Читать книгу "Боевая машина любви - Александр Зорич"

Тело Ларафа пошевелило губами и издало нечленораздельный хрип.

– Правда-правда, – ответила за гнорра Зверда. – Ты, небось, уже заказал мне гроб и велел доставить сотню розовых тюльпанов, чтобы достойно проводить свою последнюю любовь в Святую Землю?

Тело Ларафа лишь шморгнуло носом. Глаз Ларафа, тот самый, на который покушался ворон, дергало тиком.

– Но я не такая дура, как ты думал, мой милый друг-дружочек. На сей раз я тебя обыграла. Как тебе нравится твое новое тело? И куда только подевались наши богатые кудри? Наши стройные ноги и руки с длинными ухоженными пальцами? Наша кожа цвета топленого молока? Их нет. Вот такой он, новый дом твоей гадкой души, Лагха. Единственное, что я могу сказать тебе в утешение, это то, что тебе не суждено прожить в этом доме долго. Поскольку мне придется тебя убить.

Зверда была так поглощена своим монологом и наблюдением за телом Ларафа, что не заметила, как пол под ней тихонько задрожал. Если бы белый магический порошок покрывал пол совершенно ровным слоем, она не услышала бы вообще ничего. Но из-за того, что в скатерти Большой Работы имелись изъяны, кое-какие звуки она все же пропускала. Правда, эта была лишь одна сотая тех звуков, которые мог слышать Шоша.

Тем временем, лицо Ларафа приобрело осмысленное выражение. Это означало, что времени на выяснение отношений осталось совсем не много. Рисковать и подвергать себя опасности честного поединка с гнорром, пусть даже и пребывающем в теле Ларафа, Зверда не хотела.

А слова лились рекой.

– Одного я не могу понять. И, надеюсь, сейчас, когда ты сможешь наконец-то говорить, а не мычать словно слабоумный, что ты объяснишь мне это обстоятельство. Объяснишь перед тем как умереть. Мы неплохо трахались с тобой, ведь правда? И мы оба получали немалое наслаждение. Для меня это значило не то чтобы много. Но и не то чтобы мало. Я не могу понять, что это значило для меня. Но любопытство донимает меня. Скажи мне, Лагха, что это значило для тебя?

– Фэнеари-ле гайстхай-жу-ле! – прошептали губы Ларафа.

– Что?

– Фэнеари-ле гайстхай-жу-ле чиой?

– Что он говорит? – спросила Зверда, машинально оборачиваясь в сторону Шоши, которого, конечно же, не было видно, поскольку он стоял по ту сторону черты.

– Фу-ты пропасть! – выругалась Зверда.

Уж очень неожиданно было слышать такие звуки от Лагхи.

Конечно, она знала, на каком языке говорит Лагха. Но не ожидала, что Лагха заговорит именно на нем. Неужели она ошиблась и гнорр вовсе не уроженец Юга? Неужели он из Северной Лезы?

А если нет, то какого Шилола он говорит на полузабытом языке отсталого народа, народа колдунов и зверовщиков, народа, прикипевшего задницей к своим нерпам, и росомахам, к своему унылому краю черных заснеженных пустынь?

Зверда, конечно, быстро сообразила, что именно говорило тело Ларафа. А говорило оно всего-навсего «мне больно» или «почему мне так больно». Выметя самые отдаленные уголки своего мозга Зверда, наконец, собрала для себя кое-какие обноски наречия Северной Лезы.

– До-ни гайстхай-их жолай! – сказала Зверда, что означало в первом приближении патетическое «ты заслужил эту боль». – Е-ини жи! («И даже большую»)

Тело Ларафа пробормотало нечто, что Зверда сумела перевести для себя как «я ничего зла не делал для вас богатая госпожа!»

Зверда опешила. Заподозрить Лагху в том, что он придуривается, Зверда не могла. После воплощения в новом теле ни один человек не способен придуриваться. Стало быть, гнорр сошел с ума! Зверде стало страшно. Пол под ней легонько покачнулся влево-вправо. Но ей не было дела до таких мелочей!

– Говори по-варански, Шилол тебя разнеси! – закричала Зверда.

Гнорр поднял голову и уставился на Зверду глазами, которые показались ей совершенно безумными.

– Я нездраво говорю на варанский! Иже во царствии Ре-тарском обретаюси, – сказал гнорр.

Вдруг в голову Зверде закралась страшная догадка. Большая Работа действительно удалась. И она действительно грамотно прочла все указующие на это знаки. Но только телами обменялись не Лараф и Лагха, а Лараф и какой-то другой человек, тот самый, что в «царствии Ре-тарском обретается».

«Постой-ка, – сказала себе Зверда. – Но разве существует сейчас Ре-тарское царство? Да оно уже три сотни лет, как достояние бардов! Ре-Тар – провинция Харренского Союза. Это знают даже дети. „Неужто я влезла в Нижнее Небо Мертвых?“ – содрогнулась от нутряного ужаса Зверда, – „Бедняга Лоло! Будет тебе теперь эрхагноррат и царствие Ре-тарское в придачу!“

– Ты кто? – спросила она, отступая от лежащего мужчины к черте.

– Есть я Кальтом Лозоходцем, – отвечал Лараф ровным, словно бы стальным голосом. – Кто есть ты?

«Кто бы ты ни был, а убить тебя придется», – превозмогла свой страх Зверда и подняла меч.

Но не успела она занести меч в длинном замахе и сделать полное движение по обезглавливанию неведомого ей, невежественной по части большой истории Круга Земель баронессе, Кальта Лозоходца, как две руки схватили ее сзади за талию и поволокли прочь со скатерти большой работы.

От неожиданности Зверда по-девичьи ойкнула и выпустила из рук меч. Спустя секунду она осознала, что неожиданные руки принадлежат барону Шоше. Она закричала что-то наподобие «Подожди, идиот!»

Но Шоша, казалось, не был намерен ее слушать.

От резкого выхода за границы Большой Работы у Зверды отнялись руки, закружилась голова и ее чуть не вырвало. «И вырвало бы, если бы было чем», – подумала она.

Шоша вытащил ее из комнаты в коридор, с целеустремленностью молодого медведя, выволок на лестницу, ведущую к выходу на улицу.

На лестнице было полно богато одетых людей. Они орали на разных языках, бились в истерике и толпились у выхода на улицу. Зверда закрыла глаза. Ее все-таки вырвало желчью и желудочным соком. Расталкивая всех и вся, Шоша выволок Зверду на свежий воздух.

– Что вы сделали, дегенерат? – спросила Зверда, когда он усадил ее на мостовую. Чьи-то ноги сновали вокруг. – Я же не успела окончить!

– Сейчас без нас все окончится! Это землетрясение, Зверда! Это землетрясение!

Только тут до располовиненного между двумя реальностями сознания Зверды дошло, что брусчатка под ее задом скачет наподобие необъезженного жеребца.

И что парадный козырек крыши «Обители блаженства», украшенный малоприличными, но весьма художественными скульптурными изображениями птицедевушек, медленно заваливается на запруженное людьми крыльцо.

– Хвала Шилолу, это был не Лагха, – прошептала Зверда на ухо Шоше и уткнулась в мускулистое плечо мужа.

– Кто бы это ни был, стены прибьют его не хуже твоего меча, – утешил баронессу Шоша.

ГЛАВА 19. «ПРИЯТНОЕ СВИДАНИЕ»

«Сам-один я город победил!