Читать книгу "Путь к золотым дарам - Дмитрий Баринов"

— Не хватит ли с нас славы в этом походе? То ли Шибле от нас отступился, то ли чернокнижник зря морочил. С кем дальше драться — с мужеубийцами или с богами? Мы не Сыны Солнца, — сказал Тлиф.

— Это речь не мужа и не царя, а грека-пирата, — презрительно скривился Доко. — Захватил добычу — удирай в море, не захватил — тоже удирай. Возвращайся сам, если хочешь, а я вернусь только с сокровищами Сосруко.

Тлиф стиснул рукоять меча, с шумом выдохнул сквозь зубы. Затеять сейчас схватку — только погубить дружину, а вернуться на Туапсе братоубийцей... если вообще вернуться. Тут с одним Хвитом попробуй справиться! А возвратиться с половиной дружины — какой же он тогда царь, если его не слушают собственные братья? А если Доко и впрямь вернётся с сокровищами? Тлиф не спеша взобрался на коня и только тогда громко сказал:

— Я — старший царевич, и дружину веду я. Наш долг — завершить подвиг нашего отца. Вперёд, воины зихов, за сокровищами Рождённого Из Камня и головами тех, кто посмеет их тронуть!

Воины одобрительно зашумели. Невидимый ими клыкастый толстобрюхий демон сокрушённо вздохнул: его служба этим бестолковым и отчаянным варварам не кончалась. Ох, хоть бы этот перс сорвался со скалы и свернул себе шею!

Тропа шла на юг, всё выше и дальше в безлюдные горы. Слева поднимался заросший лесом крутой склон. А справа, глубоко внизу, ревела среди гранитного хаоса бесконечных скал, порогов, водопадов Госпожа Гор. То шагом, то рысью ехали по узкой тропе мужеубийцы туда, где вздымался двумя снежными шапками Фишт. За ними следовала дружина росов. А за теми — отряд зихов. Даже могучие зубры и медведи торопились уйти с дороги всех этих людей, готовых разить железом всякого, кто встанет на их пути. Что люди эти совсем не одинаковы — знал в лесу лишь старик с серебряным телом и оленьими рогами. А ещё — волосатый лесной человек, следовавший за зихами неотступно и незаметно для них. Через лес он двигался пешком быстрее, чем люди на своих конях по тропе. Его месть людям ещё не была закончена.

Росы остановились на привал у похожей на трезубец скалы. Немного южнее долина реки расширялась в большую котловину, а тут, в ущелье, в случае чего можно было отбиваться с двух сторон. Здесь уже почти не было дубов и буков. Над долиной вонзались в вечернее небо острые верхушки елей. Росам это напоминало Карпаты, а Вишвамитре — его родные Гималаи.

Пока в стане готовили ужин, Ардагаст в раздумье ходил по берегу. Почему амазонки внезапно бежали из надёжной крепости? Зачем они забираются всё глубже и глубже в самое сердце гор? Заманивают их, росов? Куда, к кому или к чему? Любая котловина или ущелье могли оказаться ловушкой. А у них даже не было проводника... Где-то позади — зихи, впереди — амазонки, и если они столкнутся, все подвиги росов в этих горах окажутся бесполезны.

Он сам не заметил, как ушёл довольно далеко вверх по течению. И вдруг увидел на вздымавшемся посредине реки камне девушку редкой красоты. Она сидела, расчёсывая длинные золотистые волосы. Тонкое зелёное платье, совершенно мокрое, плотно облегало её стройное тело, делая его ещё более соблазнительным. Нимало не смутившись, красавица приветливо улыбнулась Зореславичу:

— Царь Ардагаст! Ну как, нашёл то, что искал в Гиндукуше? А если нашёл, зачем забрался в эти горы?

— Пери Зарина! Или вила Злата? Или как тебя тут теперь зовут?

— Дыша-псегуаша, Золотая Хозяйка Реки. Язык сломаешь, так что зови лучше Златой. Слушай, как сейчас на Днепре-Славутиче?

