Читать книгу "Заложник удачи - Владислав Русанов"

Волколак зарычал, повернув морду к темной стене леса. Ударил когтями по земле, вздыбил шерсть на спине.

Ответное рычание донеслось из кустов. Низкое, повелительное. В нем слышался бессловесный приказ.

В пятно лунного света вышел второй оборотень.

Длинные космы на плечах серебрились сединой. Толстенные канаты мышц перекатывались под шкурой.

Молодой человек впервые в жизни получил возможность рассмотреть живого волколака вблизи, только радости это почему-то не доставляло.

Облик чудовища являл странную смесь человеческого и звериного. Передние лапы он ставил на костяшки пальцев, отчего черные когти торчали вверх. Морда ближе к собачьей, чем к волчьей. Приплюснутая спереди, как у боевых псов из Орденских земель — северяне надевают на них стеганные войлочные жилеты и травят на вражескую пехоту. Уши маленькие и прижаты к поросшему плотной короткой шерстью черепу. На спине и плечах, напротив, шерсть наподобие конской гривы, только грубая и топорщится. Задние лапы длиннее передних, но при ходьбе согнуты в колене. Наверное, удобно — в любой миг готовы к прыжку.

Первый оборотень рычал, разбрасывая когтями дерн.

Второй стоял молча, скалился. Клыки, едва ли не в вершок длиной, влажно сверкали. Медово-желтые глаза смотрели, не мигая.

Так продолжалось довольно долго. Все это время Годимир пытался порвать надрезанную веревку.

Наконец, первый волколак, убивший Дорофея, пригнул голову к земле. Рычание из угрожающего стало смущенным. Он перестал рыть землю, шагнул назад, отвернул морду, подставляя незащищенную шею под укус. Очень похоже на обычных кобелей, выясняющих отношения в своре.

Старый оборотень подошел к добыче. Лизнул кровь. Еще. Напряг шею, вырывая из развороченной брюшины печень. Звучно чавкнул, сглотнул. Облизнул седую морду и коротко взвыл. Словно позвал кого-то…

Первый, которого Годимир для себя нарек Черным, улегся, бросая косые взгляды на рыцаря с Ярошем. Ноздри его при этом шевелились, навевая очень нехорошие мысли.

В ответ на зов Седого из чащи выбрались еще несколько волколаков.

Один, два, три, четыре…

Две самки и два детеныша.

Вот уж чего Годимир не видел, так это самок и детенышей оборотней!

А любой из составителей бестиариев с радостью отдал бы душу Лукавому, чтобы оказаться на месте странствующего рыцаря. Вымя оборотниц (или волкодлачих, как правильно?) свисало между передними лапами, еще раз подтверждая человеческое происхождение чудовищ. А детеныши… А что детеныши? Они у любого зверя одинаковые — шкодные, непослушные, любопытные…

Малышня сразу кинулась к еде, но матерый волколак двумя ленивыми шлепками отогнал их. Детеныши жалобно заскулили и уселись на траву подальше от Черного — чужой самец их пугал.

Время шло.

Годимир дергал веревки. Иногда казалось, что они поддаются, а все больше — нет.

Седой медленно, смакуя каждый кусок мяса, насыщался.

Самки ждали, отворачиваясь, словно никогда в жизни чувства голода не испытывали.

Детеныши поскуливали, но нарушить запрет вожака не решались.

Черный все чаще поглядывал на Яроша с Годимиром.

Наконец вожак стаи насытился. Взрыкнул, больше для острастки, помочился на остатки тела Дорофея, отошел и улегся едва ли не на меч. Кусок железа, пропахший человеком, заинтересовал его. Седой внимательно обнюхал рукоять, а потом отвернулся, недовольно урча.

Самки с детенышами подобрались к объедкам. Назвать это телом человека уже не поворачивался язык.

Первый волколак поднялся, потянулся по-собачьи и подошел к Ярошу.

Годимир видел, как побелели губы разбойника. Даже самый отважный человек может проявить слабость, беспомощно раскачиваясь перед самым носом у кровожадных хищников. Говорят, в Басурмани в древние времена последователей учения Господа иногда бросали на растерзание диким зверям, желая вызвать ужас у народа.

Черный ударил лапой по сапогам Бирюка. С жалобным треском разошлось по шву крепкое голенище.

Седой поднял голову, зарычал.

Вылетевшая из кустов корявая ветка ударила его вскользь по уху.

Оборотень взвился в воздух одним прыжком, страшно заревел, испугав детенышей, кинувшихся прятаться за спинами матерей, а потом бросился на Черного, который уже примеривался к лодыжке Яроша клыками.

Чудовища покатились рычащим клубком.

«А кто же запустил ветку?» — подумал Годимир, и вдруг веревка, стягивавшая его руки, с треском лопнула, и рыцарь полетел вниз, едва ли не на спины грызущимся оборотням.

Хвала Господу, упал на ноги, кувырком перекатился в сторону ствола бука — к мечу.

Тяжелое тело ударило его в спину, швыряя ничком на землю, затылок обожгло смрадное дыхание звериной пасти. Как он мог забыть о самках? Опасности от них не меньше, чем от любого другого оборотня!

Хоть бы горло прикрыть руками…

Внезапно груз, давивший на плечи, исчез. Драконоборец перевернулся на спину и увидел, как на прогалине возникла тоненькая фигурка с длинной палкой наперевес.

Русая коса, закрученная вокруг головы…

Велина?

Что она тут делает?

Годимир хотел крикнуть девушке: «Беги, пока цела! Спасайся!», но пересохшая глотка подвела, исторгнув лишь неясное хрипение.

Рыцарь смог только наблюдать выпученными от страха глазами, как она привычным движением отпускает косу в свободный полет, делает два долгих, скользящих шага…

Опрокинувшая Годимира самка рванулась сыскарю наперерез.

Прыжок!

Коса щелкнула в воздухе как бич гуртовщика. Волколак со скулением прянул в сторону — вместо глаза на светлой шерсти черным потеком растекалось кровавое пятно.

Вторая самка налетела слева, взмахнула когтистой лапой.

Велина взвилась в воздух.

Хрясь! Кончик посоха с маху врезался в чувствительные ноздри зверя, вынуждая его откатиться в сторону, жалобно визжа.

Щелк! Сухо, как валежина под сапогом, хрустнула лапа одноглазой самки.

Годимир с трудом сумел оторвать взгляд от схватки, потянулся за мечом.

Вот он!

Шершавая рукоять прильнула к ладони.

Рыцарь вскочил на ноги.

Самцы продолжали кататься по земле. Во все стороны летели клочья шерсти, окровавленные обрывки шкуры и комья дерна. Седой подбирался к горлу противника, который бил задними лапами ему в брюхо, стремясь выпустить кишки.

А что же Велина?

Полученные раны не задержали оборотней и на долю мига. С короткими взрыкиваниями самки и щенки, каждый размером со взрослого волка, взяли девушку в кольцо и только слившийся в серое смертоносное колесо посох удерживал их когти и клыки на безопасном расстоянии.