщенно для женщины, у которой между ног находилась голова ее любовника.

— Если ты забыл, то напомню, что я была девственницей. А девственницы не могут никого совратить.

— Какая девственница, — хмыкнул он, успешно справившись с пуговицами и теперь аккуратно стягивая с нее чулок, а его пальцы едва касались гладкой белой кожи на ее ноге, — носится по дому среди ночи в неглиже?

— Ты хочешь сказать, что я не была девственницей?

— Нет. — Берк наконец снял чулок и отложил его в сторону. — Я просто говорю, что тому, кто бережет свою невинность так ревностно, как, я понимаю, ты ее берегла, — тому следует выбирать ночную рубашку несколько менее… возбуждающего фасона.

Он поставил ее левую ногу, теперь уже обнаженную, на подушку кресла, а потом взялся за правую.

— Ничего более нелепого, — возмутилась Кейт, — я не слышала никогда в жизни!

— Личность, которая завлекает других, — назидательно проговорил Берк, развязывая шнурки на правом ботинке гораздо быстрее, чем на левом, когда он приобрел опыт в расшнуровывании дамских ботинок, — в греховные деяния, пуская в ход свое сладострастие, совершает, по определению, действие совращения. Это делает вас, мисс Мейхью, виновной стороной. А ты виновата, между прочим, не только в совращении меня, но и в том, что жестоко бросила меня на следующий же день.

— Только, — объявила она, — потому, что ты хотел сделать меня своей содержанкой.

— А позже, — продолжал он, словно не слыша ее слов, — когда я сделал тебе предложение, то снова был холодно отвергнут.

— Ты предложил мне выйти за тебя замуж, лишь узнав, что моя семья раньше имела кое-какие деньги и собственность.

— Не хочу тебя обидеть, Кейт, — он поднял ее юбку и принялся заниматься правым чулком, быстро справившись с ботинком, — но хотя я уверен, что ты очень любила своего отца и он наверняка был джентльменом, он умер при довольно странных обстоятельствах…

— Это неправда! — оскорбленно воскликнула Кейт. — Мало ли что говорят о нем. Это неправда.

— …и все же, зная довольно много об этих обстоятельствах, я тем не менее хочу на тебе жениться. Ну и как ты это объяснишь?

— Невменяемостью? — предположила она, пожав плечами.

Но ей стало трудно говорить, потому что его пальцы снова были на ней. Она чувствовала, как они дотрагиваются до внутренней поверхности ее ноги. Это ощущение, гораздо более сильное, чем от тепла камина, привело к тому, что она забыла, о чем они только что спорили — и вообще спорили ли они о чем-то.

— У меня хватило ума на то, чтобы добраться до Шотландии в кратчайшее время, не так ли? — сказал Берк.

— Только, — заявила Кейт, — из страха, что твою дочь ожидает такая же судьба, как и меня.

— Вовсе нет. — Берк осторожно стягивал чулок с ее прекрасно очерченной икры. — Если бы я думал, что Дэниел Крэйвен любит Изабель хотя бы вполовину так, как я люблю тебя, я не стал бы противиться их союзу.

Вдруг ей стало ужасно трудно говорить. Она откашлялась.

— Это, — начала она и вынуждена была снова откашливаться. — Это…

— Это правда. — Берк провел рукой по коже, которую он только что освободил от чулка. — Ты знаешь, что это правда.

— Ничего я не знаю. — Теперь у нее было еще больше проблем с речью. — Я не могу…

А затем слова и вовсе застряли у нее в горле, когда он дотронулся губами до того места, где только что была его рука. Кейт тут же напряглась, стоило ей почувствовать на шелковистой коже внутренней стороны бедра его колючую щеку после бесконечно нежного прикосновения губ и языка, который едва коснулся ее, но обжег, словно раскаленный металл.

Кейт подняла руку. Она не знала, что собирается делать: остановить его или потребовать, чтобы он продолжал. Но когда ее пальцы коснулись его густых черных волос, они сами по себе сжались и притянули его голову к ней, вместо того чтобы оттолкнуть. И она его не оттолкнула.

— Берк, — произнесла она, но имя прозвучало как-то смешно, словно это было не слово, а просто судорожный вздох.