Читать книгу "Учитель-психопат - Евгений Свинаренко"

Директор поздравил выпускников с окончанием школы, передал микрофон завучу, и та по одному вызывала девятиклассников, вручала аттестаты, взамен принимая цветы.

Когда настала очередь одиннадцатых классов, Готов протиснулся через толпу наблюдателей и прошел к столу комиссии по вручению аттестатов. Выхватив микрофон из рук Сафроновой, он сказал:

— Дорогие выпускники. Пользуясь случаем, от лица преподавателей нашей школы хочу сердечно поздравить вас с этим знаменательным днем. Перед вами открывается длинная дорога под названием жизнь. И счастлив тот, кто пойдет именно по этой дороге, а не свернет на скользкую тропинку. Кого-то ждут просторные аудитории университетов, кого-то армия, кого-то зона, а кого-то влачение нищенского существования. Да-да, не удивляйтесь. Мир несовершенен. Не всем уготовано место под солнцем.

От злости лицо Сафроновой покрылось пятнами. Прикрыв рот ладонью, она вполголоса попыталась образумить Готова:

— Рудольф Вениаминович, что Вы делаете? Отдайте микрофон! Не мешайте проводить мероприятие…

— И я очень надеюсь, — не обращал внимания Готов, — что бы ни случилось, что бы ни произошло в вашей жизни… вы всегда будете вспоминать нашу школу, своих товарищей и учителей. А теперь позвольте мне вручить вам корочки.

Готов и Сафронова одновременно вцепились в стопку с аттестатами. Борьба сопровождалась взаимными улыбками и еле слышным диалогом.

— Отдайте и отойдите, — цедила Сафронова.

— С каких это? — отвечал Готов. — Почему я не могу вручить? Я тоже хочу. Чем Вы лучше меня?

— Я завуч…

— А я учитель истории, и Вы мне не начальник. Я подчиняюсь непосредственно директору. Владимир Константинович, скажите ей. Чего она?

— Пусть вручает, — махнул рукой Смирнов. — Вы ведь не маленькая, Надежда Ивановна. Драку еще здесь устройте.

Сафронова отпустила стопку. Готов незаметно для окружающих показал ей средний палец, потерев им глаз:

— Так-то лучше.

Завуч обиженно отвернулась.

— Козлов, выходи получать, — низким голосом сказал Готов. Выпускник подошел. Учитель пожал ему руку. — В добрый путь, Козлов. Постарайся в будущем не соответствовать своей фамилии. Плетнева! Ух-ты, красавица, обалдеть. Бери аттестат. И не дай Бог, увижу тебя в каком-нибудь элитном московском борделе.

Присутствующие засмеялись. Готов, стараясь удержать в руках аттестаты и микрофон, аплодировал сам себе.

— Спасибо, большое спасибо. Василько! Забирай свои троечные корочки и заканчивай с подглядыванием в женские раздевалки. До добра не доведет. Туртыгин! Ну что, блондин? Купи черную краску для волос. Рыжий цвет тебе не к лицу. Варанкина! Поменьше кушай мучного. Объяснять почему, я думаю, никому не стоит? Пащенко! Мой бессовестный друг Пащенко. А ведь он один из тех, кто бухал осенью на турслете.

Лицо учителя стало бледным. Аттестаты выпали из рук. Готов опустился на одно колено, держась за левую сторону груди, и через силу захрипел в микрофон:

— Сердце… сердце… больно… там… там таблетки… класс…

Зажмурившись, он вскрикнул и повалился на пол. Все бросились к историку. Воздух в зале колебался от бесчисленного множества советов:

— Расстегните ему ворот…

— Проверьте пульс…

— Кто умеет делать искусственное дыхание?..

— …не прямой массаж сердца…

— Это приступ, возможно, инфаркт…

— Звоните в ско-о-рую.

Как по команде несколько человек достали сотовые телефоны. Обступившие Готова люди топтали неврученные аттестаты, Сафронова на четвереньках ползала между ног, пытаясь собрать:

— Можно поаккуратнее? Неужели не видите, куда ступаете?

Директор залпом выпил стакан с водой и высморкался в носовой платок.

«Скорая помощь» приехала быстро. Два молодых человека в зеленых халатах погрузили Готова на носилки, отнесли в старый РАФик, включили мигалки и умчались прочь.

Лежа в карете «скорой помощи», Готов услышал разговор двух медиков:

— Что с ним? — спросил один.

— Откуда я знаю? — ответили ему. — Сказали: за сердце схватился. Приступ, наверно.

— Ты же врач.

— Не врач, а фельдшер. И вообще, я только второй день по специальности работаю. Чего пристал?

— Теория без практики суха, практика без теории мертва. Да не бойся ты, чай, недалеко ехать. Сдадим, пусть там сами разбираются. Пульс есть, зрачки реагируют — живой значит.

РАФик остановился. Двери открылись. Готов вскочил с носилок и, растолкав ошарашенных санитаров, выскочил из машины.

Учитель, не останавливаясь, пробежал до своего дома три квартала. У подъезда он сел на лавочку отдышаться.

— От кого бежишь-то, — спросили бабушки, сидевшие тут же.

— От ментов, бабули, от ментов, — сбивчиво ответил Готов.

— Натворил чего?

— Да, нет, так, по мелочи. Мужика зарезал.

Бабушки переглянулись и заохали:

— Ой, да ты что, милой? Разве можно так? Поймают ведь… иди в милицию… иди, милой.

Слезы потекли из глаз учителя. Готов встал и закричал рыдая:

— А чё он первый начал. Я ему сказал: не трогай, а он все равно потрогал, а потом обзываться начал. Если такой умный, пусть сам бы и шел тогда. И не фиг было меня стукать. Я не люблю, когда стукаются. Не умеешь, не пей. Я когда пью… я никого не учу жить. Мне плевать на его стаж. Нечего мне в рожу трудовой книжкой тыкать, а то я так тыкну, что проткнешься и больше не зашьешься. Поня-а-а-а-л!

Не на шутку испугавшиеся бабушки молчали. Готов вытер рукавом слезы и побрел домой.

Приняв душ, он сделал себе кофе и улегся с чашкой перед телевизором, по первому каналу показывали диснеевские мультики.

Вечером приходил участковый с еще одним милиционером в штатском. Они расспрашивали про какое-то убийство. Готов и забыл о сегодняшнем разговоре с пожилыми соседками, а когда вспомнил, отвечал кратко: «да», «нет», «не знаю», «впервые слышу», «бред какой-то».

Выпускной бал

Почти для каждого человека (кто учился в школе), выпускной бал — одно из самых памятных и светлых событий в жизни. Но есть люди, для которых выпускной бал стал ежегодной головной болью. Как вы догадались, эти люди — учителя.

В этом году выпускной бал проходил на следующий день после вручения аттестатов, в том же спортзале. На нем веселились все девятые классы и 11 «А» (ученики из 11 «Б», нарушая школьные традиции, сняли на вечер небольшой ресторанчик).

Мужчины-педагоги, включая Готова, были назначены ответственными за безопасное проведение праздника. В их задачу входило следить за моральным обликом школьников, не пускать посторонних, пресекать попытки молодых людей выяснять отношения посредством нанесения друг другу телесных повреждений. Под слежкой за моральным обликом подразумевалось выявить и не допустить распития спиртных напитков девятиклассниками. Одиннадцатому «А» пить разрешалось, но в меру и в классе.