Читать книгу "Средневековая история. Первые уроки - Галина Гончарова"

Утром разберемся.

А сейчас… Может, хоть часа два удастся поспать?

Учитывая, что служители Альдоная предпочитали проводить службу на рассвете, надежды было мало. Ну, хоть просто полежать.

Утром Лиля нацепила бело-зеленые обновки, благо для этого даже служанки не требовалось, и отправилась на службу. Тихо радуясь, что тут не нужно покрывать волосы.

Все продолжали спать, поэтому графине Иртон пришлось идти с семьей хозяина трактира. То есть с женой, двумя дочерями и тремя сыновьями. Старшей лет пятнадцать, младшему – не больше пяти. И такого кроху в церковь?

Вот уж чего Лиля не одобряла! Ее бы воля, она бы вообще запретила и крестины, и посещение церкви до двадцати одного года. Вот включится у тебя головной мозг, станешь совершеннолетним – тогда и решай, к какой конфессии тебе принадлежать. И нужна ли она тебе вообще? Или на фиг. Влияние религии на подростковые мозги она наблюдала сама, и ей это резко не нравилось.

Туда же, на службу, отправились и Лилины крестьяне. Совершенно неожиданно для нее. И поглядывали на свою госпожу как-то… свойски?

Лиля не могла подобрать правильного определения. Глядели так, словно она делает что-то правильное. Логичное.

М-да. Дома она в храм не ходила… Дома? Иртон уже стал ее домом? Забавно…

А может, надо было бы? Лиля вздохнула. Не хотелось. До изжоги. Но соответствовать надо. И так проблем может быть выше ушей. Медицина, новые знания, вирмане опять же… А церковь оказывала большое влияние на людей раньше. Она что-то такое читала. Вот! Анжелика! Ее супруга засудил какой-то псих-монах по обвинению в колдовстве. Кстати – тоже графа. Но там король еще лапку приложил… А ей не пофиг? У нее связей вообще ноль. Натурой – и то взятку не дашь с такой фигурой. Разве что найдется сумоист-маньяк.

Нет, ходить придется. И молиться. Или делать вид. Вытерпим.

Единственное, что себе позволила Лиля – подозвала Треза Матти и приказала рысью лететь на корабль к вирманам и сообщить Лейфу, что случилось ночью. Так и так, усыпили, покусились – все в красках.

Судя по искрам в карих глазах, парень понял, чего от него хотят. И умчался так, словно его собаки за пятки кусали.

А вот в церкви неожиданно было – уютно? Высокий потолок, расписанные белыми и голубыми красками стены, зеленый пол, никаких икон… Только солнце, и на его фоне белая птица. Голубь?

Похоже…

И скамейки. В отличие от обычной церкви, где сидеть не получается. А вот запах… Фу!

Благовония и здесь уважали. А с учетом нелюбви к мытью получались просто вония.

– Ваше сиятельство?

– Достопочтенный Торий. – Лиле даже оборачиваться не надо было, чтобы узнать этот вкрадчивый голос.

– Я рад вас видеть на службе, в нашем убогом храме.

– Не скромничайте, не такой уж он убогий, – ухмыльнулась Лиля. – Здесь очень мило и уютно. И тут же решила воспользоваться ситуацией: – Как ваш сынок поживает?

Судя по злобной гримасе отца, жилось товарищу плохо.

Лиля похлопала ресницами и начала жаловаться:

– А вот мне так грустно, так грустно…

– Что случилось, ваше сиятельство?

Намек явно был понят.

Лиля провела руками по бархату.

– Вы же видите… У меня совершенно нет новых платьев. Хотела нанять пару мастериц, а оказалось, что они никак мастерицами не станут. Все еще подмастерья.

Фраза получилась корявенькая, но в пять утра не до риторики, было бы доходчиво.

– И кто же это?

– Подручные некоей Марион Альси. Марсия, Лидия, Ирэна…

Судя по лицу мэра, ему стало скучно.

– Если они до сих пор не мастерицы, значит, не заслужили. Марион свое дело знает.

– А о пользе честности она знает? – завелась Лиля. – Эта старая выжига девчонок держит в лохмотьях и впроголодь, работать заставляет от рассвета до рассвета, и никто ничего не делает!

– Ваше сиятельство… – Барон явно мямлил.

Лиля сверкнула глазами.

– Достопочтенный Торий, я рассчитываю, что вы поговорите с Марион.

– О чем, ваше сиятельство?

– О том, что надо всегда и во всем быть справедливой, – Лиля смотрела безмятежными зелеными глазами.

Общага – тот еще бордель, быстро научишься и заводиться по желанию, и остывать по нему же.

Рядом кто-то громко ахнул. Лиля ухмыльнулась. Да видела она Марион. Видела… Но говорить с ней? Не много ль для портнихи чести, чтобы с ней графиня торговалась?

– Разве она несправедлива? Кто вам рассказал подобную гнусную ложь, ваше сиятельство?

Торий старался не показать, что портниха ему глубоко безразлична. Марион закатывала глаза, прижимая ладони к тому месту, где должна быть грудь. Но Лилю патетикой было не смутить. После мексиканских сериалов-то…

– Да уж нашлось кому, – и неожиданно в тему напомнила ему: – Альдонай в неизречимой милости своей помогает добрым и праведным и наказывает тех, кому нашептывает Мальдоная… Например, светлая Диллиона была служанкой, которую несправедливо притеснял хозяин. И что?

– Ваше сиятельство, но…

Лиля покосилась на Марион. И резко оборвала барона.

– Взмолилась она, и Альдонай покарал мерзавца проказой.

– Полагаю, он это заслужил, – процедила Марион.

Лиля даже и не подумала обратить внимание на комментарии из зала.

– А как насчет других? Тех, кто притесняет своих рабочих? Не дает им вступить в гильдию? Не получится ли так, что возмездие Альдонай возложит на плечи людей? Например, если мой муж поговорит с главой гильдии в столице, того весьма заинтересует, почему так произошло?

Кажется, Марион поняла намек. Глазки загорелись злобой.

– Полагаю, это крайние меры? – Мэр смотрел телячьими добрыми глазами.

– Справедливость – это ведь очень важно… – Лиля активно хлопала ресницами. Марион хлопала жабрами. Но намек точно был понят.

– Ваше сиятельство, вы разрешите пригласить вас на мою скамью? У вас ведь нет своей, а сидеть со смердами…

Лиля ответила царственным наклонением головы. И задумалась, может, не стоит быстро худеть? Энерговеник – это отлично, но если требуется величественность – увы. Этого ей недостает. Плавность, спокойствие… Сейчас она на все это обречена. А потом что?

А потом посмотрим. Болезни ССС[13]ей никуда не уперлись…

Лиля благосклонно кивала барону:

– Достопочтенный Торий, я весьма вам признательна.