Читать книгу "Маскарад - Василий Рыжиков"

Махарнен всмотрелся вдаль – ему показалось, что вдали показался «БМВ» Кэнреола. Наставник не знал, что дикари превратили «бумер» в железную гармошку. Машина, которую заметил Махарнен, действительно была марки «БМВ», но номера были совсем другими, и автомобиль проехал мимо.

Лихарвель, которая сидела рядом, вздохнула. Махарнен посмотрел на девушку с жалостью и одновременно с завистью. Да, она долго ждала своего возлюбленного и страдала, но у нее было хоть кого ждать.

– Наставник, – сказала Лихарвель, – вы ведь знаете, откуда должен приехать Паша?

– Да, конечно…

– Поедем к нему навстречу!

Махарнен растерялся:

– Нельзя, по обычаю…

– Насрать на обычаи! – вдруг выкрикнула Ирина. – У меня очень плохое предчувствие! Поедем к нему навстречу! Вы ведь снабжаете вольных охотников поисковыми чипами! Поедем на сигнал!

Махарнен вытаращил глаза. Ирина последние дни вела себя тише воды ниже травы и терпеливо ждала Кэнреола. Сейчас она как будто свихнулась от долгого ожидания, а Безумие Малкавианки – это довольно страшно.

– Э-э-э… Лиха, – осторожно начал Махарнен, – понимаешь…

– Нет! Я пытаюсь уловить его след, а там пусто! У меня плохие предчувствия! С ним что-то не так! – Голос Ирины сорвался, она чуть не плакала.

Махарнен задумался. До изобретения сыворотки некоторых Малкавианов часто посещали пророческие видения. Сыворотка же сильно сократила эти возможности, убрав их вместе с Безумием. Однако всякое бывает… Наставник попытался нащупать след Кэнреола, но безрезультатно. Это еще ничего не значит – вампиры на вольной охоте постоянно должны маскироваться, причем очень сильно. Махарненом вдруг тоже овладело странное предчувствие.

– Едем! – вдруг выкрикнул он.

Они бросились к машине Махарнена. На ней был встроенный бортовой компьютер с системой навигации. Наставник покопался в кармане и достал из кармана мини-диск с модулем системы слежения за вольными Истребителями. Ему не полагалось иметь ни этот диск, ни пароли от системы, но не иметь их было бы позором для Махарнена.

Через несколько минут на экране с картой города загорелся красный огонек. Чип Кэнреола. Он не двигался. Ирина стремительно побледнела.

Махарнен завел машину и до упора вдавил педаль газа. Серебристый «пежо» понесся по улицам вечерней Москвы. Наставник и Лихарвель на пару освобождали дорогу ментальными ударами.

Вскоре они приблизились к той улице, где, по-видимому, находился Кэнреол, точнее его чип. Глухая улочка… Махарнен ощутил излучение святой силы, идущее с той улицы. Машину оставили в километре от места, где находился Кэнреол, и дальше побежали на пике скорости.

Внезапно Махарнен остановился. Тут же затормозила и Лихарвель. Они увидели.

– Дьявол… – прошептал Махарнен.

Ирина дико вскрикнула.

* * *

Павел действовал автоматически. Он успел в последний момент ударить Хлыстом, который держал обеими руками, по мечу Охотника. Лезвие ушло вбок и со звоном ударилось о стену, к которой привалился Кэнреол. Хитрой петлей вампир зажал меч, разжал пальцы правой руки и ударил Охотника когтями по лицу, одновременно вскакивая на ноги. Алексей дернулся, и когти лишь оставили на его щеке глубокие раны, не поразив глаза. Охотник попытался выдернуть меч из петли, и это ему почти удалось. Но Павел напряг все свои последние силы и послал в лицо Охотнику сноп Черных Молний. Лицо Алексея покрыли ожоги, он дико вскрикнул и отшатнулся.

Алексею казалось, что ему в лицо плеснули кислотой, но вдруг боль стала стремительно уходить. Даже раны от когтей стали затягиваться. Кровь неизвестного вампира действовала! Он смог овладеть даже регенерацией вампиров! Но уже через мгновение Алексей пожалел об этом умении. Силы стали стремительно покидать его. Уровень крови в его организме подходил к концу. Проклятый полувампир! Если бы не его меч, разбивший склянку… Алексей не мог достать основной запас крови.

