Читать книгу "Рубин Рафаэля - Диана Хэгер"

– Возможно, если разрешить им сочетаться браком, она станет для него менее… привлекательной. С розы облетит весь цвет, так сказать.

– Об этом не может быть и речи! Нет и нет! Я никогда этого не позволю! Если Рафаэль таким образом пытается использовать проволочки в качестве средства давления на меня, он узнает, как жестоко заблуждался! – От крика крошки пирожного разлетелись вместе с брызгами слюны, выпачкав белоснежную рясу. – Эта девица совершенно не годится ему в жены и никогда не сгодится, как бы он ее ни наряжал и в каких бы видах ни писал! – Теперь Папа был откровенно зол. На его виске пульсировала жилка. – Более того, если я позволю подобный брак, то этим нанесу глубочайшее оскорбление бедному, уязвленному Бернардо. Сердце его племянницы, благослови, Господи, невинную душу, разбито из-за постыдного увлечения Рафаэля простолюдинкой! Ох! Я надеялся на то, что это увлечение пройдет само собой, но оно превратилось в нечто омерзительное! Было бы гораздо лучше, если бы эта женщина навсегда исчезла бы из его жизни!

Киджи подергал аккуратную бородку, будто его только что посетила интересная мысль.

– Есть способ исправить это обстоятельство и вернуть нам Рафаэля. Хотя способ этот может быть сочтен сомнительным и не совсем богоугодным.

Понтифик опустился в кресло, его крупное тело явно обессилело после непривычной вспышки активности.

– По-моему, тебе стоит предоставить мне решать, что есть дело богоугодное, а что – нет.

Киджи поклонился с уважительной улыбкой:

– Как пожелает Ваше Святейшество.

Завершалась осень, шел конец ноября. Деревья стонали от резкого ветра, срывавшего пожухлые листья. Холмы и перелески окрасились в золото, кармин и умбру. На разбросанных тут и там одуванчиковых полянах подсыхающие стебли гнулись под тяжестью мертвых соцветий, но покачивались, покорные дыханию холодов. Облака пуховыми перинами ползли по пронзительной лазури неба, когда Джулио и Елена возвращались с шумного торжища на Пьяцца Навона. Там, среди гама и толкотни, они могли спрятаться от любопытных глаз, которым невтерпеж было узнать, как проводят воскресное утро помощник Рафаэля и компаньонка его любовницы.

– Тебе хорошо у синьоры Луги? – как будто невзначай спросил Джулио.

– Она совсем не такая, как я ожидала, – ответила Елена.

– В том смысле, что она простая женщина?

– Нет, я об этом уже слышала. – Они остановились под старинной каменной аркой, которая защищала их от ветра. – Я бы даже сказала, что она совсем не так проста.

– Ну, в этом смысле ты немногим от нее отличаешься. Елена отвернулась, смущенная, но он снова повернул к себе лицом ее голову, мягко взяв ее за подбородок. Это был самый смелый жест, который он когда-либо позволял себе по отношению к женщинам. Джулио чувствовал, что его обычная неуверенность удваивается от переживаний.

– Ты не должен так говорить, – прошелестела Елена.

– Но ты же не замужем и никому не обещана.

Она снова отвернулась.

– Но я принадлежала мужчине, и этого не изменишь.

– Ты о Рафаэле?

– Неважно, о ком я говорю. Важно то, как эта ошибка изменила мое будущее. – Она снова посмотрела на него очень грустным взглядом. – Ты хороший человек, Джулио, и тебе выпало достаточно собственных испытаний. Я не хочу усложнять твою жизнь.

Он взял ее за руки, любуясь игрой масляно-желтого света с оранжевыми бликами на ее лице.

– Елена, ты единственный человек, рядом с которым мне все кажется простым. Ты именно та, кто мне нужен. – Он почувствовал, как сбилось его дыхание, и понял, что напрочь разучился дышать. – Я полюбил тебя всем сердцем.

– Это не приведет ни к чему хорошему, из-за моего прошлого, – предупредила она. – И из-за того, что мы оба служим одному и тому же человеку.

– Прошу тебя, не предрекай нам плохого будущего. Пусть все идет так, как идет.

– У нас ничего не получится. Так же, как у Рафаэля и Маргариты.

– Я никогда в это не поверю. – Он наклонился и нежно поцеловал ее. Джулио никогда раньше не целовал женщину, и прикосновение к трепетным, нежным губам подарило ему необычайно сильные ощущения. Оторвавшись от ее уст, он испугался того, что сделал, и уже готовился объяснить, что им двигала любовь. Но что-то не дало ему заговорить. Краем глаза за мостом Джулио заметил хорошо знакомую фигуру. Это была Маргарита. Она ехала на коне, позади всадника. Поводья держал…

– Только не Себастьяно! – простонал Джулио с выражением ужаса на лице. – А синьора Луги сидит на его коне! Я узнаю этот плащ с капюшоном! Учитель убьет его голыми руками, если увидит их вместе!

– Ты ведь не думаешь, что синьора и Себастьяно…

– Я знаю, что они с Рафаэлем поссорились несколько дней назад и синьора его прогнала. Больше мне ничего не известно.

29

Рафаэль был приглашен на свадьбу Агостино Киджи и Франчески Андреоцци и хотел, чтобы Маргарита сопровождала его на это торжество. Франческа и Маргарита неожиданно подружились, и поэтому присутствие последней на свадьбе было приемлемым. Но больше всего Рафаэль хотел доказать миру, что его отношения с простолюдинкой достойны папского благословения не меньше, чем связь Киджи с женщиной, которая теперь становилась его женой. Церемония должна была начаться после обеда под ослепительно ярким солнцем.

С помощью слуги Рафаэль облачился в богатый камзол из парчи винного цвета с серебряной цепочкой на талии. Волосы и бороду он умастил ароматным турецким маслом. У него все еще звучали в ушах гневные слова Маргариты: Ты совсем меня не знаешь!

Он не мог стереть из памяти ее предупреждение: Я никогда не разделю твоего страха перед всем и всеми за пределами этого дома!

Он дал ей время для раздумий, как она просила, и вскоре ссора будет забыта. Он был в этом уверен. Рафаэль понимал, что с его стороны было глупостью рассказывать ей о своей неприязни к Себастьяно, не открывая истинных причин подобного отношения. Легко ли человеку, далекому от искусства, постичь природу соперничества между художниками, между ним, Себастьяно и Микеланджело? Рафаэль понимал, что Себастьяно не откажет себе в удовольствии и обязательно попытается увести у него Маргариту. Наивная доброта может сделать ее пешкой в жестокой игре. Соперничество давно окрасилось злобой, и влиять на ход событий уже не в его власти. Он утешал себя мыслью, что она не позволит ничего подобного. Никогда. Только не Маргарита.

Одевшись, Рафаэль открыл маленький сундучок, стоявший на резном столике возле окна. Под крышкой с кожаными петлями и медными замками скрывалось прекрасное жемчужное ожерелье, переливавшееся на бордовой бархатной подушечке. Он пока не мог подарить ей рубиновое кольцо и тешил себя, представляя, как хорош будет жемчуг на ее гладкой бархатистой коже. Эта нитка с бриллиантовой застежкой стоила огромных денег, но он был полон решимости постоянно напоминать ей о том, что она значит в его жизни, вплоть до их свадьбы.