— Хорошо. Тепло, хлеб уродил, пастбища хорошие, рыбы полное. А ещё — мирно. Никто нас не трогает: с роксоланами мир, бастарны разбиты, языгам через Карпаты больше хода нет. Да, всё я нашёл на Славутиче: месть дяде, царство, славу. Был изгоем — стал Солнце-Царём. Только покоя не нашёл.

— Конечно. Из подручного царя хочешь великим сделаться?

— На место Фарзоя я не лезу. Только понимаешь, Злата: Солнце-Царю до всего дело есть. До всякого зла, где бы оно ни творилось.

— И кто же тут зло? Мужеубийцы, за которыми ты гонишься? Чем они хуже мужчин? Поднялся бы ты лучше туда, на Лаго-Наки. — Она указала рукой вверх, правее вершины Фишта. — Какие там горы, луга! Рай для пастуха и охотника. Озера чистые, глубокие. А пещеры! Краше царских дворцов, и чудищ никаких нет, только испы живут. А пастухи нас любят, и мы их... Иной лодырь нарочно в полдень у озера спит, чтобы мы ему явились.

— Да я и приехал сюда отдохнуть, с другом на зубров поохотиться, — развёл руками Ардагаст. — А приходится гнаться за этими дурами, которые сами не понимают, что украли из Гробницы Солнца. Да ещё следить, чтобы они не сцепились из-за украденного с зихами — те за мной следом идут. Тлиф-пират с братцами. Хаташоко погиб, так сыновья от него не отстают.

— Хаташоко погиб? Туда и дорога старому козлу! — довольно рассмеялась Злата. — А Тлиф ещё хуже его: за мной и мойми сёстрами гонялся, пастухов грабил, мезилей, как зверей, убивал... Только что нам в лесу за дело до ваших людских распрей, а?

— Вы в лесу зла не видите, пока сам лес не загорится! — раздражённо махнул рукой Ардагаст. — У мужеубийц в руках Барсман Воинов. Знаешь хоть о нём? Узнаешь, когда от огненных стрел лес запылает, а то и весь мир. А если тот барсман достанется Тлифу...

— А если тебе?

— Обратно в Гробницу Солнца положу вместе со всеми сокровищами. Чтобы меня на Кавказе никто могильным татем не звал.

— Злата решительно поднялась с камня:

— Есть у меня в Лаго-Наки один пастух. Лучший мужчина в горах! Бедный, но храбрый. И моей любовью никогда не хвастает. У него с Тлифом кровная вражда, и не только у него. Иди вперёд, а Тлифу завтра не до тебя будет. И мужеубийцам хозяйничать в горах не дадим.

Она легко прыгнула на другой берег, опустилась там уже горной козой с золотистой шерстью и поскакала вверх по склону.

А в это время Вышата с Манучихром, Хилиархом и Ларишкой сидели вокруг чаши Сосруко. В наполнявшей её воде сначала показались высокие заснеженные горы. Их разрезало глубокое ущелье, по дну которого шёл верблюжий караван. В конце ущелья горы расступались и открывался великолепный вид. Через песчаную равнину протянулась голубая лента реки. К ней с обеих сторон жалась зелень полей и садов, а среди них желтели плоские крыши глинобитных домов. Вдоль реки двигались в обе стороны тяжело нагруженные караваны. Потом показался город с белыми каменными стенами. Ларишка пригляделась и сказала:

— Да, это Кашгар. Тут живут саки[49].

Караваны шли берегом другой, более широкой реки. Появился ещё город, потом ещё один.

— Это Авзакия. Гунны её зовут Аксу — Белая Вода... А это Исседон. Здесь уже наши, тохары. Дальше мы с отцом не ездили.

Через широко распахнутые ворота в город въезжало конное войско. Ларишка нахмурилась, заметив среди войска гуннов в колпаках с меховой опушкой. Но те, кто ехал впереди, гуннами не были. Стройный, сильный мужчина в красной шёлковой одежде и панцире, со скуластым узкоглазым лицом и такими же, как у Ардагаста, закрученными усами. И женщина в кольчуге и шлеме, с длинными тёмными волосами. Лицо её приблизилось, заполнило всю чашу. Красивое, гордое лицо сарматки, которое не портил даже шрам на лбу. Чувствовалось, что эта женщина многое перенесла, но не сломилась и не огрубела.