Читать книгу "Не будите спящего спинорога - Тим Дорси"

– Позвольте не согласиться, – возразил Слай. – Такие проблемы не только во Флориде. Подобное происходит по всей стране, хоть на Среднем Западе, хоть в самой Новой Англии. Родители перестали воспитывать детей, вот проблема. Переложили ответственность на индустрию развлечений.

– Вы правы насчет родителей, но это не умаляет истинности моих слов о Флориде. – сказал Серж. – У нас особое стечение экономических и социальных факторов, убивающих сами корни общины.

– Города разлагаются везде, – парировал Слай. – Мы наблюдаем приход так называемого нового эгоизма. Люди утратили стыд.

– И опять-таки вынужден не согласиться, – сказал Серж. – Я говорю исключительно о функции демографических тенденций. Все остальное не подлежит систематизации.

– Что ж, если ограничиваться некоей тропической диаспорой, то спорить не буду. Но я хочу сказать, что патология повсеместна. Странные и дикие преступления совершают не только во Флориде. Если говорить о действительно систематическом подходе, нам нужна эмпирика.

– Какая эмпирика? Принуждение людей раздеваться ниже пояса и играть в «твистер»?

– Я так и знал, что вы воспользуетесь в споре нечестным трюком.

– Вы двое, заткнитесь там! – заорал Руфус. – Устроили кофейные посиделки!

Коулмэн подошел к телевизору и включил его.

– Ты что делаешь? – спросил Руфус.

Коулмэн указал на телевизор.

– Смотрю телик.

– Ты видишь, что у меня в руках?

Коулмэн кивнул.

– Выключай!

Коулмэн снова потянулся к телевизору, но вдруг замер.

– Эй! Это же Амброз!

Все посмотрели на экран. И действительно, лицо на экране принадлежало гостю в костюме Пола Гетто. Хотя снимок был двадцатилетней давности, сомнений не оставалось: это Амброз. Потом фотография сменилась изображением Блейна Криза, который стоял перед самым большим домом на Бэйшор-бульваре. Криз театрально поведал о похищении Амброза Таррингтона-третьего, о баснословном богатстве и корпоративных интригах. По приблизительным подсчетам Криза, состояние Таррингтона составляло шестьдесят миллионов долларов.

– Шестьдесят миллионов! – воскликнул Руфус.

– Шестьдесят миллионов! – воскликнул Амброз.

В телевизоре Криз прошелся перед камерой по дорожке, ведущей в особняк.

– Хотя в семидесятых Амброз регулярно появлялся в торговой палате, в последние годы о нем было известно очень мало, разве только что он вел таинственную отшельническую жизнь за стенами этого Бэйшорского особняка…

Из дверей выскочил дворецкий и закричал, чтобы Криз покинул чужую собственность.

– …Но даже эта роскошь не смогла защитить его от безжалостных похитителей… Оставайтесь с нами и смотрите программу «Самые разыскиваемые лица Флориды…» Жаклин?

Руфус переглянулся с братьями.

– К чертям грабежи. Хватаем этого старпера. Он стоит уйму денег!

Слай показал на экран.

– Руфус! Смотри! Нас показывают!

Программа «Самые разыскиваемые лица Флориды» началась с захватывающего сюжета о трио десперадос, направляющихся на юг. Фотографии в профиль и анфас: Руфус, Уилли и Слай – под новым прозвищем банды «Ночь трех собак»[52].

– Ну вот, опять кличку придумали! – сказал Слай. – Так нечестно!

Преступления братьев Макгро показывало трио актеров, двое из которых были импровизаторами из некоей лос-анджелесской труппы, а третий – настоящий член группы «Ночь трех собак», который вознамерился войти в мир театра.

47

В студии «Флоридских кабельных новостей» телефонисты спешно проложили десять временных линий. Агент Махони вместе с группой поддержки из местных детективов и полицейских готовились принимать звонки.

Началась передача. Махони встал у настенной карты с коробкой кнопок.

Передача «Самые разыскиваемые лица Флориды» шла не больше минуты, когда загорелись лампочки на всех линиях. Девять звонивших сказали, что видели бандитов в одном районе на юге Тампы. Десятый выразил сожаление, что его любимая группа встала на преступный путь, добавив, что от песни «Единица – самая одинокая цифра» у него всегда наворачиваются слезы.

Полицейские на телефонах выкрикивали адреса; Махони вкалывал в карту кнопки. Потом отступил назад.

– Достаточно! Мы их нашли.

Махони схватил шляпу и выбежал из студии.

Агент Махони ехал на юг без сирены и без мигалок. Включилось полицейское радио.

– Махони, ты сукин сын! – сказал лейтенант Ингерсол. – Жди подкрепления!

– Нет времени.

– Заберу жетон!

Махони выключил радио и дальний свет и завернул за угол в темном конце улицы. У коттеджа Дэйвенпорта негде было яблоку упасть от автомобилей. Махони остановился через четыре дома, вышел из машины, поправил наплечную кобуру и начал красться вдоль забора.

– Руфус, – сказал Слай. – Кто-то там крадется… Уже на лестнице.

Руфус обвел дробовиком комнату.

– Всем вести себя нормально!

Макгро снова спрятались за дверью.

Махони тихо крался по веранде с пистолетом наготове. Тронул дверную ручку – не заперто. Медленно повернул и открыл легким толчком.

Посреди комнаты трое американских президентов девятнадцатого века без штанов играли в «твистер».

– Только не это!.. – простонал Махони.

Он шагнул вперед и почувствовал, что в спину ему упирается ствол.

– Бросай, – сказал Руфус.

Махони подчинился.

– Иди туда, к остальным. И штаны сними.

– Я это тебе запомню, – сказал Махони. – Скоро здесь будет полно копов.

Руфус хохотнул.

Махони занял место у стены с другими заложниками, рядом с какой-то смутно знакомой личностью.

– Серж?

– Махони?

– Когда мы виделись в последний раз, ты был в конском костюме и угрожал мне стволом.

– Ничего личного.

– Когда я пожизненно упеку тебя за решетку, в этом тоже не будет ничего личного. И не думай, что я дам слабину, раз мы сейчас по одну сторону баррикад.

– Ну что ты, я бы и не подумал.

– Так как, есть идеи, как отсюда выбраться?

– Вообще-то есть. Нужен один маленький шанс. Один момент, чтобы их отвлечь. Сделаем вот что…

Серж наклонился к нему и зашептал.

– Вы двое! Кончай базарить! – сказал Руфус. – Вы что, не видите, я вооружен? – Он вышел на середину комнаты, обращаясь ко всем присутствующим. – Ладно, договоримся так. Мы забираем с собой Амброза. Если кто-то позвонит в полицию в первые полчаса – мы знаем, где выживете, и вернемся… Но сперва я улажу одно дельце со старым другом.