Павел почувствовал, что Охотник слабеет. Действие крови заканчивалось! Все его силы ушли на регенерацию! Еще не время умирать, Кэнреол! Павел, сам не понимая, что делает, вдруг сумел создать Шар Праха, то заклятие, которое у него не получилось на кладбище. Шар вытек, однако не из правой руки, направленной на Охотника, а из левой, сжимающей Хлыст. Шаровидное серое облачко угодило Алексею в руку. Броня на нем протестующе зашипела, спасая своего владельца, но несколько потоков Праха попали на руку, на кистевой сгиб. Пальцы ослабели, и рука Охотника, сжимающая меч, бессильно повисла.

Павел взмахнул Хлыстом, который все еще удерживал меч Охотника, и направил острие оружия в грудь Алексею. Удар Берсерка!!!

Павел шибанул ногой по рукояти меча (ожога ноги он даже не заметил), которая теперь была обращена к нему и почти выпала из пораженной Прахом руки Охотника. Одновременно он распустил петлю Хлыста. Меч с хрустом пробил броню на груди Алексея, рассек кожу, мышцы, пронзил сердце и вышел со стороны спины, снова пробив броню. Все это освященное серебро хорошо только против оружия вампиров…

Удар был настолько сильным, что Алексея отбросило назад. Павел успел взмахнуть Хлыстом и попал по шее Охотника. Голова полетела в направлении, немного отличавшемся от траектории полета остального тела. Труп Алексея упал на тротуар на противоположной стороне улицы. Голова покатилась в пяти метрах левее. Кэнреол принял человеческий облик и вернулся на человеческую скорость. «Неужели все? Я победил?» Павел с трудом сделал несколько шагов по направлению к лежащим неподалеку друг от друга телам Михаила и Елены.

Миха… лучший друг-человек. А теперь – мертвый гуль. Павел вспомнил, как Михаил обрадовался, когда Кэнреол предложил ему стать гулем, и волна ненависти к самому себе чуть не убила его. «Как я мог?! Зачем?! Помочь захотел… Скольких людей я убил, сколько зла я принес в этот мир? И тут вдруг решил помочь, а потом потащил в бой только из-за своих желаний… Сволочь я… Нельзя мне иметь никаких дел с людьми! Я приношу им только неприятности, боль и смерть! Вот, лучший, да и единственный, друг лежит передо мной, сжав в последнем усилии рану на животе, закатив мутные глаза. Святая сила выжгла ту часть тебя, которая стала похожа на вампира, а человек – это что-то целое потеряв часть себя, он умирает. Что тебя убило, Миха? Пламя той силы, которую вытягивают из людей во всех церквях, храмах и соборах мира? Или просто металл клинка, пробивший твой живот? Какая теперь разница. Ты лежишь в пыли, а я стою над тобой благодаря тебе. Спасибо тебе. Я обязан тебе жизнью. Спасибо тебе и прости меня. Покойся с миром».

Павел наклонился к Михаилу и ладонью закрыл ему глаза. Потом он доковылял до тела сестры. На ее горле зияла ужасная рана, одежда и асфальт под ней были залиты кровью.

«Сестра… сестренка. Лена… Ты возненавидела меня, я возненавидел тебя. Ты оскорбляла меня, швыряла в меня крестами, обливала святой водой. Вместе с нашими родителями ты подала заявление в милицию, после того как я, мразь и подонок, избил тебя, напугал до полусмерти и изуродовал. И после всего этого ты сказала в лицо Охотнику, что я твой брат. Ты пыталась меня защитить, тебе это удалось. А я еще накричал на тебя, думая, что ты действительно решила уйти к Охотникам. Прости меня. Прости своего брата, жалкого вампира, который мнил себя крутым и сильным, убивал людей, издевался над ними, над тобой. Он считал себя хозяином мира, а не смог спасти тебя, свою собственную сестру. Он и сейчас тебе не может ничем помочь. Он не умеет воскрешать мертвых, не может дать тебе свою силу. Он стоит, живой и отчасти невредимый, а ты лежишь, на твоей шее – дыра, на лице – тревога и волнение. Неужели ты переживала за меня и поэтому не попыталась убежать? Спасибо тебе и прости меня. Покойся с миром».