Читать книгу "Пираты Карибского моря. На странных берегах - Тим Пауэрс"

— Опасность? — спросил он, протирая глаза и зевая. — В доме десять слуг, на которых я готов положиться, с дюжиной заряженных ружей, что...

— Я не об этом, — прервал его Сегундо с улыбкой. — Я говорю о грозящей вам опасности по закону, о судебном разбирательстве.

Хикс мгновенно пробудился. Он взял бокал с бренди с подноса, отпил и осторожно покосился на Сегундо.

— А на каком основании?

— Гм, — отозвался Сегундо, усаживаясь на один из стульев в гостиной. — Трудно сказать. У нас с вами... имеется деловой партнер, и боюсь, что он, оказавшись захвачен и пытаясь облегчить собственную участь, выдал властям всех и вся, кого только мог. Контрабанда, скупка краденого, насколько я понимаю, но за ним водились грешки и другого рода: похищения, убийства, подлоги. Благодарю вас, — кивнул он, когда слуга подал ему бокал с бренди.

Хикс сел на стул напротив.

— Кто это?

Сегундо бросил косой взгляд на зевающего слугу, наклонился вперед и проговорил:

— Ну назовем его Эд Тэтч. Вам это имя ничего не говорит?

Хикс осушил бокал, хотел было велеть слуге наполнить его снова, но передумал и приказал ему оставить графин и убираться вон.

— И о каких же, — спросил он, когда слуга вышел и закрыл за собой створки дверей, — нелегальных сделках он поведал закону?

Бог свидетель, Тэтч действительно помог ему во многом, начиная с тетушки, которую пришлось утопить, потому что она вечно совала нос куда не следует, когда ему понадобилось распустить слух, будто его брат мертв.

— В этом-то все и дело, понимаете? Мне это неизвестно, но предполагаю, что он выложил все, что знал.

Хикс застонал и спрятал лицо в ладони. Сегундо взял графин и наполнил бокал.

— Не отчаивайтесь, — сказал он. — Полно, взгляните на меня. Я тоже замешан, по крайней мере не меньше вас, и что, я отчаиваюсь? Можно найти выход из любого тупика, кроме вашего последнего.

Хикс поднял глаза:

— Что можно сделать?

— Проще простого: оставить Гаити. Вы можете отплыть на борту моего судна.

— Но, — вяло запротестовал Хикс, — где мне раздобыть достаточно средств, чтобы жить в достатке? И притом власти наверняка станут меня разыскивать.

Улисс Сегундо подмигнул.

— Нет, не станут, если вы все еще остаетесь здесь. Например, что если в вашей спальне будет найдено тело в вашей ночной рубашке, вашего роста... Тело с полностью уничтоженным выстрелом в упор лицом. Вдобавок может найтись прощальная записка, написанная вашей собственной рукой.

— Да... но... кто же...

— А что, у вас разве не найдется какого-нибудь белого на плантациях, которого не станут слишком разыскивать?

— Ну... я полагаю...

— Что касается денег, я готов сразу заплатить за все: за дом, за плантацию. Предвидя подобное развитие событий, я дал указания своему поверенному подготовить документы: купчие, векселя и закладные, пометив их задним числом за последние два года. Все для того, чтобы создать впечатление, будто вы потеряли все и все теперь в руках кредиторов. Понадобится целая армия бухгалтеров и годы, чтобы добраться до всех этих мнимых кредиторов, анонимных компаний, тайных партнеров и в конце концов выйти на меня. — Сегундо лучезарно улыбнулся. — И это даст мотив для самоубийства, понимаете? Финансовый крах! Я полагаю, вы многим должны, и когда они попытаются взыскать долги, вся история и выплывет наружу.

