Читать книгу "Великий де Голль. "Франция - это я!" - Марина Арзаканян"

Разрядка

Свой второй президентский срок де Голль открыл важнейшим решением – о выходе Франции из военной организации НАТО. Генерал, видимо, думал об этом давно. Совершенно очевидно, что он стремился к полной независимости от Североатлантического союза. 9 сентября 1965 года президент Франции заметил: «Когда истечет срок действия взятых в свое время обязательств, то есть не позднее 1969 года, прекратится и наше подчиненное положение. Оно называется интеграцией, предусмотренной Североатлантическим договором и передающей нашу судьбу в чужие руки»{559}.

Однако дожидаться 1969 года де Голль не стал. Он принял решение сразу после переизбрания. 24 февраля 1966 года генерал пишет специальную записку для премьер-министра Жоржа Помпиду, министра иностранных дел Мориса Кува де Мюрвиля и министра обороны Пьера Мессмера. Она называется: «По поводу возвращения нашей обороны под национальный суверенитет»{560}. В ней четко указывается, что Франция покидает военную организацию НАТО. 7 марта де Голль официально известил об этом президента Соединенных Штатов Линдона Джонсона. В письме к нему генерал написал, что его страна «прекращает свое участие в интегрированных командованиях»{561}. На деле это означало, что все французские военные силы, где бы они ни находились, выводились из-под контроля альянса, а с территории Франции полностью удалялись американские и канадские военные части, штабы и базы.

Решение де Голля вызвало негодование в США и непонимание в других странах, входящих в Североатлантический союз. Тем не менее штаб-квартира НАТО переехала из Парижа в Брюссель, и все условия выхода Франции из альянса постепенно были выполнены.

Теперь взоры генерала обратились к востоку Европы и в первую очередь к Советскому Союзу. Еще в I960 году в одной из речей он сказал: «Франция расположена к разрядке, разоружению и сотрудничеству. У нее нет никаких серьезных споров с Россией. Она испытывает к народу этой страны традиционную тягу и желает, чтобы поднялся железный занавес»{562}. Через два года де Голль выдвинул формулировку «Европа от Атлантики до Урала», которая означала, что в единый европейский дом должен быть включен и Советский Союз. В 1966 году президент Франции прямо заявил: «В сегодняшнюю Европу входит Россия. Она всегда была могущественной, а сейчас сильна, как никогда… благодаря своему населению, полезным ископаемым и мощной экономике, которой она располагает впервые в истории. Одна из главных европейских реальностей и состоит в этой огромной советской державе»{563}.

Де Голль хотел побывать в Советском Союзе. Руководители СССР отнеслись к этому благожелательно. Летом 1966 года французская и советская стороны организовали официальный визит генерала. Помимо переговоров он включал в себя интересное десятидневное путешествие. Генерал готовился к поездке. Он читал книги по русской истории, внимательно изучал маршрут своего следования, заранее написал речи, которые намеревался произнести в разных городах, частично и на русском языке. А кинематографисты Франции смонтировали несколько документальных фильмов о де Голле и отправили их в СССР.

В Москве тоже готовились к приему высокого гостя и стали собирать различные мнения о нем. Помог в этом международному отделу ЦК КПСС известный советский журналист, специальный корреспондент газеты «Правда» Георгий Александрович Жуков. Он встречался с политическими и общественными деятелями Франции, от которых получил различные сведения. Журналист собрал их воедино в пространном письме-информации и направил в столицу СССР. Так из письма в Москве узнали, что министры правительства Помпиду Луи Жокс и Эдгар Фор дали несколько «советов» о том, как лучше принимать де Голля. Они просили учесть индивидуальность президента – «одинокого и гордого мыслителя», не ставить его перед неожиданной инициативой и не требовать немедленной реакции. Министры подчеркивали, что де Голль любит, когда публично в его присутствии напоминают о его роли в борьбе с фашизмом, в организации движения Сопротивления. Учитывая физическое состояние де Голля, они советовали хотя бы через день давать генералу вечер для полного отдыха. Очень просили не водить в оперу, так как он не любит оперного пения{564}.

Итак, 20 июня де Голль в сопровождении нескольких министров, жены, сына и личного адъютанта прилетел в Москву. Его разместили прямо в Кремле. В тот же день вечером начались переговоры президента Франции с председателем Совета Министров СССР Алексеем Николаевичем Косыгиным, Председателем Президиума Верховного Совета СССР Николаем Викторовичем Подгорным и Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым{565}.

Генерал сразу отметил: «Россия во всех отношениях самая мощная держава региона, в котором расположена. Для Франции она является собеседником, взаимопонимание и сотрудничество с которым всегда были совершенно естественными. Эта политическая и человеческая реальность, старая, как наши страны, восходит к их истории и географии. В действительности никаких серьезных противоречий не возникало между нами даже в период «Войны и мира» или в эпоху Севастополя. Во все времена существовали четко выраженные симпатии между нашими интеллектуальными, литературными, артистическими и научными элитами, как и вообще между нашими народами»{566}.

Беседы президента Франции с советскими руководителями в Москве длились еще два дня. Они касались развития двусторонних отношений, а также важнейших проблем европейской политики.

21 июня де Голль днем выступил с краткой речью перед москвичами с балкона Моссовета. Ему сказали, что до него такой чести удостаивался только Ленин. Генерал пришел в восторг. Вечером он в хорошем настроении с женой и сыном отправился в Большой театр, где присутствовал на балете «Ромео и Джульетта» на музыку Сергея Прокофьева. Президент Франции произвел большое впечатление на обслуживающий персонал театра, потому что здоровался со всеми билетерами за руку{567}. На следующий день президент Франции побывал в Московском государственном университете имени Ломоносова.