Читать книгу "Роковые шпильки - Шерил Дж. Андерсон"

Когда дело дошло до мытья головы, пришлось все–таки позвать на помощь Кэссиди. Завернувшись в полотенце, я наклонилась над раковиной. Меня беспокоило, как мы поместимся в моей крошечной, размером со стенной шкаф, ванной. И только оказавшись в полной власти Кэссиди, я поняла, что главная проблема отнюдь не в этом.

– Рассказывай! – засмеялась она, окуная мою голову в воду.

– Великолепно! – отплевывалась я.

– Высокий потенциал?

– Значительный. Настоящий.

– Нет слов? Трисия будет вне себя.

Но Трисия не сможет выйти из себя, даже если вы ей за это заплатите. У нее в генах это не заложено. Трисия скорее из тех, кто бурно выражает свой восторг. Что она и продемонстрировала на ступеньках церкви, пока Кэссиди оживленно пересказывала ей наши утренние приключения.

– О–о! О–о! О–о! – стонала Трисия.

– И более того! – не унималась Кэссиди. – Она говорит, что у него настоящий потенциал.

– Я знала! – торжествующе воскликнула Трисия. – О, как хорошо! Просто замечательно, – она бросилась ко мне с объятиями, но в последнюю секунду вспомнила о раненом плече и отстранилась, за что я была ей очень благодарна. Утром я сознательно не стала пить викодин, чтобы сохранить ясность мысли во время всех траурных мероприятий. – Я не преуменьшаю весь этот ужас с твоим ранением, Молли, но все равно, я ужасно за тебя рада.

– Спасибо.

– Надо понимать так, что расследование не продвинулось?

– Колеса правосудия крутятся медленнее, чем колеса любви, – предположила Кэссиди.

– Между прочим, вы не забыли, что мы пришли на похороны? – напомнила я.

В самые мрачные моменты нашей жизни разве не задумываемся все мы о том, а какими будут наши похороны? Когда у меня случаются припадки уныния, я представляю себе человек пятнадцать, сидящих на неудобных металлических стульях в каком–нибудь подвале при церкви – холодном, с тусклыми флуоресцентными лампами, облупившейся краской и оголенными трубами.

Мне никогда и в голову не приходило вообразить эпическую сцену, на которой разворачивались похороны Тедди. Начнем с того, что церковь Сент–Эйден – классический готический каменный храм, со сводчатым потолком, прекрасным освещением и массивными деревянными скамьями. Возможно, там даже есть теплый, уютный, красиво оформленный подвал.

Ну и потом, конечно, люди. Трисия поднялась наверх – проверить музыкантов, а мы с Кэссиди устроились в нише неподалеку от входных дверей, чтобы наблюдать за прибывающими.

Это очень напоминало театральную премьеру – подкатывающие роскошные лимузины, из которых выходят благополучные, уверенные люди, создатели общественного мнения, в элегантных черных туалетах – от деловых костюмов до вечерних платьев. Пожалуй, очень немногие в этой толпе, решая, что надеть, думали о церковной церемонии; большинство ориентировалось на последующий прием.

Люди останавливались на ступеньках, чтобы обняться или обменяться светскими поцелуями, затем проходили в притвор, где продолжался обмен приветствиями, потом в главный неф. Среди них были президенты рекламных агентств, представители крупнейших рекламодателей, главные редакторы и директора рекламных отделов основных журналов, прочая газетно–журнальная публика, деятели из благотворительных фондов, а также несколько растерянных незнакомых лиц – вероятно, родственники Хелен и Тедди. Завораживающий парад людей, в подавляющем большинстве обладающих властью и влиянием, но, наблюдая за ними, я не переставала думать: с кем из них Тедди спал? Кто из них его убил?

Я вновь вернулась мыслями к Ивонн. Так странно, что ее здесь нет. И уж совсем странно, что через несколько дней предстоит такая же церемония – но уже для Ивонн. Наклонив голову, я быстро пробормотала благодарственную молитву – за то, что никому не придется заботиться о моих похоронах. По крайней мере, на этой неделе.

Кэссиди слегка подтолкнула меня локтем и прошептала:

– Ты в порядке?

Я подняла голову и прошипела:

– Я молюсь.

Кэссиди медленно моргнула.

– Скажи Ему, что ты перезвонишь попозже. Пора садиться.

Пройдя по боковому проходу, мы нашли места неподалеку от сидевших тесной группкой сотрудников «Зейтгеста». Поймав взгляд Кендалл, я тихонько помахала. Кендалл толкнула в бок Гретхен и Фреда, сидевших по обе стороны от нее, чтобы привлечь ко мне их внимание. Фред казался чем–то одурманенным, а Гретхен выглядела тяжело больной. Их обоих можно было понять.

Хелен, поднявшаяся, чтобы поприветствовать собравшихся, была воплощением достоинства. Она не плакала, но было понятно, что это дается ей с трудом. Я украдкой поискала глазами Кайла и Липскомба. Пусть посмотрят и убедятся, что это искренне, а не наигранно. Однако я не заметила их в толпе.

Я постаралась сосредоточиться на службе. Оценить музыку, вслушаться во все хорошее, что говорили о Тедди, не обращать внимание на уродливый галстук произносящего речь издателя, но ничего не получалось. Я все время возвращалась мыслями к Кайлу и прошедшей ночи, но нельзя же думать об этом в церкви. Это все равно что призывать на себя громы небесные. Или мне просто не хотелось ничего анализировать, пока все ощущения были еще так свежи и остры.

Усилием воли принудив себя переключиться на другую тему, я начала в который раз перебирать элементы головоломки в поисках того единственного, который заставит ее сложиться. Тедди. Тедди и Ивонн. Тедди, Ивонн и я. И деньги. И Камилла. И Алисия. И Уилл. Уилл не кажется способным на убийство, но то же самое пару недель назад я сказала бы и про Ивонн. Если Ивонн убила Тедди, то мог ли Уилл убить Ивонн из–за того, что сорвалась сделка? Может быть, он сложил все яйца в корзину под названием «Тедди», и когда у корзины отвалилось дно, он обвинил в этом Ивонн? Но тогда как получилось, что он стрелял в меня? Может быть, проводя свое расследование, я и не вела себя так ловко, как мне казалось, но все–таки не посыпала хлебными крошками путь из «Района мясников» до своей двери. Может ли Уилл быть ключом ко всему? Не ошибалась ли я относительно Ивонн? Не сошла ли я сама с ума, когда возомнила, что могу во всем этом разобраться? Нет. Во всем этом должен быть какой–то смысл.

Я так ни к чему и не пришла, когда мы переместились в Эссекс–Хаус. Кэссиди провела меня в главный зал. Помещение было изумительно оформлено, на цветах и остальном убранстве лежала печать торжественности и печали, достаточная, чтобы подчеркнуть серьезность мероприятия, но при этом не создающая гнетущей атмосферы. Трисия проделала великолепную работу, преобразив зал за такой короткий срок. Если я увижу ее во время приема, что маловероятно, обязательно ей об этом скажу.

Кэссиди прокладывала путь в толпе, постепенно становившейся все более шумной и раскованной. Дайте им выпить, и кто–нибудь обязательно начнет «А помните, как старина Тедди», и раздастся натужный смех, и воцарится меланхолическое веселье, а там уже можно будет идти домой. Остановившись в центре зала, Кэссиди велела мне не трогаться с места, пока она сходит за напитками.