Так они и поступили. Хикс подписал все бумаги и после того, как Сегундо отбыл, отправился в бараки, где проживали батраки, и, разбудив мужчину приблизительно его телосложения и возраста, велел следовать за ним в дом. Ничего не объясняя, он провел батрака в спальню, напоил его вином со снотворным, и когда тот забылся в тяжелом сне, раздел его, сжег одежду в камине и обрядил безвольное тело в собственную ночную рубашку. Потом зарядил ружье кольцами, золотыми монетами и упаковал оставшееся золото и драгоценности в три сундука. Перед рассветом Сегундо вернулся с несколькими изможденными, но выносливыми моряками, и последнее, что сделал Себастьян Шанданьяк перед тем, как оставить отчий дом и принять имя Джошуа Хикса, — это разрядил ружье в лицо спящему батраку. Отдача вывихнула ему запястье, мощный выстрел повредил стену, разнеся голову спящего на куски, которые через окно улетели в сад.

Сегундо пребывал в отличном настроении и, отъезжая на фургоне, запряженном четверкой лошадей, объявил, что ощущает запах крови, который принес ночной ветерок.

— Именно это мне сейчас и нужно, — сказал он, охаживая лошадей кнутом. — Богатства теперь мне хватит, и единственное, в чем я нуждаюсь, так это морская вода и кровь, много крови, просто безумное количество свежей красной крови.

Его веселый, мальчишеский смех стих в чаще кокосовых пальм и хлебных деревьев, посаженных вдоль дороги, ведущей к гавани.

И вот теперь на балконе богатого дома на Ямайке Себастьян Шанданьяк уныло пил свой коньяк, кривя губы в натянутой улыбке.

«Глупец, — подумал он, — надо было выждать и не лезть в петлю. Ведь Сегундо я нужен лишь как абсолютно преданный слуга, кукла с хорошими манерами, чтобы приглядеть за этой девицей, и в случае если тот не вернется к Рождеству, чтобы... — как это сказал Сегундо? — осуществить ритуал, который превратит ее в пустой сосуд, готовый к наполнению». Молю Бога, чтобы он вернулся к Рождеству, и не только потому, что сама мысль об осуществлении этого гнусного ритуала, последовательность которого Сегундо заставил меня выучить наизусть, противна моему существу, но и из-за того, что в эту самую ночь я устраиваю званый вечер. После того как с таким трудом мне удалось отрастить эту чудовищную бороду, чтобы во мне ненароком не опознали Себастьяна Шанданьяка, появиться на таком важном для меня вечере в крови, в перьях и воняя могильной землей... Нет, немыслимо!»

Шанданьяк печально покачал головой, ему вспомнилось поместье, плантация, которые он оставил в ПортоПренсе, и ради чего? Один из банков Сегундо платил ему регулярное жалованье, и все: вопрос о выплате денег за все его имущество даже не обсуждался. И лишь неделю назад во время беседы с почтальоном ему удалось наконец выяснить, что на самом деле Тэтча убили, а вовсе не взяли в плен, еще в середине ноября, ровно за три месяца до того полуночного визита, когда Сегундо убедил Шанданьяка, будто Тэтч схвачен и выдает всех, кого знает.

Он услышал, как наверху захлопнулась дверь, а затем раздался скрежет латунного засова. Он рывком поднялся, залпом допил все, что оставалось в чашке, схватил графин и кинулся в дом, надеясь, что успеет запереться в своей спальне, пока эта ужасная негритянка будет спускаться вниз.

25

Джек Шэнди опустил наконец подзорную трубу. Он сидел, обхватив ногами рею и опершись спиной о мачту, и вот уже с четверть часа пристально рассматривал волны, редкие облачка над головой, но главным образом разбухавшую на восточном горизонте сизую, гигантскую тучу. Все знания, которые почерпнул он у Ходжа и Дэвиса, а также личный опыт говорили о том, что Веннер оказался прав. Было бы мудрее вернуться к Гранд-Кайману, пробраться мимо рифов Ром-Пойнт-Чендла и вытащить там «Дженни» на берег. Решение надо было принимать незамедлительно, поскольку надвигающийся шторм двигался куда быстрее «Дженни», да и ветер, похоже, стихал.