Читать книгу "Дуэль Верховных Главнокомандующих. Сталин против Гитлера - Валентин Рунов"

Огромную ставку в решении задач Второй мировой войны А. Гитлер делал на военный союз с Японией. Переговоры о военном союзе Германии и Японии активно велись в 1940 и 1941 годах. При этом вопрос о вступлении Японии в войну с СССР, казалось бы, должен решиться положительно в ближайшее время. 28 июня 1941 года Риббентроп телеграфировал немецкому послу в Токио генералу О. Отту: «Поскольку Россия находится в состоянии, близком к развалу… просто недопустимо, чтобы Япония не попыталась решить проблему Владивостока и района Сибири, как только будут завершены военные приготовления. Я прошу вас использовать все имеющиеся средства, чтобы настоять на вступлении Японии в войну против России в самые ближайшие сроки… Чем скорее она вступит в войну, тем лучше. Наше естественное желание – встретиться с представителями Японии на Транссибирской магистрали еще до начала зимы».

Но Гитлер просчитался в своей политической игре с Японией, от правительства которой, кстати, даже скрыл работы по плану «Барбаросса». Японская дипломатия оказалась более осторожной и гибкой, чем рассчитывал фюрер. Еще 13 апреля 1941 года министр иностранных дел Японии по пути из Германии остановился в Москве, где подписал пакт о нейтралитете. Этот пакт Япония соблюдала неукоснительно, несмотря на все усилия германской стороны добиться его нарушения.

Правда, 7 декабря 1941 года японские бомбардировщики внезапно атаковали американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харбор. Это нападение стало большой неожиданностью не только для Вашингтона, но и для Берлина. В то же время это было частью гитлеровского плана, направленного на ослабление США – союзника Англии. Но для Советского Союза, когда немецкие танки стояли под самой Москвой, военный конфликт между Японией и США был выгоден, так как снижалась угроза открытия второго фронта на Дальнем Востоке.

Таким образом, работа А. Гитлера и его дипломатии по выбору союзников и созданию военного блока государств, направленного против СССР, США и Великобритании, в итоге потерпела крах. Все те, кто поспешил примкнуть к Берлину во время побед гитлеровской армии, постепенно отошли от этого блока с началом их поражений. Откровенным предательством стала капитуляция Румынии и Болгарии, которые тут же объявили войну Германии и усилили своими войсками войска 3-го и 4-го Украинских фронтов. Дольше других держалась Венгрия, но ее вооруженные силы уже не могли спасти положение.

При выборе времени начала агрессии против СССР А. Гитлер проявил определенную проницательность. Были учтены различные факторы, в том числе экономический и человеческий.

Экономический фактор заключался в том, что удар был намечен на конец июня – время, когда были завершены весенние сельскохозяйственные работы, но урожай еще не созрел и не готов для уборки. Зреющий урожай войскам трудно уничтожать при отступлении, а крестьянам – тяжело с ним расстаться по любой причине. Следовательно, в случае военных неудач при решении судьбы урожая должен был возникнуть конфликт между советскими войсками и крестьянским населением театра военных действий. И такие конфликты имели место. В то же время фюрер нисколько не сомневался, что в случае успеха наступления весь урожай на захваченной территории Советского Союза достанется немецким войскам.

– Я требую только одного – чтобы немецкий солдат всегда был сыт, а его семья каждый месяц чувствовала прибавку в своем бюджете от поступлений с востока, – говорил он. – И меня мало волнует, как это будет сделано и что останется после этого у русского крестьянина. К зиме 1941 года мы должны получить столько всего, что перестанем надолго думать о необходимом. Как русские переживут эту зиму – это их проблемы. Неполноценные нации привыкли к голоду и холоду, и мы не обязаны заниматься их перевоспитанием.

Из дневника начальника генерального штаба сухопутных войск Германии генерала Ф. Гальдера мы видим, что во время ежедневных докладов фюреру о положении на фронтах Гитлер постоянно интересовался количеством и качеством трофеев. Он искренне радовался, когда узнавал о захвате новых складов с боеприпасами, топливом, военным имуществом, продовольствием. Однажды он признался в приватной беседе:

– До войны мы сознательно пошли с русскими на заключение долгосрочного договора на поставку в Германию нефтепродуктов. Я знал, что неуклюжие русские, боясь сорвать поставки, начнут создавать огромные запасы в западных районах страны, которые даже превысят объемы нашей договоренности. Но мы методично намекали, что готовы в ближайшее время заключить новые, более объемные договора. Русские продолжали накапливать запасы, которые теперь нами захвачены и используются для нужд рейха. И такая картина не только в отношении горючего…

После войны в архивах рейха, захваченных советскими войсками, были обнаружены документы (карты, расчеты, графики), в которых немецкие специалисты по специальному заданию Гитлера рассчитывали вероятный перечень и объем трофеев, которые немецкие войска смогут захватить на советской территории в первые недели войны. Эти документы могли бы потрясти сознание любого здравомыслящего человека. На основе агентурных источников в западных областях, включенных в состав СССР после сентября 1939 года, было просчитано все, вплоть до примерного количества домашней птицы, которую крестьяне разводили на своих дворах. На основании этого были сделаны выводы о том, что после начала наступления потребности войск в топливе и продуктах можно сократить на 40 %, в транспортных средствах – на 20 %, в медикаментах – на 15 %.

При расчете темпов наступления германских войск по советской территории и количества трофеев гитлеровское руководство всегда старалось учитывать человеческий фактор.

Германская разведка в 30-е годы постоянно отслеживала состояние Красной Армии, особенно ее руководящего состава. Так, по имеющимся сведениям, в 1932 году германская разведка считала, что сила Красной Армии к тому времени «поднялась до такой степени, что она в состоянии вести оборонительную войну против любого противника… При своем численном превосходстве Красная Армия в состоянии вести победоносную наступательную войну против своих непосредственных соседей на Западе (Польша, Румыния)…». Но при этом также отмечалось, что Красная Армия «…до сих пор страдает тем, что, начиная от командира взвода и кончая командиром полка, командир не является еще полноценным. В своей массе они способны лишь решать задачи унтер-офицера. Несмотря на все мероприятия, проблема Красной Армии еще не разрешена».

Репрессии 1937–1939 годов нанесли большой ущерб международному престижу СССР в глазах его союзников. Так, чехословацкая сторона, от которой поступили документы по обвинению Маршала Советского Союза М. Н. Тухачевского, уже во второй половине 1937 года высказала большую озабоченность по поводу ослабления Красной Армии. По этому поводу произошло крупное столкновение на конференции представителей чехословацкой и советской военных разведок, проходившей в Праге в декабре 1937 года. Вскоре после этого чехословацкий генеральный штаб настолько охладел к союзу с СССР, что отказался создавать комиссию по согласованию планов обороны обоих государств, опасаясь, что эти планы, при наличии в СССР такого количества шпионов среди высших военачальников, тут же станут известны противнику.