Читать книгу "Смертельные послания - Джон Г. Мэтьюз"

Он счел необходимым сделать во время беседы с Джеймсоном перерыв на чашечку кофе, прежде чем сообщить ему весьма неприятное известие о том, что его алиби не подтвердилось. Детектив поступил так не только потому, что такое сообщение, сделанное без всякой паузы, могло бы показаться проявлением бесчувствия и неделикатности, но и из-за того, что ему было нужно, чтобы во время второй части беседы Джон Уэлан вел протокол.

Услышав о том, что сказал Лин полицейским, Финли схватился за голову:

– О Господи!

Правда, он довольно быстро пришел в себя и представил Джозефу и Джону правдоподобное объяснение:

– Я совсем забыл. Мне очень не хотелось, чтобы меня видели там – все-таки моя фотография публиковалась в газетах в связи с делом Потрошителя – или знали, что я там бываю. Поэтому я сказал Лину, чтобы он категорически отрицал, если его кто-нибудь спросит, бывал ли я у него.

Ардженти подумал, что с учетом прошлого Джеймсона этого можно было бы ожидать: он должен был владеть искусством «импровизированных» объяснений. Но когда он озвучил эту свою мысль, его бывший напарник энергично затряс головой:

– Тогда зачем мне нужно было посылать вас туда, если я знал, что мое алиби не найдет подтверждения?

На этот вопрос у Джозефа не было готового ответа, и они вернулись на исходную позицию: Джеймсон – загадка, тайна. Все же убийца он или нет?

Ход его мыслей прервал голос Джона Уэлана:

– Приплыли.

Детектив поднял голову и увидел, что паром уже миновал выполненный в готическом стиле маяк и приближается к пристани.

Теперь нужно было отбросить в сторону все мысли и заняться судьбой Лоуренса, невинно пострадавшего из-за выдвинутых против Джеймсона обвинений. По иронии судьбы, если Финли осудят, ему придется провести несколько месяцев в ожидании виселицы в тюрьме Блэкуэлл Айленд – всего в нескольких сотнях ярдов от больницы, где находится его друг Биделл.

– Вы поедете повидаться с Лоуренсом? – спросил Джеймсон у Ардженти в конце беседы. – Скажите ему, что все будет в порядке.

– Да… конечно.

Джозеф запнулся, произнося эти слова, так как ему стало не по себе, когда англичанин схватил его за руку. Это был первый физический контакт между ними.

– Благодарю вас, – с чувством произнес Фин– ли. – Спасибо.

– Следует ли обратить внимание на какие-либо определенные признаки в поведении Лоуренса? Какие-нибудь тревожные сигналы? – спросил детектив.

– Да, – кивнул Джеймсон. – Любое повторяющееся движение. Покачивание взад и вперед или притопывание ногой. Однажды я застал его чистящим серебряный чайник, и он никак не хотел остановиться. Опасность заключается в том, что это может привести к приступу, который, в свою очередь, способен вызвать повреждение мозга. Поэтому необходимо как можно быстрее отвлечь его от таких занятий.

– Я попрошу медсестру или санитаров присматривать за ним. Будем надеяться, что надолго он там не задержится, – пообещал детектив.

– Да, будем надеяться. И еще раз спасибо вам, Джозеф. Попытайтесь спасти, по крайней мере, одного из нас – того, кто не безумен.

Но теперь, когда до их с Джоном слуха уже доносились причитания и плач обитателей Блэкуэлл Айленд, его угнетала мысль не о последних словах Джеймсона, а о том, что ему предстоит говорить неправду.

Детектив знал: уверяя Лоуренса в том, что все кончится хорошо, как было ему обещано, он стоически закроет глаза на суровую реальность, о которой не нашел в себе смелости сказать Финли. Он не скажет, что улики против него неопровержимы и ничто, кроме разве что чуда, не может спасти его от виселицы.

Заместитель главного врача по фамилии Перигри был среди тех, кто доставил Биделла в больницу днем ранее. Коренастый, неприметный человек с бесцветными волосами и аккуратно постриженными усами, он быстро затерялся и стал невидимым среди восьмидесяти бормочущих и плачущих пациентов отделения, где содержался Лоуренс.

Вскоре главврач появился в противоположном конце коридора в сопровождении старшей сестры отделения и детектива.

Стоявший рядом с дверью мужчина, похожий на Распутина – черные всклокоченные волосы и борода, казалось, проявлял к ним особый интерес. Когда он приблизился к ним, Уэлан предъявил ему значок детектива, преграждая тем самым путь. Мужчина с любопытством взглянул на значок, наклонился, понюхал его, а затем лизнул.

Полицейский отпрянул назад и убрал значок. После нескольких резких слов и взмахов руки со стороны старшей сестры бородач удалился с вызывающей ухмылкой на лице.

«Добро пожаловать на Блэкуэлл Айленд». Перигри позволил себе сухо улыбнуться, наблюдая за тем, как Джозеф и его помощник прокладывают себе путь через толпу в сторону Лоуренса.

Медленно раскачивавшийся взад и вперед друг Джеймсона не сразу заметил присутствие посетителей. Наконец, он увидел их и перестал раскачиваться. Ардженти подошел к нему, а Уэлан и старшая сестра остались стоять в нескольких шагах от них.

Говорил главным образом детектив, тогда как Лоуренс время от времени понимающе кивал. В какой-то момент его сумрачное лицо прояснилось, и на нем появилось подобие улыбки.

Его губы продолжали растягиваться в улыбке, когда Джозеф закончил разговор, прикоснувшись пальцами в знак прощания к своей шляпе, и еще целую минуту после этого. Затем, когда его вновь поглотила шумная толпа, Биделл опять принялся раскачиваться взад и вперед.

Когда на следующее утро в офисе Ардженти зазвонил телефон, все четверо детективов, присутствовавших в помещении, повернули головы в его сторону.

Телефоны все еще были новинкой в Америке, и только важные государственные учреждения имели их. Поэтому звонки раздавались довольно редко и означали, что звонит мэр, комиссар полиции Лэтам, сотрудник морга, репортер «Нью-Йорк таймс», служащий «Вестерн Юнион» или кто-нибудь из Вандербильтов[13].

Брендан Манн поднял трубку, ответил, слушал в течение минуты, а потом прикрыл ладонью микрофон и сказал, обращаясь к Джозефу:

– Это Джекоб Брайс. Спрашивает, получили ли вы фотографии и отчет, которые он вам послал.

Ардженти, сделав утвердительный жест рукой, подошел к боковому столику и просмотрел утреннюю почту. Когда проводилось вскрытие последней убитой девушки, он допрашивал Джеймсона.

Днем раньше Брайс сообщил по телефону, что, удалив запекшуюся кровь и осмотрев внутренние органы, он обнаружил на теле метку, требовавшую идентификации. Ардженти тогда поинтересовался, в каком месте была сделана метка.

– На левой груди, – ответил Джекоб.

– И ничего на внутренних органах?

– Нет, это единственная метка.

Джозеф попросил Брайса сфотографировать метку и прислать фотографии вместе с отчетом. В стопке корреспонденции конверт с этими материалами лежал пятым сверху.